Дальтоник - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Слаповский cтр.№ 69

Возвращался светлый, тихий и почему-то очень усталый.

И увидел сверху, как от пруда к дачам идут люди. Пятеро-шестеро маленьких и один большой. Килилу они сразу не понравились. Он спускался, присматриваясь, и вот разглядел, что большой — тот самый старик-пьяница, который обворовал его, Чекмарь. А рядом те, что напали на него и завладели удочками, розовато-фиолетовые волосы старшего уже хорошо видны.

Килил все понял. Пьяницы — народ болтливый, Чекмарь наверняка рассказывал всем подряд, как ему повезло встретить картавого дурачка с деньгами, который собирался купить дом, а местные мальчишки это услышали и в свою очередь рассказали Чекмарю про пацана, который, скорее всего, этот самый дурачок и есть, картавых на свете не так уж много. (Надо, кстати, узнать, лечится это или не лечится.) Очень может быть, что кто-то уже выследил, где обосновался Килил, и вот они идут туда.

Килил тоже направился к своему дому, но не по дачным улицам, а прямыми тропами и лазами через участки и заборы. Осторожно подкрался. Компания была уже в доме. Слышно: говорят, смеются, вот что-то разбили, наверное, банку абрикосового варенья, которую он нашел вчера в одной из брошенных дач, на банке наклейка и выцветшая надпись: «июль 1999 года», варенье оказалось вполне сохранившимся и очень вкусным. Килил подумал сердито: ну, пришли, ищете, но зачем обязательно что-то бить? А больше всего его беспокоило, что они сейчас найдут люк и залезут в подпол. Там продукты, но не их жалко, там еще и патроны, которые он положил в пустую стеклянную банку из-под кофе с плотной крышкой.

Килил стал пробираться к веранде, чтобы заглянуть, размышляя: может, их напугать чем-нибудь?

Прячась в кустах, подполз, посидел на корточках, прислушиваясь. Потом стал медленно поднимать голову. И тут услышал сзади тонкий, совсем детский голос:

— А чё это ты тут делаешь?

И сразу после этого:

— Он тут, тут, тут!

Килил вскочил, побежал, споткнулся, хотел подняться, но на него со всего маху кто-то упал, а потом еще, стали кричать, теребить, рвать одежду, Килил не отбивался, прижимаясь к земле животом: там был пакет с деньгами.

— Ну, ну, не балуй! — послышался сиплый голос Чекмаря, и его корявые руки начали грубо ощупывать Килила. И добрались до пакета, рванули. Килил взвизгнул, по-собачьи ляскнул зубами, хотел вцепиться в руку старика, но тут его ударили по голове.

Он не потерял сознание, но как-то вдруг сразу обессилел.

Он слышал, как они лезут, убегая, через забор — торопливо, молча (а чего говорить, дело сделано!)

— И только рыпнись! — закричал издали Чекмарь. — Я это все в милицию сдам, а появишься, и тебя сдам! Пусть спросят, откуда у тебя такие деньги! Ворюга!

Килил побрел к дому, лег и до вечера лежал без движения, не ел и не пил. Придумывал, что сделает со стариком. Планы были разные. Например: пойти на полигон и попробовать найти автомат. Патроны-то уже есть. Прийти с автоматом к старику: ты хотел денег? — получай! И в живот ему. Чтобы кишки наружу вывалились. Но автомат вряд ли получится найти. Надо сделать что-то самодельное. Тоже не получится, нет инструментов, да Килил и не знает, как. Обидно, патроны есть, а выстрелить нечем. Стрелять даже и не обязательно, лишь бы напугать и заставить вернуть деньги. Если прийти без оружия, старик не отдаст. Он спрятал их, наверно, где-нибудь. И с пацанами поделился: когда много — не жалко.

Чем дольше Килил думал, тем отчетливей понимал: денег не вернуть. А жить тут без денег не получится. И не дадут. В самом деле милицию позвать могут.

Под вечер он начал готовиться к тому, что задумал в итоге своих размышлений. Он назвал это — прощальный салют. Взял банку с керосином, изорвал на тряпки старую простыню, обломил у лопаты черенок, чтобы было легче ее нести.

Вышел к дому Чекмаря. Там был тихо. Килил посидел полчаса, подождал. Потом осторожно открыл дверь, проник в дом. Так и есть: Чекмарь храпит на постели. Рядом какая-то тетка. На полу, на подоконнике, везде — бутылки, палки колбасы, сыр целыми кругами, бананы, апельсины, хлеб... Килил набрал полный рюкзак: пригодится в дороге. Подумав, сунул туда еще несколько бутылок водки. Вышел, притворил дверь, приставил к ней крепкую доску. Обогнул дом. Из двух окон одно заколочено, второе со ставнями, облезлыми, но целыми. Сейчас будет очень весело: он начнет окунать тряпки в керосин, класть на лопату, поджигать и кидать в дом. Во все места, чтобы сразу везде загорелось. А после этого кинет туда патроны, закроет ставни и подопрет, чтобы не вылезти. Жалко, не увидит, как старик, весь в огне, будет метаться по комнате. А со всех сторон выстрелы. В кино такие картинки очень хорошо смотрятся.

Килил поджег первую тряпку и швырнул в окно. И вдруг там что-то метнулось живое. Килил вгляделся. Маленький котенок, рыже-полосатый, с большим животом (обожрался, наверно), ковылял от огня на дрожащих ножках, оглядывался и широко разевал рот, протяжно, но негромко мяукая.

— Тьфу ты, дурак! — сказал Килил и полез в дом. Схватил котенка, который царапался, не понимая своего спасения, вылез обратно. Отпустил котенка, тот шмыгнул в кусты. А тряпка меж тем потухла. Должно быть, керосин плохой, старый, подумал Килил.

И у него как-то сразу пропала охота поджигать и кидать. Не жаль старика, ничуть не жаль, но как-то вдруг ясно стало: никакой нет разницы от того, сгорит ли он, останется ли жив. Ну, сгорит. Вряд ли даже проснется спьяну. И будет мертвый, и не почувствует наказания, а раз не почувствует, то зачем и наказывать?

И Килил пошел от дома к станции.

Дошел, сел на железную лавку. Стал ждать.

Вот промчался пассажирский поезд, не останавливаясь.

А следующий остановился.

Килил спросил у человека в фуражке с зеленым околышем и в оранжевом жилете, который стоял на перроне, составленном из выщербленных бетонных плит:

— А это куда поезд?

Человек посмотрел на него и ответил не сразу, будто решая, достоин ли общения столь мелкий и несерьезный собеседник. Но какое-то общение лучше, чем никакого. И он нехотя сказал:

— Это не поезд, а электричка. На Ртищево.

— А это... — Килил осекся. Он хотел сказать «в сторону Москвы», но побоялся скартавить и оставить о себе ненужную память. — Это туда, где дальше Москва?

— Дальше там всё, — сказал скучный работник железной дороги.

— Нет, а Москва?

— И Москва.

Килил отошел от него и через несколько вагонов, оглянувшись, юркнул в дверь, которая сразу же после этого закрылась. Повезло.

В вагоне было всего несколько пассажиров. Килил сел на лавку, достал из пакета колбасу и хлеб, стал есть. Потом устроился поудобней и закрыл глаза.

Его разбудили толчок и голос. Контролер. Мужчина лет от тридцати до пятидесяти (Килил никак не научится разбираться в возрасте), по лицу видно — пьющий (это, в отличие от возраста, Килил угадывает безошибочно).