Она послушно последовала за Пити, который выглядел расстроенным.
Страдая от жары, Уаш лежал в тени сикоморы. Он ел финики и через равные промежутки времени выпивал по глотку воды. Прикрыв глаза, он любовался грациозной походкой своей будущей супруги.
— Садись, Нейт. Пити, принеси нам пива.
Молодая женщина не хотела подходить к верховному военачальнику слишком близко.
— Тебе приносят достаточно папируса?
— Твои люди выполняют свою работу, повелитель. Я уже сделала несколько десятков лодок, и мне надо торопиться, потому что разлив уже близко. Поведение насекомых и начало поры размножения у лягушек — верные приметы.
— Икеш хвалит твои лодки. У меня сложилось впечатление, что ты больше не веришь, что Бык вернется.
Нейт опустила голову.
— Твои люди обустраиваются на этих землях надолго, разве не так?
— Именно так. И не надолго, а навсегда. Мы построим укрепления, и наши границы станут непреодолимыми, мы сможем дать отпор любому захватчику. Ты и сама уже понимаешь это. Жалкий островок сопротивления — лагерь Быка — падет, и я стану полновластным хозяином Севера. Скажи мне правду: как лишить боевого быка магической силы?
Молодая женщина задумалась ненадолго, потом сказала:
— Я перестала делать жертвоприношения богине, поэтому магия угаснет сама собой. Бык постепенно сделается обычным животным, и его можно будет убить стрелами и копьями.
Улыбка удовлетворения проявилась на лице верховного военачальника.
— Ты сделала правильный выбор, Нейт, признав мое превосходство, и заслуживаешь награды. Чего бы тебе хотелось?
Жрица, казалось бы, смутилась.
— Тебе это покажется глупостью… Когда я служила богине, у меня были притирания и благовония, а еще — разные гребешки, булавки, особые лопаточки… Могу ли я просить вернуть мне все это, а также средства для подкрашивания лица?
Умело подкрашенная, не станет ли она еще желаннее? Верховный военачальник, улыбаясь, встал и взял молодую женщину за руку.
— Я дарую тебе эту привилегию. Забудь о своей богине и будь красивой для своего господина!
Нейт поклонилась.
* * *
Верховный военачальник пребывал в прекрасном расположении духа: никто больше не подвергал сомнению его главенство, и в довершение всего ему удалось завоевать расположение колдуньи, магические способности которой он рассчитывал обратить себе во благо. Она будет с ним рядом, когда его люди сравняют с землей лагерь Быка, а его обитателей замучают до смерти.
Прибежал Пити. Его щеки горели от волнения.
— Мой господин, в это нельзя поверить!
— Успокойся, друг мой, и порадуйся со мной моей удаче: эта дикарка-колдунья покорилась мне, и я поручаю тебе приготовить все необходимое для свадебной церемонии.
— Мой господин, нам придется вскоре покинуть эту местность!
Вождь ливийцев нахмурился.
— Что происходит?
— Вода поднимается с невероятной быстротой, она заливает все вокруг! Если мы сейчас же не уйдем, то все утонем!
— Лодки Нейт нас спасут! Их уже вынесли из-под навесов?
— Этим занимается Икеш. Но надо торопиться!
Зрелище, открывшееся взору Уаша, поражало воображение. Страхи Пити стали ему понятны.
Саванна превратилась в огромное озеро, и оно все увеличивалось. Ливийцам никогда не приходилось видеть такого, н солдаты в растерянности сновали по лагерю в поисках своего оружия. Но как спастись от воды на равнинах Севера, изрезанных каналами, которые теперь превратились в бурные реки?
— Сядем в лодки и поплывем к ближайшему укреплению!
— Лодок слишком мало, — посетовал Пити. — А большинство наших солдат не умеет плавать.
— Вам с Икешем приказываю навести порядок и отобрать лучших солдат. Остальные пусть спасаются как могут. Вели немедленно принести мне мою лодку!
* * *
Нейт поблагодарила богиню и преподнесла ей скромный дар — букетик лекарственных трав. Перемещаясь в лоне вод первичного океана, богиня убедила совет божеств, повелевающих водами, позволить реке разлиться так широко и бурно, как она никогда не разливалась. Разумеется, последствия будут ужасны: вода смоет целые поселения, уничтожит посевы, много людей и животных погибнет… Но зато разлив остановит вероломных глав кланов и завоевателей-ливийцев.
Ей, Нейт, разлив Нила подарит долгожданную возможность бежать и вернуться к Нармеру!
Неподалеку от лагеря Уаша протекал рукав Нила, который и в обычное время был судоходным. Теперь же он стал по-настоящему опасным, и сила течения позволит жрице быстро уплыть от преследователей. Ее лодка, единственная неиспорченная, с прочными узлами, находилась в десяти шагах от ее хижины. Еще несколько часов — и она станет на воду.
Однако стоило молодой женщине выйти из своей хижины, как двое охранников направили на нее острия копий.
— Стой на месте! Приказ Икеша!
— Мне нужно доделать эту лодку! В нее поместятся трое, и она спасет и вам, и мне жизнь!
Ливийцы переглянулись.
— Поторапливайся!
Молодая женщина была по-прежнему закутана в священную материю Нейт. В складках своего одеяния она спрятала несколько длинных и острых костяных булавок из своего узелка, который ей вернули по распоряжению Уаша.
Чернокожему великану никак не удавалось успокоить солдат. Люди кричали, суетились и не слушали его распоряжений. Потеряв терпение, он размозжил голову одному визжащему от страха солдату, раскрутил его труп в руках и швырнул в толпу своих вояк, дерущихся за лодки.
— Кто следующий?
После такого вопроса в лагере установилось некое подобие порядка.
Икешу удалось разбить солдат на отряды и отобрать самых уравновешенных, крепких и жестоких в бою. Неподалеку находилось недавно построенное ливийцами укрепление, обещавшее стать надежным пристанищем. Течение набирало силу с каждым мгновением, поэтому путь предстоял недолгий.
31
Часовые не верили своим глазам: только божественный гнев мог породить разлив такой неистовой мощи и такого масштаба! Отряды ливийцев, взявшие лагерь Быка в кольцо, барахтались в грязной воде. Им оставалось либо спасаться бегством, либо утонуть.
— Мы спасены! — воскликнул кто-то из лучников.
— Ты заблуждаешься, — возразил ему комендант. — Вода подмоет стены укрепления и разрушит его. Нужно уходить, и как можно скорее.
Обычно спокойный, боевой бык мычал и рыл землю копытами. Он чуял опасность, и спустя некоторое время разбил загородку и побежал прямиком к коменданту…
— Если мы выйдем, ливийцы, которые прячутся поблизости, нас перебьют, — предположил кто-то из стариков.