– Стасик, скажи, я очень изменилась?
– В каком смысле?
– Во всех!
– Ну, изменилась, естественно. Выросла, похорошела,
поумнела. А с чего это ты вдруг?
– Понимаешь, мне сегодня тетя Витя сказала, что я очень
изменилась, а по ее тону я поняла, что не в лучшую сторону. И потом… Я сама
себе как-то не нравлюсь… Я стала какая-то пресная…
– Пресная? Что за глупости, сестренка?
– Нет, правда, я раньше себе всегда нравилась, а
теперь…
– А теперь что? Сама себе разонравилась?
– Да.
– Это чушь, сестренка! Если хочешь знать, ты самая
классная девчонка, какую я только знаю! Во-первых, ты красивая, у тебя отличная
фигура, это во-вторых, а в-третьих, и, может, это самое главное, ты умная и
хорошая. Между прочим, Валерка Каничев, мой однокурсник, уже ко мне подъезжал,
нельзя ли, мол, твою сестру пригласить к нам на вечер, нельзя ли за ней
приударить…
– Каничев? Это такой носатый?
– Нет, носатый – это Маничев! – рассмеялся
Стас. – А Каничев – это такой смуглый, чернявенький, он на тебя сразу глаз
положил, но я ему сказал, что пусть даже не приближается к тебе!
– Почему это?
– Потому!
– Ладно, черт с ним, с твоим Каничевым, но мне кажется,
я стала какая-то неинтересная…
Стас отложил вилку и пристально посмотрел на нее.
– Дашка, это все из-за Юрика?
– Да нет, при чем тут Юрик? Юрика уже целый год нет,
так что он тут ни при чем.
– А если бы он сейчас вдруг появился?
– Не появится.
– Кто знает…
– А если бы даже и появился… Я его уже разлюбила… И
себя заодно, – повесила голову Даша.
– Не смей этого говорить! Дуреха ты. Вон Петька сколько
лет по тебе сохнет…
– Но я-то по нему не сохну, Стасик. Я очень Петьку
люблю, но как друга… А мне хочется влюбиться… Только я, наверное, не могу уже.
– Здрасьте, я ваша тетя! Почему это ты не можешь?
– Именно потому, что сама себе не нравлюсь!
– Это ошибка, Дашка! Пойдем-ка!
– Куда!
– К зеркалу!
Он обнял ее за плечи и вывел в прихожую, где на стене висело
большое зеркало.
– Вот, гляди, чем тебя не устраивает то, что ты видишь?
– Всем!
– Глупости! Просто ты сейчас в пижаме, встрепанная, но,
если тебя одеть, причесать, девчонка будет отпадная.
– Стасик, ты не понимаешь, я не про внешность…
– А про что? Про что, Дашенька?
– Я не знаю…
– А вот я, кажется, знаю, – ласково улыбнулся
Стас. – Пойдем опять на кухню, теперь пить захотелось. Так вот, что я
думаю, сестренка. Просто раньше тебе куда труднее жилось. Ты вспомни, вспомни!
Все хозяйство было на тебе! И ты с ним здорово справлялась, и училась прилично,
и еще во всяких расследованиях участвовала, и ты себя за это уважала. А теперь
у нас на хозяйстве тетя Витя в основном, а энергия твоя бешеная спит, вернее,
не спит, а внушает тебе всякие глупости. Направь ее на что-нибудь полезное, и
все будет в порядке.
– Ты думаешь?
– Не думал бы – не говорил бы. А кстати, с чего это
тетя Витя вдруг заявила, что ты изменилась?
– Да так…
– Нет, Дашка, так не бывает, какая-то причина ведь
была?
– Ну была…
– Так расскажи! Давай, сестренка, колись! –
потребовал Стас.
И Даша выложила ему все.
– Слушай, Дашка, а ведь это похоже на наше первое дело.
Помнишь Братушев? Я так больше и не удосужился съездить туда, где было имение
моих предков. Так замотался, столько всего с тех пор произошло… А давай на
каникулах туда двинем, а? Хотя бы на денек? Хоть поглядим, как Братушев
выглядит летом…
– Давай, – согласилась Даша.
– Скажи-ка, ты вообще-то мне доверяешь?
– Тебе? Ну еще бы!
– Тогда послушай меня. И заруби себе на носу. Ты –
самая лучшая девчонка в Москве! Это я тебе ответственно заявляю. Лучшая в
Москве!
– И в Московской области?
– Естественно!
– Ну, тогда ладно. Спасибо, Стасик. Ты тоже не хилый
парень.
– А теперь иди спать и выкинь из головы всякие
глупости. Договорились?
– Ага!
Глава VI. Сонаследница
В маленьком кафе все столики были заняты. Однако, когда туда
явился Михаил Семенович, ему тут же нашли свободный. Он пришел раньше
назначенного Петьке часа и нервно поглядывал на часы. Только он заказал
мороженое, как в кафе вошел немолодой мужчина, приземистый, широкоплечий, и
сразу направился к столику Михаила Семеновича.
– Ну, что скажешь? – спросил вошедший, даже не
поздоровавшись.
– В три часа должны подвезти.
Сидевшая за соседним столиком юная парочка – высокий
красивый парень и тоненькая изящная девочка – насторожились.
Михаил Семенович вполголоса сообщил своему знакомому, что он
обещал заплатить за баул двести долларов.
– Двести баксов! Ты что, совсем рехнулся? За что?
Двести долларов! Нет, ты идиот! Я всегда знал, что ты идиот, но чтобы до такой
степени! Да этот малый тебе бы его и за десятку отдал!
– Не отдал бы! Тот еще прохиндей! Он с меня только за
комиссионные хотел полтинник содрать!
– Ну народ! Ну детки пошли! Предупреждаю, я эти двести
баксов верну тебе, только если мои расчеты оправдаются. А так – не взыщи. Твоя
инициатива – твои бабки.
– Ну нет, так не пойдет! – возмутился Михаил
Семенович. – Ты же мне дал карт-бланш! Сказал, чтобы я любой ценой добыл
тебе эту вещь, а теперь жмотничаешь!
– Я сказал – любыми средствами. Если б ты пришиб этого
мальца в темном углу, я бы смолчал. Но двести баксов неизвестно за что… Идиот,
надо было как-то облапошить парня, завести в темный уголок и отнять баульчик, а
ты… Дурак дураком и останется.
– Я попросил бы!
– И не проси! – гнусно засмеялся собеседник
Михаила Семеновича. – А ты хотя бы выяснил, кому эта старая жаба оставила
баул?
– Ее зовут Капитолина Андреевна, интеллигентная пожилая
дама, живет на Комсомольском проспекте.
– Это уже что-то… Ладно, черт с тобой, я поехал. И вот
что, Мишка, попробуй-ка закорешиться с этим пацаном. Говоришь, он до бабок
охочий?
– Вроде да.
– Тогда так и быть, я тебе возвращу твои бабки и еще
дам на расходы, только ты его заинтересуй. Он нам пригодится. Все, я пошел, в
шесть жду тебя на даче.