Пропавшие в Бермудии - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Слаповский cтр.№ 78

– Опыт, – скромно сказал Олег-Финансист.

– Что ж мы попробуем это внедрить. После выборов.

– А я думаю – сейчас, – не согласился Мьянти.

– Зачем такая спешка?

– А вы разве не видите, что происходит? Бермудия на грани войны – как никогда. По моим данным, ваши зеленые, отпущенные из тюрьмы, горят жаждой отомстить Мануэлю и уже сколачивают отряды. Мощный Удар готовит два теракта.

– Кто ему позволит? – запротестовал Ольмек.

– Вы позволили. Уже.

– А, ну да! – Ольмек сделал вид, что просто запамятовал. – Но ваши синие тоже собираются напасть!

– А я и не спорю. Значит, надо сбить их с толку. Государство стабильно тогда, когда людям некогда заниматься политикой.

– Считаете, что финансами можно сбить людей с толку?

– Насколько мне известно, они для этого во всем мире и существуют.

Олег-Финансист с этим не был согласен. Он, напротив, считал, что только финансы и наводят порядок в жизни людей. Но промолчал: какая разница, пусть Правители заблуждаются, главное – они согласны!

Тут он увидел, что сквозь потолок просачивается светящийся шар, в котором сидит король (он помнил его по футбольному матчу).

Печальный Принц снизился.

– Хотите что-то сказать, Ваше Высочество? – почтительно спросил Ольмек.

– Нет. Хотел, но… Ничего изменить нельзя… Извините…

И шар всплыл обратно.

– Странный он у вас, – заметил Олег-Финансист, имевший демократическую привычку без почтения отзываться о власти.

– Сами знаем, – сухо сказал Ольмек.

Благодаря бешеной энергии Олегов финансовая система начала действовать незамедлительно.

Как уже рассказывалось, в стародавние времена в Бермудии выживал лишь тот, кто имел достаточную силу воображелания, а слабые погибали, если только им не соглашался помочь кто-то более могущественный. И так было до тех пор, пока не организовалось общество, которое взяло на себя заботу о маломощных, предоставляя им услуги ЕС, а также обучая их, чтобы они и сами могли себя обеспечить. ЕС все пользовались охотно, обучались же с трудом, рассуждая, что торопиться некуда – Бермудия и так накормит и напоит, обует и оденет. Тот же Роджер-Обжора, как мы помним, слишком занятый своим улетным ускорителем, не научился воображелать даже куска пиццы, зато с легкостью мог оказаться в том месте, где этой пиццы сколько угодно. Правда, в последние дни он боялся удалиться от школы, потому что боцман Пит совсем озверел и подкарауливал его каждую минуту. Его выручали сильные одноклассники, он кормился в школьной столовой, но ему этого, конечно же, было мало.

Роджер подошел к Нику, с которым они помирились:

– Не хочешь прогуляться?

Ник играл и прогуливаться не хотел.

– Очень есть хочется, – пожаловался Роджер. – А в столовой одни бифштексы. Тоже неплохо, но сколько я их могу съесть? Ну, двадцать, тридцать. А потом не лезет. Хочется чего-нибудь… Кусочек торта хотя бы.

Ник на секунду отвлекся – и перед Роджером на тарелке появился кусочек торта. Он проглотил его и облизнулся. Но этим только раздразнил себя. Вздохнув, он отошел от Ника. Побродил по двору, вышел за ворота, огляделся. Пита нигде не наблюдалось.

И он решил рискнуть: побежал по улице, свернул, еще раз свернул – и влетел в уютный ресторанчик, наполненный замечательными запахами. И посетителей почти не было, что хорошо: в пустом зале легче заметить появление боцмана и вовремя улизнуть.

Радушный официант подошел к Роджеру и протянул ему меню.

– Чего ты мне суешь? – удивился Роджер. – Тащи большую пиццу, вот такую, – он показал руками круг размером с велосипедное колесо, – с ветчиной, сыром, помидорами, колбасой, креветочным мясом…

Виртуальный официант сделал каменное лицо:

– Во-первых, прошу не тыкать и не грубить обслуживающему персоналу, – произнес он деревянным голосом. – Во-вторых, посмотрите сначала цены!

– Какие еще цены?

Роджер полистал меню.

– Один стандартный кусок – пятьдесят бермубликов? – Половина пиццы – полтора бермуталера? Целая – три? Да у меня и одного нет, что еще за бермублики и бермуталеры такие?

– Нет так нет, – злорадно, хотя и вежливо, сказал официант, захлопнул меню и удалился.

– Ну, дела! – Роджер почесал в затылке и бросился в булочную напротив – есть хотелось нестерпимо.

Но и в булочной на всё были цены. Небольшая толпа стояла и молча взирала на них и на виртуальную продавщицу, которая ела виртуальную булку и виртуально, но довольно нахально улыбалась.

Роджер побежал к Бонсу. Желание найти его было столь велико, что через полчаса он отыскал «Санта Марию». Бонс уныло сидел на камбузе, оттирая до блеска какую-то кастрюльку.

– Эй, дружище! – закричал Роджер. – Скучаешь? Я тебя развеселю: индейку мне – целиком! И поросенка! И салат из крабов! И…

– Ничего нет, – печально сказал Бонс. – Я ведь настоящий кок, у меня ничего воображелаемого нет, я покупаю на рынке натуральное мясо, хотя тоже, конечно, воображелаемое, и уж из него…

– Короче!

– Короче – требуют какие-то деньги. У меня их нет. А суп из топора я варить еще не научился…

– И там деньги? Что ж теперь, с голода подыхать? – завопил Роджер.

Нет, подыхать с голода он не собирался. Он помчался в школу, заглянул в столовую, но там еду только еще готовили, из прежнего ничего не осталось – он сам же все и съел.

Роджер поспешил к Нику:

– Ты слышал, деньги какие-то ввели? И что теперь делать? Да отвлекись ты на минутку! Друг ты мне или нет?

Ник с трудом отвел глаза от монитора:

– Конечно, друг. Дай только седьмой уровень пройти, ладно?

И углубился опять в игру.

Тогда Роджер обратился к Томасу.

– Командир, воображелай кусок колбасы, а? Есть очень хочется! – на этот раз Роджер даже не стал прибегать к своим обычным уловкам.

Томас считал своим долгом помогать слабым, поэтому вытянул руку, и на ней стал проявляться аппетитный кусок колбасы. Роджер уже готов был схватить его, но тут колбаса стала бледнеть, таять – и растаяла совсем.

– Ты чего? Шутишь, что ли? – закричал Роджер.

– Видишь ли, – размеренно ответил Томас, – пока ты где-то шатался, Блюм рассказал нам о новых условиях жизни в Бермудии.

– Видел я уже эти условия! Бермуталеры какие-то! Ну и что?

– А то. Несправедливо получается. Я постоянно учусь, тренируюсь, а ты ничего не делаешь.