Темная полоса - читать онлайн книгу. Автор: Яна Розова cтр.№ 23

– Ну хорошо. Спасибо. – Инна снова улыбнулась, уже гораздо более открыто. – И я была в восторге от Вариных способностей. Это сразу не видно, не понятно так просто, но я – опытный преподаватель. Меня, как учителя, воспитывал сам Станислав Владимирович, отец Евгения Станиславовича, знаменитый художник. Вы, наверное, этого не знаете.

Она посмотрела на меня немного свысока, потом вспомнила, что пришла извиняться, и продолжила в виноватом тоне, с ноткой легкой самоиронии:

– Наташенька, я не знала, что Варя ваша дочь. И однажды она сказала, что ее мама очень одобрила ее работы. Я спросила, кто ее мама, подразумевая, что, возможно, она специалист в нашей области. Тогда ваша Варенька назвала ваши имя и фамилию. И я… Ну, вот так уж случилось… Сорвалась. Я рассказала Вареньке нашу с вами историю. И о Евгении Станиславовиче, и об аварии. Я не должна была, не должна… Мне так стыдно.

– Инна, ну я же все понимаю. Я бы хотела иметь машину времени, чтобы все изменить. Но это невозможно.

– И потом буквально, вы не поверите, на следующий день ко мне на урок заявляется мой супруг, тоже уже заслуженный художник, член Союза художников Евгений Станиславович Шельдешов и объявляет, что Варенька – бездарь, что ей никогда не стать мастером, что я зря трачу свое время! Но, Наташенька, что он понимает?! У него не было никогда учеников. Он не желает делиться своим опытом. Он эгоист в этом смысле. Просто эгоист. Но это его личное дело.

– То есть он ошибся?

– Ну конечно! Варенька расстроилась, порвала свои рисунки, убежала, на мои звонки не отвечает. Но ведь в феврале у нас выставка! Я не смогу подготовить с Варенькой ее работы, если она не начнет заниматься прямо сейчас. У нас очень мало времени. Наташенька, прошу вас, уговорите свою дочь вернуться в студию!

Мне пришлось снова обманывать эту женщину.

– Я постараюсь.

– Прошу вас, постарайтесь. Будущее вашего ребенка в ваших руках!

Инна поднялась со своего места, еще раз извинилась за свой неожиданный визит и удалилась.

До пяти часов пополудни я обзванивала своих сотрудников и клиентов и лгала, лгала, лгала. Центр снова начинает свою работу! Взрыв у нас произошел по случайности. Да и не взрыв вовсе, а просто загорелась проводка, и – так неудачно получилось! – Мариночка получила небольшой ожог. Но все уже починили. У нас теперь так хорошо! Еще лучше, чем прежде.

О Боряне я старалась первая не упоминать. Но и не позволяла провоцировать меня подлыми вопросами. Боряна умерла от сердечного приступа. Алкоголь тут ни при чем. Фитнес тут ни при чем. У нас новая спортивная программа для всех, кто хочет похудеть и поработать над своими мышцами.

А вот это было правдой. Вчера мне позвонила знакомая, у которой была знакомая, чья дочь искала работу тренера по фитнесу. Я назначила девочке встречу на среду. Ну а будет новый тренер – будет и новая программа. Для тех, кто хочет похудеть и поработать над мышцами.

Прямо из Центра я отправилась позировать.

День сегодня был особенно теплый, настоящий летний день. Такие вот денечки осень дарит нам, как неожиданные подарки, напоминающие о лете. В студии было даже жарковато, поэтому Шельдешов нарядился в черную борцовку и полосатые шорты до колен, как продавец арбузов на рынке.

– Женя, это в последний раз, – заявила я, как только опустилась на стул напротив его мольберта.

– Нет, не в п-последний.

Он говорил так, будто мог что-то поделать. Я просто не приеду и все! Под конвоем он, что ли, меня приведет?

– Я начал новую картину. Твой новый портрет. Но ты должна раздеться.

– Ха. Ха. Ха. – отчетливо произнесла я. – Какой неожиданный поворот сюжета! Все. Сеанс закончен. Я ухожу.

– Нет. – Женька подошел ко мне вплотную и начал расстегивать пуговицы на моем строгом директорском платье. Когда он оказался так близко, я вспомнила, что он выше ростом, чем это кажется со стороны. Во мне – сто шестьдесят пять сантиметров живого роста плюс пятисантиметровый каблук, а моя голова доходит ему только до плеча…

Вблизи на его лице были различимы красивые тонкие морщинки вокруг глаз и седые волоски в удивительно ровной линии бровей. Седина по явилась и в висках, только она была не очень заметна – волосы Женьки всегда были светлее бровей.

Мне так хотелось подчиниться его рукам, что это даже раздражало. Я только сегодня разговаривала с его женой, а теперь готова раздеться перед ним и… и вообще сделать все, о чем бы он ни попросил. Даже сначала раздеться и сделать все, а потом бы только спросить его – чего бы вам хотелось, блин?!

– Убери руки, – сказала я. – Сегодня у меня была Инна. Она сказала…

Женькины глаза похолодели. Он послушно сунул руки в карманы своих дурацких шорт, а потом грубо перебил меня:

– И на хрен м-мне знать, что она сказала? Да пусть говорит, что ей хочется. Сейчас я покажу тебе кое-что. Не хотел я этого д-делать. А надо было – еще восемь лет назад.

Он грубо схватил меня за руку и поволок к стеллажам. Там усадил на синее креслице и полез в дебри своего бардака. Он довольно долго доставал какие-то картины, отставлял их, доставал другие, рылся снова, пока не возник передо мной с несколькими полотнами. Развернул их ко мне, поставил в рядок у стеллажа и стал рядом со мной, любуясь, видимо, обнаруженным искусством.

И я увидела три лица Женьки, только если бы ему было около шестидесяти лет. Из-за возраста человек на портрете был еще больше похож на Роберта Редфорда, чем Женька. Сходство нарушалось только некоторой болезненностью лица, любовно прописанной автором. Да здесь все было прописано любовно – и глаза, и губы, и осанка, и возраст.

– И что т-ты видишь?

– Портрет твоего отца.

– Н-нет. Тогда т-так: что ты чувствуешь?

– Ну… любовь.

– Да! – заорал Женька торжествующе. – Да! Ты т-тоже это в-видишь! Любовь!

– И что? Твой отец был учителем Инны, он… Она и должна была его любить.

Женька насмешливо покивал мне, будто бы я была ребенком или сумасшедшей. Или и тем и другим…

Потом он снова полез в свои завалы, но добычу вытащил намного быстрее, чем раньше. Теперь к портретам пожилого мужчины присоединился холст с изумительным изображением обнаженной женщины. Инны. Подписана работа была «Ст. Шельдешов».

– Тебе еще неп-понятно?

Я обернулась к Женьке. История, иллюстрации к которой он мне сейчас показал, была настолько банальной, что я и сама могла бы ее рассказать. Мастер влюбился в ученицу. Ученица полюбила мастера. Они не удержались в рамках, продиктованных обществом, они были счастливы.

– Ты знал, когда женился?

– Нет. И м-мама не знала. Всплыло только позже. Вот п-почти точно так же, как сейчас. Я увидел эти к-картины и все понял. Пошел к отцу. Он все признал. Инка – тоже. В принципе я тогда решил р-развестись, но папа был болен. Делать что-то, что бы его огорчило, мне не хотелось, и я отложил развод до… Ну, мы знали, что он умрет. Это была немецкая пуля, с войны. Доктора говорили, что, как только она сдвинется с места, он умрет. Папа п-прожил еще пять лет. А я просто привык к нашему образу жизни. Какая р-разница, как жить? Матримониальные вопросы меня не занимали. Все, что я хотел, – доказать, что я не только сын знаменитого художника, а еще и сам что-то значу.