«Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шпаковский cтр.№ 107

Против сампанов ставили мины на реках. На реке Чиндуин мины сбрасывали В-25 и «Веллингтоны», в то время как «Бофайтеры» расстреливали сампаны и речные пристани. Ближе к фронту сампаны, грузовики и караваны были целями для самолетов всех типов. В итоге после уничтожения многих передовых и тыловых складов императорская армия начала испытывать нехватку горючего, продовольствия и боеприпасов. Было подсчитано, что примерно из 1700 складов, имевшихся у противника, частично или полностью было уничтожено 524.

При этом на головы японцев сыпались главным образом новые фугасные бомбы с головными штырями взрывателей, не позволявшими им зарываться глубоко в болотистый грунт. Позднее в ход пошли зажигательные бомбы и первые контейнеры с напалмом. В результате уже в декабре 1942 года целых три японские дивизии в Бирме были полностью разгромлены при вполне приемлемом объеме союзнических потерь. План операции «Все по воздуху» был успешно реализован и полностью себя оправдал!

* * *

В Сталинграде после ожесточенных сентябрьских боев в начале октября наступило некоторое затишье, окончившееся тем, что 15 октября немцам вновь удалось выйти к Волге, теперь уже в районе Сталинградского тракторного завода. Это был успех, но успех безрадостный, в особенности если учитывать ту цену, которую пришлось за него заплатить.

Немцы и не подозревали, что уже на следующий день Сталин, Жуков и Василевский обсудили и наметили примерную дату контрнаступления под Сталинградом. Их замысел состоял в том, чтобы ударами с плацдармов по обе стороны Сталинграда разгромить немецко-фашистские войска, располагающиеся у него на флангах, и, развивая наступление по сходящимся направлениям на Калач и Советский, окружить и уничтожить их главные силы, действующие непосредственно в районе самого города.

В районе Вологды предусматривался такой же двойной удар у самого основания ударной группировки противника, с тем чтобы освободить Рыбинск и лево-бережную часть Ярославля. В первом случае главная задача заключалась в том, чтобы, воспользовавшись выгодами ранней, как и в 41-м, году холодной зимы, как можно быстрее форсировать замерзшую Волгу по льду и не допустить бомбежки переправ немецкой авиацией. Во втором, напротив, советская авиация должна была разбомбить все мосты через Волгу в районе Рыбинска и Ярославля, а ледовый покров на реке бомбардировать настолько интенсивно, чтобы окруженным войскам нельзя было бы прийти на помощь по льду. Очередной конвой из Англии и США доставил в Архангельск 430 танков, так что сил для того, чтобы наступать, было даже более чем достаточно.

Между тем 11 ноября немцы предприняли последнюю попытку овладеть городом и вышли к Волге южнее завода «Баррикады». Но это уже был их последний успех, никакой роли в дальнейшем не сыгравший. Советское же контрнаступление началось 19 ноября…

* * *

Молодой танкист Кириченко с тех пор, как его танк подбили под Воронежем, не воевал вплоть до самой поздней осени 1942 года. Сначала его экипаж оказался на танкоремонтном заводе, где его довольно быстро починили и куда к ним прибыл новый командир их танка лейтенант В. Блинов. С завода их отправили в резервную 240-ю отдельную танковую бригаду, которая дислоцировалась в районе Кирова и восстанавливала свои силы, подбирая свежие пополнения.

Осень выдалась крайне дождливая, особенно здесь – на севере европейской части России и после жаркого солнечного лета, когда он принял свой первый бой, показалась ему особенно промозглой и противной. Непрерывные занятия по боевой подготовке и сколачиванию взводов и рот проводились почти под непрерывными проливными дождями.

Петр сильно зауважал свой танк и их механика-водителя Кутдуза: казалось, что оба они сговорились о том, чтобы преодолевать самые непроходимые участки местности. В грязи чуть ли не по самую башню, натужно ревя мотором, их «тридцатьчетверка» все ползла и ползла, а чуть под гусеницами оказывалась твердая земля – сразу же давала полный ход. Стрелял Кириченко по-прежнему очень метко, радиостанция работала у него хорошо, и делать ему в танке часто было просто нечего.

Другое дело, когда пошел первый снег, а затем и ударили морозы. И ему, и заряжающему Толе пришлось заниматься сливом летней смазки и заменой ее на зимнюю, что заняло у них целые сутки практически непрерывного каторжного труда. На следующий день повторилось все то же самое, только теперь им пришлось таскать на себе пудовые аккумуляторные батареи к единственной на всю бригаду аккумуляторной стан-ции, находившейся в роте технического обеспечения. Нужно было довести плотность электролита до зимней нормы, и сделать это никак иначе было нельзя! Впрочем, назад ребята увезли батареи на санках, которые «увели» возле станции у какого-то зазевавшегося с ними гражданина.

Антифриза всем также не хватило. Поэтому в систему водоохлаждения двигателя опять пришлось залить воду, но каждый раз на ночь эту воду нужно было сливать, а утром греть ее на костре и вновь заливать в радиатор. А еще на каждый танк выдали по банке белой краски. И хотя на мерзлую броню она ложилась какими-то неровными полосами, уже через день все танки их роты, да и других тоже, на фоне снега стало уже не разглядеть!

Наконец бригаду перебросили к новому месту дислокации. По всем солдатским приметам речь шла о готовящемся наступлении. Лейтенант Блинов и механик-водитель танка «102» теперь все чаще и чаще ездили вместе с другими на рекогносцировки, а с радистами проводили чуть ли не ежедневные учения.

Вечером 18 ноября по бригаде передали приказ о выступлении. Задача была предельно ясной: взаимодействуя с пехотой, форсировать Волгу по льду и выдвинуться как можно дальше на запад, уничтожая живую силу и технику противника. Завоеванный плацдарм, как и всегда, требовалось удерживать во что бы то ни стало!

Выдвижение танков началось перед рассветом, еще до окончания артподготовки. Чего-либо особо интересного Кириченко через амбразуру своего пулемета так и не увидел, однако было очевидно, что замерзшую поверхность реки танк преодолел очень быстро. Судя по слуховым ощущениям, огонь противника был не слишком силен, так же как и ответный огонь его собственного танка. Лишь только будучи уже на правом берегу, лейтенанту Блинову с заряжающим Толей удалось заметить немецкие огневые точки, и они открыли по ним шквальный огонь из орудия, так что выстрелы следовали один за другим, и в танке стало резко пахнуть гарью. Нашлась работа и для Кириченко, который принялся стрелять по разбегавшимся из окопов фрицам, которые, однако, и в плен не сдавались, и оружия не бросали. Тут-то по ним и ударил его пулемет, и те из них, кто не упал под выстрелами, тотчас же дисциплинированно подняли руки вверх. Всех пленных оставили на попечение идущей следом пехоты и поскорее направились дальше.

Танки легко шли по снежной целине. Их пути постепенно расходились, и тут их танк на полной скорости залетел в припорошенный снегом ручей с довольно крутыми берегами.

Сколько Кутдуз ни пытался их вызволить, танк дергался, но дно было илистым, и он погружался все глубже и глубже, пока не застрял уже намертво. Вода вокруг танка, достигшая надгусеничных полок, замерзла и превратилась в лед. И хорошо еще, что днище танка оказалось достаточно герметичным, и она не попала внутрь машины, а то где бы там тогда находился ее экипаж?