Орден для поводыря - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дай cтр.№ 18

А рука, пока я предаюсь мечтаниям, уже хватает обжигающие, еще слабо шкварчащие куски. Пучок лука в соль. Много ли надо усталому, голодному телу!

– За победу! – Андрей Густавович поднимает небольшую походную рюмочку с хлебным вином.

– Надо, – кивает моим сомнениям доктор Барков. – Примите на веру.

Да и грех это – не пить с командовавшим обороной крепости офицером за его доблесть. Поднимаю чашу:

– За вашу доблесть и стойкость, господа русские воины!

В кулаке Безсонова рюмка превращается в наперсток, но он и его умудряется поднять как-то торжественно. Миша Корнилов стесняется траурно-черных ногтей, но тоже берет напиток. Это и его победа. Это он личным примером, шашкой и допотопным однозарядным пистолем отбил попытку неприятеля влезть с тылу. Тогда-то шальная стрела и поранила невезучего солдатика.

Хлеб есть хлеб. Человечество придумало тысячи коктейлей, сотни способов выпить хмельной напиток и десяток видов идеальной закуски. Только так ничего и нет лучшего, чем занюхать хлебную хлебом. И заесть горячим мясом. Все-таки наши далекие предки были хищниками, что бы там археологи себе ни навыдумывали.

– Вашбродь, пищали туземные куды складывать? – Артемка так и не освоил этикет. А может, и ну его? Кто еще станет меня веселить?

– М-да, – озадачился Принтц. – Действительно – пищали… Ничего полезного…

– Скажи, пусть сюда сначала несут. Посмотрим на чудо китайской технической мысли. – Водка – универсальное лекарство. Вот вроде и выпил-то граммов тридцать – пятьдесят, а уже легче. И усталость куда-то спряталась, и мысли побежали живее.

– Дрянь, – сразу поделился впечатлением о захваченном оружии временный комендант. – Был бы добрый кузнец, куда полезнее было бы стволы во что-то другое перековать.

– Совсем ничего нельзя выбрать?

– Абсолютно. Фитильные фузеи… или, как метко выразился наш юный друг – пищали. Вы, я слышал, большой ценитель оружия. Не желаете взять себе несколько экземпляров? Для коллекции, так сказать…

– О! Отчего же нет?! Почту за честь. И как образцы из прошлого, и в качестве памяти об этих днях.

– Ваше превосходительство, мы тут это… – Степаныч кивнул Мише. Тот резво припустил в сторонку, к какому-то свертку. – Примите от нас подарочек… Для памяти об… об нас, вопчем.

Корнилов откинул попону и вытащил саблю в ножнах. Не слишком кривую, как это предпочитают теленгиты, и украшенную без аляповатой роскоши. Вполне себе милое оружие и со вкусом. Принял, конечно. Поблагодарил. Жаль, с парадным мундиром мне шпага положена…

Похожее, но без серебра на ножнах, оружие казаки презентовали и Принтцу. Тот обрадовался и растрогался, полез целоваться к Безсонову. Вроде и выпили всего рюмки по три.

Потом принесли ружья. А следом за загруженными древними карамультуками солдатами прибежали Гилев с Хабаровым. Поздравили, выпили, закусили и стали требовать отдать допотопный огнестрел им. Я рассказал в качестве анекдота историю про индейскую национальную избу – фигвам. Они посмеялись, переглянулись и предложили выкупить трофеи. Не деньгами, так порохом и съестными припасами. И углем пообещали крепость на год обеспечить. Корнилов на правах офицера, остающегося начальником русского форпоста, согласился.

Я уточнил, что одну аркебузу оставлю себе. Никто не возражал. Всей честной компанией пошли выбирать. Конечно, не сразу. Купцы показались Баркову отвратительно трезвыми, а Безсонову очень захотелось выпить с Гилевым за победу. Подозреваю, ему все равно было, с кем и за что пить. Три или четыре малюсеньких рюмочки не оказали никакого влияния на богатыря, и он этим обстоятельством был всерьез опечален.

– Иди, Василий, выпей со мной, – приказал он купцу. – За нашу славную баталию и за господ Андрея Густавочича и Германа Густавочича.

Судя по неловкому языку, сотник все-таки недооценил коварство хлебного вина. А заодно здорово повеселил нас с Принтцем.

Шустрый Хабаров метнулся к импровизированному столу и набулькал «лекарства». Серебряные походные стаканчики совершенно не впечатлили инородца, и ничтоже сумняшеся он выбрал оловянные солдатские кружки. Безсонов даже крякнул в знак согласия.

Солдаты так и стояли, рты пораскрыв, возле относительно аккуратно сложенных пищалей. Причем даже пытались принять стойку «смирно». И все потому, что с другой стороны кучи, порозовев от смущения, вытянулся, пожирая глазами капитана, фельдфебель Цам. А вот сам Принтц на иудейского унтера никакого внимания не обращал.

– Взгляните, Герман Густавович, вот на этот экземпляр, – тыкал кончиком дареных ножен Андрей Густавович. – Чудная! Не побоюсь этого слова – чудесная схема спускового устройства. Насколько же прихотливо должен действовать разум неведомого китайского мастера, выдумавшего этакую… гм… бесполезную бессмыслицу.

– Зато каков ствол! – уже догадываясь о причине заинтересованности томского фельдфебеля, не мог не заметить я. – Это же настоящая ручная пушка! Вы лишь представьте, любезный Андрей Густавович, сколь много в этакую-то мортирку можно пуль шомполом забить!

Я отгадал. Щеки Цама побагровели, а глаза стали из просто грустных – несчастными.

– Тем не менее, ваше превосходительство, сколько же труда было вложено в украшение этого сомнительной военной ценности приспособления. Полагаю, приобретение сей аркебузы в коллекцию спасет не одну жизнь. Избави вас, уважаемый Герман Густавович, от попыток выстрелить из этого…

– Ваше благородие! – вклинившись в паузу, пропищал провинившийся унтер-офицер. – Господин штабс-капитан…

Мимо пробежал Артемка с новой порцией жареного мяса. А за ним, дергая казачка за рукав и рассерженно шипя, – отец Павел. Видимо, что-то очень уж интересное священник пытался втолковать отмахивающемуся от приставаний Артемке, что в их разговор немедленно ввязался врач.

– Ну, за фузею-то грех не выпить! – зычно объявил Безсонов, запихивая под мышку выбранный мной экземпляр. – Фадейка, ирод! Где ты там? Господа пищаль выбрать изволили, а ты вина не разлил ищще? А ну как передумают батюшки наши начальники, на твое невежество глядючи!?

– Чичас, чичас, – засуетился Хабаров.

Между тем иеромонах оставил в покое моего денщика и направился прямиком к Цаму. К моему удивлению, за ним последовал и Барков.

Пока низкорослый купец разливал, явились мужички. Собрали разложенные на траве ружья и потащили упаковывать добычу для перевозки.

– Василий Алексеевич! – позвал Гилева Принтц. – Поделитесь соображениями. Вам это железо для каких целей понадобилось?

– Так для торговых, ваше благородие, – оскалил зубы прирожденный первопроходец. – Туземные калмыки жену готовы продать за самую плохонькую фузею. Так что знатный торг у нас выйдет!

– Избави боже, – шутливо перекрестился капитан. – Под страхом смертной казни не решился бы огонь вести из этого… Только и пользы, если в качестве экспоната в музеум.