Русалки белого озера - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 38

Первым делом Анна схватила тетрадь и пролистала ее. Так и есть, пожелтевшие страницы, таинственные значки. Это был дневник краеведа Федора Ильича!

Затем Анна обратилась к папке. Она раскрыла ее и увидела лист, подобные которому она видела в архиве музея. Это был список того, что заказывалось за границей для княжеской усадьбы.

Перед ней был заказ от 3 марта 1798 года. Анна присмотрелась – и ахнула. В числе прочих предметов, которые были заказаны в Лондоне и Вене для князя и княгини, значились «часы золотые, камнями украшенные, в виде слона индийского с индийским же боярином в чалме поверх оного».

Далее следовали размеры часов в виде слона, а также описание украшавших его камней. Так и есть, в списке было отмечено, что тюрбан магараджи был украшен квадратным изумрудом.

Вот оно, документальное доказательство того, что часы принадлежали княжескому роду! И что эти часы находились на территории «Чертяково».

Подумав, Анна решила взять и этот список. Ведь исчезновение тетради все равно будет замечено Горянскими, так отчего же не прихватить и то, что подтверждало факт наличия часов.

Наконец очередь дошла и до резной шкатулки. Анна знала, что у нее остается всего пара минут, чтобы завершить операцию, вернуться к комнате, в которой Инга Валерьевна ублажала Бориса Борисовича, и просунуть ключ от сейфа под дверь. Но ей не терпелось узнать, что же было в шкатулке. Раз она находилась вместе с дневником и списком в специальном отделении сейфа, значит, это было что-то важное, ценное и имевшее непосредственное отношение к истории с часами и, вероятно, с Чертяковским монстром.

Анна взяла в руки шкатулку и осторожно подняла крышку. Отчего-то она была уверена, что то, что там находится, поможет ей разгадать головоломку, с которой она столкнулась.

На дне шкатулки лежал перстень. Увидев его, Анна едва не выронила шкатулку из рук и, действуя механически, поставила ее на стол. Руки у девушки дрожали, ей внезапно стало очень и очень страшно. Если бы она нашла на дне шкатулки окровавленный нож, пистолет или даже гранату, она бы не испытала такого шока, как от того, что увидела этот перстень.

Потому что на дне шкатулки лежал ее перстень. Тот самый, фамильный, с аметистом, нефритом и яшмой, который был надет на пальце ее левой руки. Тот самый, который передавался в их семье из поколения в поколение по женской линии.

Дрожащими руками Анна извлекла перстень со дна шкатулки. Вообще-то времени на то, чтобы рассматривать его, просто не было, однако она не могла оторваться от созерцания этой, в сущности, не такой уж и дорогой, хотя и старинной побрякушки.

Анна сняла свой собственный перстень с пальца и положила оба украшения на полированную поверхность письменного стола Бориса Борисовича. Они не просто были очень похожи. Они были идентичны.

Так же, как были идентичны трое часов со слоном и магараджей.

Анна взяла перстень, обнаруженный в сейфе, и надела себе на палец. Он был ей впору. Как будто был специально подогнан! Конечно, этот перстень не был таким блестящим, как ее собственный. Как будто он пролежал много лет где-то в темном месте. И все же…

Анна взяла оба перстня и подошла к окну, где сравнила два аметиста. У них имелся небольшой изъян, чуть заметное пятнышко. И это пятнышко наличествовало у обоих камней!

Одно дело, если бы речь шла о двух копиях одного и того же украшения. Но в том-то и дело, это были два абсолютно идентичных экземпляра одного и того же украшения! Но как же так – один перстень передавался у них от бабушки к внучке, а другой… А другой был фамильной реликвией княжеского рода Святополк-Донских?

Голова от этого открытия шла кругом. Затем Анна перевернула оба перстня. Она знала, что на ее перстне имелась небольшая царапина: она когда-то задела им за сиденье автомобиля, и было это примерно года два назад.

Она с трепетом поднесла перстень, найденный в сейфе, к лицу и обнаружила на нем точно такую же, как и на своем собственном, царапину.

Это не была копия. Это не были два экземпляра одной и той же вещицы. Это и была одна и та же вещь – ее перстень, только в двух совершенно идентичных ипостасях!

– Ну давай же, давай! – прошептал Пашка Сундуков, подталкивая своего лучшего друга Кольку Дягтерева к домику, окна которого лучились приятным желтым светом, несмотря на то, что изнутри они были занавешены то ли простынями, то ли наволочками.

Колька вздохнул и посмотрел на страшную маску, которую держал в руках.

– Паш, может, не надо? Ты же представляешь, какой переполох будет…

Сундуков, сызмальства склонный к дурацким затеям, розыгрышам и шуткам, произнес:

– Колян, ты что, сдрейфил? Я и не знал, что ты такой трус!

Колька Дягтерев не мог, конечно же, допустить, чтобы кто-то считал его трусом. Поэтому он покорно напялил на себя страшную маску, представлявшую морду динозавра, и глухо спросил:

– Ну как, Паш?

Сундуков, поправив маску, заявил:

– Пойдет! Только ты того, рычи пострашней. И поубедительней!

Сам же Сундуков держал в руках портативную камеру, на которую намеревался снимать сей недостойный спектакль. Вообще-то родители Сундукова, отчаявшиеся сделать из него человека, отправили его в летний патриотический лагерь, надеясь на то, что воспитатели и коллектив наставят их безалаберного сыночка на путь истинный. Но этого, конечно же, не произошло. Вместо этого Сундуков продолжал досаждать всем своими выходками. И тот факт, что его лучший друг Колька тоже оказался в этом же лагере, все только ухудшал.

– Ну ты че встал? Давай, топай! Изображай из себя Чертяковского монстра! – заявил с ухмылкой Сундуков, начиная съемку. – Внимание, фильм начинается! Сейчас мы все станем свидетелями того, что делают с людьми страх и глупые истории!

О том, чтобы все в лагере знали о Чертяковском монстре, якобы обитающем в музее-усадьбе, расположенном всего в паре километров от лагеря, Сундуков позаботился самолично. Он раскопал в Интернете самые жуткие россказни, сдобрил их кровавыми деталями и запустил в оборот. Сделал же он это с далеким прицелом – ему требовался свой собственный фильм ужасов! И актером в этом фильме должен был стать Колька. Точнее, не актером, а монстром. А вот те, с кем Сундуков был не в ладах, должны были ужасно поплатиться за свое плохое к нему отношение.

Таковых в лагере было предостаточно, но более всего отомстить Сундуков мечтал вожатому Антону. Этот заносчивый и громогласный тип с первого же дня невзлюбил Сундукова, гонял его в хвост и в гриву и как-то даже прилюдно заявил, что у Сундукова напрочь отсутствует чувство юмора.

Ничего ужаснее вожатый сделать не мог бы. Настало время мести, кошмарной мести, как говорил Сундуков, при этом вытаращивая глаза и подвывая. А для кошмарной мести ему требовался Чертяковский монстр.

Запущенные в оборот им же самим рассказы сделали свое дело: как-то вечером, визжа, несколько девчонок выбежали из леса, заявив, что видели Чертяковского монстра. После этого туда отправилась группа вожатых, которые, конечно же, ничего не нашли. А Сундуков, давясь от смеха, заявил, что девчонки приняли за монстра в темноте куст или, быть может, ежа или кабанчика.