Старая сказка - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Форсайт cтр.№ 137

Я лежала в подпрыгивающей на ухабах повозке с полотняным верхом, закутавшись в меха, и уже была уверена, что вот-вот замерзну до смерти.

Здесь же, в задней части, скорчились еще трое актеров труппы «Комеди Франсэз», [184] которых Мишель уговорил присоединиться к нашей безумной эскападе. Среди них оказался и его десятилетний сын Этьен, ясноглазый мальчуган, жаждавший приключений. Я вдруг почувствовала себя древней старухой — ведь у Мишеля уже трое сыновей… И один из них был достаточно взрослым, чтобы выступать на сцене.

Все актеры надели костюмы и держали под рукой маски. Один был в медицинском халате и отвратительной маске чумного доктора с длинным клювом. Другой — в наряде Il Capitano, [185] короткой испанской накидке с огромным жестким воротником. Маска его была телесного цвета с большим носом картошкой и гигантскими усами с загнутыми кончиками. Мишель нарядился Арлекином, и его костюм состоял из красных и черных ромбов. На кожаной маске застыло преувеличенное выражение удивления и восторга. Этьен, его сын, вырядился в уменьшенную копию отцовского костюма. Рядом с ним сидел Панталоне, [186] одетый в красно-черную накидку и шляпу. На поясе у него позвякивал монетами толстый кошель. Но там лежали не монеты, а ржавые железки, как сообщил мне Мишель, на тот случай, если в толпе зрителей окажутся затесавшиеся карманники. Маска коричневого цвета с орлиным носом закрывала половину лица.

Женщины тоже не ударили в грязь лицом. Коломбина предпочла стилизованный наряд молочницы с отделанным рюшами передником и кружевной маской. Еще две женщины изображали придворных дам, держа на палочках позолоченные маски с перьями. Их innamorati [187] красовались в нарядах придворных щеголей с большими париками, в красных башмаках на высоком каблуке и бледно-розовых и нежно-фиолетовых камзолах, отделанных кружевами и лентами.

В самом дальнем углу повозки спал косматый мишка с кольцом в носу, железными кандалами и цепью на задней лапе. Прижавшись к его боку, свернулись калачиками двое малышей, десятилетний мальчуган по имени Ив и его семилетняя сестра Миетта. Когда я впервые увидела их, они выделывали акробатические трюки перед гостиницей в Париже, босиком и в лохмотьях. Сейчас дети были в двухцветных штанах и клоунских кожаных куртках, мягких сапожках, широкополых шляпах и одной тяжелой накидке на двоих, чтобы укрываться по ночам.

Уговорить Ива и Миетту оставить работу в гостинице было нетрудно. Мне достаточно было показать им небольшой кошель с монетами, пообещать отдать его им да посулить дальнейшие гастроли с труппой Мишеля. В гостинице Ив и Миетта работали лишь за скудную еду да ночлег на соломенном тюфяке в старом сарае. Дети были худенькими, как новорожденные цыплята. Я получила подлинное удовольствие, глядя, как они за обе щеки уплетают горячую кашу со свежеиспеченным хлебом, сменив прохудившиеся лохмотья на новую теплую одежду, пусть даже яркую и необычную.

Мишель без возражений предоставил им костюмы и пообещал работу.

— Дрессированный медведь придется нам весьма кстати, как и пара акробатов.

Труппа выехала из Парижа перед рассветом. В Сюрвилье мы прибыли уже в сумерках, под какофонию бубнов, дудок и барабанов, с песнями и плясками.

Мишель, ехавший во главе процессии, размахивал колокольчиком и кричал:

— Слушайте все! В город прибыла труппа «Комеди Франсэз»!

В самом хвосте колонны на задних лапах приплясывали два медведя. Одним был медведь Ива и Миетты по кличке Ту-Ту. Другим была я.

Мне пришлось надеть на себя косматую медвежью шкуру с оскаленной пастью. Жена Мишеля, Габриэль, сшила ее так ловко, что я надела ее, как костюм, просунув руки и ноги в медвежьи лапы. Сквозь разинутую пасть зверя я могла видеть, что происходит вокруг и, стоило мне пошевелить руками, как медвежьи когти начинали полосовать воздух.

Настоящий дрессированный медведь невзлюбил меня, но Ту-Ту был уже стар и сломлен долгой жизнью, полной голода и лишений, и теперь лишь с подозрением фыркал, глядя на меня. Родители Ива и Миетты когда-то выступали в бродячем цирке, но несколькими годами ранее умерли от оспы, не оставив детям ничего, кроме обносков и медведя. Малыши очень любили Ту-Ту и первым делом выпросили у Мишеля несколько кусков медовых сот и рыбы для него.

Мы устроили представление на деревенской площади под хриплое пение и стук деревянных кружек с элем восторженных жителей. Затем Мишель прокричал:

— В замок!

И холодным зимним вечером мы потянулись по грязным проселочным дорогам, распевая частушки и колотя в барабаны. Мужчины несли факелы. Большая часть деревенских жителей увязалась за нами, предвкушая удовольствие посмотреть представление еще раз. Спустя некоторое время Ту-Ту опустился на четвереньки, и я неохотно последовала его примеру, изваляв медвежью шкуру в грязи.

Нам не пришлось стучать в ворота замка. Они стояли распахнутыми настежь, и на пороге нас поджидал управляющий, из-за спины которого выглядывали любопытные лица. Со смехом и шумом мы столпились у входа, и Мишель вновь произнес свою репризу.

— Думаю, вы можете войти, — заявил управляющий. — Но запомните: никто из вас не должен покидать большой двор, слышите? Я пересчитаю всех, кто войдет, а потом и тех, кто выйдет, а если завтра обнаружится, что пропала хотя бы одна серебряная ложка, я натравлю на вас полицию.

— Неужели вы считаете нас ворами и проходимцами? — возмутился Мишель. — Мы — труппа «Комеди Франсэз»! Мы выступали перед королями, папами и адмиралами, да так, что они вскакивали на ноги, приветствуя нас!

— Я не хотел никого обидеть, — ответствовал управляющий. — Хотя вполне мог бы задаться вопросом, что делает «Комеди Франсэз» в такой глуши, как Сюрвилье.

— Вы разве ничего не знаете? Люлли, [188] королевский композитор, получил ранение на королевской службе. Дирижируя «Te Deum» [189] в честь выздоровления Его Величества в прошлом месяце, он так усердно отбивал ритм жезлом, что угодил им себе по пальцу на ноге. У него началась гангрена и, похоже, Люлли отправится к праотцам. Все балеты и оперы в столице отменены, а мы решили отправиться на гастроли, как в старые добрые времена!