– Бедный, он столбом застыл посреди сарая, когда я вошла… – продолжала та. – Буквально прирос к месту! Мне ничего не стоило убить его.
– Его испугал ваш облик. Небось он тоже принял вас за призрак Лизы, – заметила Глория. – Оттого и остолбенел. Ваше сходство с сестрой куда больше, чем вам бы хотелось.
– Значит, это были вы… – прошептала Марианна, понимая, что находилась на волосок от смерти.
– Жаль, тебя я не успела прирезать, – процедила Морозова, сбрасывая маску респектабельной леди. – Мне помешали…
– Я полагаю, Валерия Михайловна не ошиблась, избрав роль Полуденного Демона, – заявила Глория. – Ей было легко в сей ипостаси. Ибо она и есть – Полуденный Демон. Как она ни пыталась побороть в себе демоническое начало, в сложившихся обстоятельствах оно взяло верх. Это похоже на волосатые ноги царицы Савской. До поры до времени никто не подозревал, что скрывается под юбкой у красавицы.
– Постойте-ка! – воскликнул Лавров. – Кто же закрыл нас в сарае?
– Я! – с вызовом произнесла Морозова. – Я следила за Спириным, который привез сюда, в это змеиное гнездо, мою дочь. Покуда вы там сидели, я надеялась расправиться с этой… – она с ненавистью сверкнула глазами на Марианну.
– За что?
– Ее муженек мог сболтнуть лишнего… она последняя, кто представлял опасность. Я мать! Я спасала мою девочку… Потом я собиралась выпустить всех…
Ее речь становилась бессвязной, обрывочной, лицо как будто заволокла тень.
– Вы нарушили правила, – усмехнулась Глория. – И удача отвернулась от вас. Полуденный Демон приходит в полдень. Ночь – не его стихия. Вы изменили себе, госпожа Морозова… и проиграли.
– Не слушайте маму, – взмолилась Лиля. – Она наговаривает на себя! Вы же видите, она не в своем уме. Она не могла…
– Вы ничего не докажете, – забормотала Валерия Михайловна, раскачиваясь из стороны в сторону. – Ничего не докажете… дочка права… я оговорила себя… оговорила…
– Ключи! – потребовала Глория, приблизившись к ней и протягивая руку. – Дайте мне ключи от вашей машины!..
* * *
«Тойота-камри» госпожи Морозовой приткнулась на повороте между пустующим участком и лесополосой.
Глория взяла с собой Лилю и Лаврова. Прочие остались в доме на попечении Санты. Двух свидетелей было вполне достаточно.
Она открыла багажник «тойоты» и подозвала дрожащую заплаканную девушку.
– Идите сюда…
В багажнике включился свет. Глория наклонилась и приподняла белую тряпку, которая оказалась длинным балахоном. Под ней лежал черный парик с вьющимися локонами и… полуметровая коса с наточенным лезвием.
– Валерия Михайловна настолько уверовала в свою безнаказанность, что хранила атрибуты Полуденного Демона в собственной машине, чтобы в любой момент воспользоваться ими, – пояснила она присутствующим. – Полагаю, она наведывалась в Рощу и следила за Ветлугиным, поджидая удобного случая расправиться с ним. Таким образом, с садовником все прошло как по маслу. Ведь Морозова уже успела изучить его повадки и знала, что тот иногда оставляет заднюю калитку открытой. Четвертой жертвой должна была стать вдова Ветлугина, Марианна. Но Лиля своей поездкой со Спириным в Рощу спутала планы матери. Та вынуждена была действовать по обстоятельствам…
У девушки от услышанного и увиденного волосы шевелились на голове. В то же время она ощущала свою причастность к тому, что произошло с ее матерью.
– Это все из-за меня? – спросила она, пятясь назад.
– Тебе же хотелось раскрыть тайну… – подал голос Лавров.
Он не обвинял, но и не выгораживал Лилю. Она, как ни крути, вложила свою лепту в рождение Полуденного Демона. В жизни все не случайно. Не зря же ей дали прозвище Лилит.
– Кто вы?
– Нас нанял ваш отец. Он заподозрил неладное и решил вмешаться. Как видите, он имел на то основания.
– Марианна… в самом деле моя сестра?
– Да, – без колебаний подтвердила Глория. – По отцу.
– Что будет с мамой? – всплакнула Лиля. – Она ведь не преступница. Она больна! Ее надо лечить.
Если в девушке и поселился демон ночи, то, кроме поразительной красоты и скверного характера, пока никак не проявлял себя. Впрочем, ее мать не зря пустилась во все тяжкие, дабы спасти любимую дочку от неких ужасных последствий. Судьба Елизаветы Сухомлининой не внушала Глории оптимизма. В этой истории рано было ставить точку…
– Надо вызвать сюда Николая Степановича, – предложила она и бросила вопросительный взгляд на Лаврова. – Это их семейная каша, пусть они и расхлебывают.
Тот согласно кивнул. Еще одна трезвая голова явно не помешает. А то у него самого, похоже, крыша едет.
– Убиты люди, – напомнил он. – Мы не имеем права молчать.
– У тебя есть доказательства вины Морозовой?
Он сердито насупился. От признаний, сделанных в «припадке безумия», мало-мальски толковый адвокат не оставит камня на камне. Порезы, нанесенные Ветлугиной кухонным ножом, не потянут даже на тяжкие телесные.
– Возможно, на балахоне обнаружатся пятна крови убитых… – неуверенно предположил он.
– А если нет? Если она каждый раз надевала новый?
Лавров сокрушенно развел руками.
Теперь будущее Валерии Михайловны целиком зависело от решения, которое примет ее муж. В связи со сложившейся ситуацией.
– Я позвоню папе… – промямлила Лиля.
Пока она говорила с отцом, Лавров и Глория стояли в сторонке. Их миссия почти окончена, не считая последнего штриха.
– Я не понял, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? – повернулся к ней начальник охраны.
– Из-за Черной Луны…
– Я зверею. Что это за штука? Кто-нибудь объяснит мне, наконец?!.
ГЛАВА 36
Приехавший под утро господин Морозов выслушал сначала дочь, потом Глорию. Он стоически отнеся ко всему, что они говорили.
Ему пришлось «в живую» познакомиться с Марианной. На него свалилось много шокирующей информации. То, чего он надеялся избежать, настигло его и накрыло с головой, словно штормовая волна. Он не ожидал такой жуткой развязки. Жена наотрез отказалась объясняться с ним. Она выглядела невменяемой.
– Лера рассказывала мне о ссоре с сестрой, но мне было невдомек, как все обстоит на самом деле, – признался он. – Я никогда не лез ей в душу. Бред какой-то! Не могу поверить… Что мне с этим делать? Как жить дальше? Неужели трофейный набалдашник от трости представлял такую ценность, чтобы из-за него… Где он? Я хочу на него взглянуть.
– Все, кто знал о местонахождении набалдашника, мертвы, – сказала Глория.
Она не испытывала угрызений совести за свою ложь. Ведь Николай Степанович просил избавить от неприятностей его дочь Марианну. Они с Лавровым сделали больше – спасли ей жизнь.