Разведчик пустоты - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 73

— Но…

— Он уже проснулся и в своем безумии пытается добраться до тебя. Ты тыкал в него палками, Делтриан.

Техножрец задумался.

— Обрабатываю информацию, — сказал он. — Обрабатываю информацию.

Талос все еще вслушивался в крики.

— Обрабатывай быстрее. Вопли моего капитана отнюдь не ласкают мне слух, Делтриан.

— Ни на одном этапе объект не показал приемлемого уровня проявления высших нервных функций. Если бы это произошло, ритуал был бы немедленно прекращен.

— Но ты говорил, что пробуждение Малкариона никогда не шло по обычной схеме.

— Я… — впервые за столетия Делтриан усомнился в своих выводах. — Я… обрабатываю информацию.

— Обработай-ка вот что, — сказал Талос, отходя от техножреца. — Иногда, Делтриан, полезно делиться секретами с теми, кому ты доверяешь. И думать как смертный — не всегда проклятие.

— Регистрирую возможность сбоя, — вокализировал Делтриан, все еще вглядываясь в столбики цифр, бегущих по сетчатке. — Ваше предположение ставит под сомнение традиционный и самый священный из ритуалов преимущественно на основании эмоций. Если ваша догадка верна, ущерб, причиненный психике объекта, может быть необратим.

— По-твоему, меня это волнует?

Когда Талос приблизился к центральной панели управления, по золотому клинку стекла молния. Пророк всмотрелся в целую армию циферблатов, экранов сканеров, температурных датчиков, рычагов и переключателей. Все они вкачивали яд и боль в тело его капитана.

— Выключи это, — приказал он.

— Ответ отрицательный. Я не могу опираться в своих решениях на что-то столь непрочное, как предположение смертного и метафора, основанная на прерванном сне четвероногого млекопитающего, Талос. Талос, вы меня слышите? Прошу вас, милорд, отключите свой меч.

Талос поднял меч, и Узас расхохотался.

— НЕТ!

Делтриан испустил пронзительный боевой клич, который оглушил и парализовал бы любого смертного. Однако шлем Талоса защищал его от таких театральных эффектов. Он слишком часто сам использовал этот трюк в качестве оружия, чтобы сейчас на него поддаться.

— ТАЛОС, НЕТ!

Клинок опустился, и взаимное отталкивание силового поля и тонких механизмов панели породило такой взрыв, что обломки разлетелись по всему залу.

В тишине, последовавшей за взрывом, Талос поднялся на ноги. Первая пришедшая ему в голову мысль была странной: Узас прекратил нажимать на спуск цепного топора. Сквозь рассеивающийся дым пророк увидел стоящего у стены брата и Делтриана на полу в другом углу комнаты.

Стазис-поле все еще работало, сковывая конечности дредноута и испуская гудение, такое громкое, что у пророка заныли зубы. Но вопли затихли. Это внезапное молчание, казалось, наполнило стерильную атмосферу комнаты электрическим зарядом, сродни запаху озона после грозы.

Талос внимательно наблюдал за гигантской боевой машиной, всматриваясь, вслушиваясь, — его чувства обострились, готовые подметить малейшую перемену.

— Талос, — позвал Узас.

— Брат?

— Как звали твою собаку?

Кеза, — подумал он.

— Помолчи, Узас.

— Хм-м, — отозвался второй Повелитель Ночи.

Дредноут не шелохнулся. Не произнес ни слова. Он стоял безмолвно, мертвый, наконец-то мертвый.

— Ты убил Малкариона, — сказал Узас, подходя ближе. — Ты всегда собирался это сделать. Все, что ты говорил… Ты хотел помочь ему умереть, как бы ни утверждал обратное.

У победы был привкус пепла. Талос проглотил неприятный вкус, прежде чем ответить.

— Если он был жив, что ж, так вышло. Если мертв, тогда мы положили конец пытке и выполнили его последнюю волю. Но, так или иначе, я должен был с этим покончить.

Делтриан кружил вокруг разрушенной приборной панели. Его дополнительные руки выдвинулись и кропотливо подбирали дымящиеся обломки.

— Нет, — бормотал он. — Неприемлемо. Просто неприемлемо. Нет, нет, нет.

Талос не смог сдержать горькой, неловкой улыбки.

— Дело сделано.

Облегчение было практически осязаемо.

— Талос, — произнес нечеловечески низкий голос, настолько громкий, что палуба затряслась.

В ту же секунду двери зала со скрежетом распахнулись. Вошедший Кирион подбрасывал и ловил на лету череп. Очевидно, это был один из черепов, украшавших его доспех. Порвавшаяся цепь звякала о набедренник воина.

Остановившись, он некоторое время впитывал взглядом открывшееся ему зрелище: Талос и Узас стояли рядом, уставившись на дредноут; Делтриан, выдвинувший все руки, смотрел туда же, куда и легионеры.

— Талос, — повторил громовой, искаженный воксом голос. — Я не могу двинуться.

Кирион при звуках этого голоса рассмеялся.

— Капитан Малкарион снова пробудился? Вы что, не могли объявить об этом по системе всеобщего оповещения?

— Кирион, — сдавленно прошептал Талос. — Кирион, подожди…

— Кирион, — провыл дредноут, — ты все еще жив? Чудеса не прекращаются.

— Приятно видеть вас вновь, капитан.

Кирион подошел к шасси дредноута, глядя на саркофаг, примотанный цепями к предназначенной для него бронированной нише. Он еще раз подбросил и поймал череп.

— Итак, — сказал он громадной боевой машине. — С чего бы начать? Вот примерный список того, что произошло, пока вы спали…

Последние уцелевшие воины десятой и одиннадцатой рот собрались в зале военного совета «Эха проклятия». Семь часов они стояли неподвижно вокруг пророка и Малкариона. Время от времени кто-нибудь из легионеров из других когтей добавлял собственные воспоминания к рассказу Талоса.

В конце концов Талос испустил долгий вздох.

— А потом ты проснулся, — сказал он.

В глубине дредноута раздался скрежет, словно в танке, переключающем передачи. Талос задумался, что это означало: кряхтение, проклятие или просто боевая машина пыталась прочистить горло, хотя горла у нее не было?

— Ты хорошо справился.

Пророк чуть не отпрянул, услышав это заявление.

— Понятно, — сказал он лишь потому, что надо было что-то сказать.

— Кажется, ты удивлен. Ты ожидал, что я разгневаюсь?

Талос остро чувствовал, что остальные глядят на него.

— Я ожидал, что в лучшем случае убью тебя, а в худшем — разбужу. О гневе я как-то не думал.

Малкарион был единственным, кто стоял совершенно неподвижно. Остальные, хотя и оставались на местах, время от времени переминались с ноги на ногу, склоняли головы или тихо переговаривались с братьями. Малкарион в своей неподвижности смахивал на памятник, застывший и бездыханный.