Легенды Невского проспекта - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Веллер cтр.№ 4

Перечитал, смял и на всякий пожарный случай выкинул в урну листочек с самодельным своим русско-английским разговорником: английским он владел, как всякий нормальный советский инженер, несколько лучше обезьяны, но гораздо хуже эскимоса.

— Боже, какой писк моды! потрясэ! — оценили в отделе буйный попугайский колер его добычи. — Где оторвал?

— Дядя в подарок привез, из Швеции, — с удовольствием поведал Фима, легко опровергая теорию о невозможности для мужчины родить, причем сразу пожилого ответственного двоюродного дядю, бывающего в загранкомандировках.

Галстук он загнал одному из жаждущих пижонов прямо на работе, выгадав на своей первой сделке всего пятнадцать рублей.

И твердо решил на работе больше никаких сделок не совершать.

Лиса не трогает ближний курятник.

Есть много способов бомбить фирму.

В гостиницах и прямо в аэропортах, в кабаках и в театрах, в музеях и непосредственно на улице.

Можно просто клянчить мелочи на бедность, брать мелочи покрупнее в благодарность за общение или гостеприимство, можно менять на сувениры или на водку, можно покупать за рубли, можно принимать в уплату за девочек, такси и угощение в ресторане. Можно споить или припугнуть.

Отшумел достославный Московский Фестиваль, и вряд ли кто из знаменитых на весь мир его участников извлек из него столько пользы, сколько маленький и незаметный Фима Бляйшиц.

В течение месяца, методично и крайне осмотрительно, избегая оперов, дружинников, а главное — страшное КГБ, подозревая стукача в каждом и тщательно выстраивая каждый вечер несокрушимую версию абсолютной своей невиновности в случае если чего, не появляясь дважды в одном и том же месте, прощупывал и познавал он все ходы.

Открытия, которые насмешили бы своей наивной очевидностью барыг и знатоков уголовного мира, он делал самостоятельно, сам искал решений и — новичок, не знающий законов, не ведает и запретов, — шел в мыслях и планах дальше тех, кто был до него и вокруг него.

Открытие первое: будь ты хоть трижды чист перед Законом, но коли контакты с иностранцами негласно не одобряются и находятся под особым контролем, тебе всегда сумеют поломать ребра в милиции и вломить срок, или в крайнем случае накатят телегу и уволят из комсомола и с работы, а потом от черного досье век не избавишься.

Вывод — древний: не подмажешь — не поедешь.

Он занялся определением тех, кому надо совать в лапу, и поисками путей к ним.

Швейцары брали поголовно, но поголовно же и стучали.

Поголовно были осведомителями ГБ гиды и шофера «Интуриста» (и остаются поныне).

В каждом кабаке и в каждой гостинице постоянно дежурили менты и гэбэшники в штатском.

Практически всех иностранцев «водили» беспрерывно.

— От всех на свете не отмажешься, — поучительно сказал Фима полюбившемуся ему Пржевальскому. — Информация — королева бизнеса.

Трудно сказать, знал ли он тогда о Ротшильде, которому голубок принес весть о Ватерлоо в несведущий Париж, но он уяснил это задолго до пресловутого информационного бума.

«Платить надо хозяину, а не шестеркам». В безумном приступе гордыни он мечтал взять на содержание прямо начальника ленинградского КГБ. К чести его надо отметить, что здравый смысл одержал верх, и он для себя остановился на противоположной модели: платить именно шестеркам, а уж они пусть сами, блюдя свои интересы, разбираются со своим начальством. Если он сумеет платить им больше, чем начальство, то и работать, естественно, они будут на него, а не на начальство.

Эта удобная и естественная пирамида с широким основанием и узким верхом стоит и поныне.

Второе же открытие заключалось в следующем: не крутись сам, заставляй крутиться других — ты один, а их много.

Он насел на сбор информации, прокачивая всех одноклассников, друзей детства, их друзей и родственников: он выходил на систему «Интуриста» и треста гостиниц.

По ночам он срочно учил английский; знакомая учительница ставила произношение.

В транспорте на работу и обратно обдумывал схемы всеохватной и подстрахованной сети.

По вечерам и выходным фарцевал, не стремясь урвать большой кусок сегодня, но дальновидно проверяя варианты для светлого завтра.

Бабки летели вихрем: постановка дела требовала расходов.

Он тренировал зрительную память, как примерный ученик разведшколы: в театрах и кабаках уже отмечались им маловыразительные постоянные лица без признаков любви к искусству и разгулу.

Шмотки сдавались сначала в комиссионки, он строго чередовал магазины по списку.

Через полтора месяца он ощущал себя абсолютно другим человеком — да он и был другим: деловар с башлями. Это категория особая, это по натуре эдакая акула-истребитель, гроза Уолл-стрита и мафии одновременно, беспощадный профессионал-боец за денежные знаки, притворяющийся окушком под сплошным и частым советским бреднем. Волк и волкодав в одном лице. Короче, характерная биологическая особь. Где Закон не защищает бизнес — там бизнес показывает Закону, кто такая мать кузьмы и кто платит за музыку, под которую Закон пляшет.

Была некогда такая команда на флотах, когда крючья с тросами летели в такелаж и фальшборт вражеского корабля и, вцепляясь, подтягивали его вплотную для абордажной добычи.

Первым сел на Фимин крюк шофер интуристовского автобуса, который, как все наши шофера, любил после работы крепко врезать и плотно закусить, вознаграждая себя за вынужденное воздержание при баранке.

Шофера Фима целенаправленно встретил в одной компании, где и подружился с ним до чрезвычайности, имея приготовленную дополнительную бутылку в кармане плаща на вешалке и приготовленную речь на как бы развязавшемся языке: он завидует шоферу, его мужской работе, полной интересных впечатлений, его заработку и эффектной мужественной полноценности.

Дружба продолжилась назавтра в «Метрополе», куда Фима пришел со знакомой, каковая безусловно и предпочла мужественного шофера ему, а Фима оплатил счет и посадил их в такси.

Шоферу понравилось как угощение, так и знакомая, и Фиму он презирал за ничтожество, но от повторного приглашения не отказался, ощущая себя, однако, не только высшим существом, но слегка все-таки обязанным этому доброму растяпистому еврею существом.