Дальтоник - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Слаповский cтр.№ 4

Килил никогда ничего не воровал, кроме мелочей. И он хотел сказать: «Дядь, уронили!» — и подать сумку и, возможно, получить награду. Но руки вдруг сами схватили сумку, умяли туда папку, чтобы было незаметней, и запихали сумку под футболку, в штаны. Килил поднялся, чувствуя странный холод во всем теле и еще более странное онемение ног, будто он целый день сидел на ящике, не вставая. Ноги не хотели слушаться, но Килил это преодолел. Шаг, другой, третий — и вот он за углом ларька. И побежал.

Мужчина хлопнул себя по руке. Посмотрел вниз. Оглянулся на свою машину. Пошел к ней, но остановился: брелок с ключами от машины и пультом сигнализации тоже в сумке. Значит, он взял ее с собой. Он вернулся к ларьку. Вытирая пот, спросил продавщицу:

— Ничего не видели?

— А чего я отсюда увижу?

Мужчина бросился за угол ларька. И увидел убегающего. И помчался за ним.

Они вечно упираются, ищут отговорки, тянут время вместо того, чтобы откровенно сказать: «Дай денег!» Об этом думал полчаса назад этот человек, которого зовут Юрий Иванович Карчин, думал без раздражения и уныния, скорее с некоторой злостью, а злость вещь веселая и продуктивная.

Юрий Иванович любит свою работу и свою жизнь. Он архитектор, он строитель этого города. Еще когда был студентом, увлекался мегапроектами: дом-город, дом-остров, дом — вверх на сто этажей, вниз, под землю, — на пятьдесят. С восхищением рассматривал эскизы проектов татлинской башни и даже ужасающего Дворца Советов: восторгал масштаб. Любовался реализованными и невоплощенными замыслами Ле Корбюзье, Гропиуса, Мендельсона, бразильца Нимейкера и многих других. Кто-то дал на ночь альбом на немецком языке, изданный в 40-х годах: Альберт Шпеер, нацистский гений. Карчин рассматривал и думал: ясно, что фашизм, имперская помпезность, но — красиво. (Мозаичный зал рейхсканцелярии до сих пор приводит в восторг, особенно стеклянная крыша... Крыша, крыша, черт бы ее побрал, именно из-за нее теперь столько хлопот, из-за нее он едет к мелкой чиновной сволочи на поклон с утра пораньше.) Курсовые же и дипломную работу Карчин писал, наоборот, по малым архитектурным формам, а после окончания института года три сидел в конторе, проектировавшей эти самые формы, сиречь песочницы, детские качели, лесенки, горки и прочее, что входит в планировку дворов, включая озеленение, — все везде одинаково. Изредка разрешали добавить декоративный валун, фигурную стенку из кирпичей, еще что-то по мелочи. Было скучно. Потом удалось попасть в группу, проектировавшую не отдельные дома, а целые проспекты. Это увлекло лишь сначала: скудость возможностей ограничивала фантазию. Расставь костяшки домино хоть так, хоть эдак — разница небольшая, проспекты и кварталы выглядели красиво только на бумаге и в белоснежных макетах, да еще, может быть, уже построенные, с вертолета. Потом наконец пришло время масштабного и при этом не типового строительства, и Карчин теперь один из тех людей, которые реально меняют облик Москвы. Он не столько проектирует, сколько выдвигает идеи, он видит город в целом, поэтому трудно бывает объяснить суть замысла людям, кругозор которых ограничен зоной обычной видимости. Они ужасаются проектам 115-этажного здания «Россия» и планам построить десятки небоскребов, они говорят, что там нельзя жить и работать, сравнивают их в этом смысле со сталинскими высотками. Глупо. Да, комнатки в высотках малы и непропорционально вытянуты вверх, людям не очень уютно, но попробуй их уговори съехать оттуда! Человек, к счастью, не настолько примитивен, чтобы, живя внутри стен, не чувствовать (горделиво и постоянно), как замечательно они выглядят снаружи. Причем, господа, эти здания на самом деле очень небольшие, они даже маленькие! Уже с уровня 7—10 этажей они начинают сужаться, вытягиваясь вверх, к шпилям. Посмотрите зато, что обязательно изображают на открытках с видами Москвы, кроме Кремля и прочих древностей: высотки!

Впрочем, Карчин сейчас занят не глобальными проектами, у него конкретное дело: развлекательный комплекс «Стар-трек». Название придумал он, концепцию внешнего вида тоже. Строение будет отчасти похоже на здание оперы в Сиднее, но крыша не раковинами, а волнообразными уступами, общая площадь перекрытий около 50 тысяч квадратных метров. Комплекс фактически построен, дата открытия уже назначена и приурочена ко Дню города, но работы у Карчина не меньше, а еще больше. Он как-то подсчитал, что еще до начала постройки было собрано около 6 (шести) тысяч разрешительных подписей (и каждая давалась потом, кровью и нервами!), а потом были вполне обоснованные изменения в проекте, которые тоже требовали согласований, утверждений, подписей. Сейчас вот надо добыть последнюю подпись под бумагой, уже завизированной в 18 (восемнадцати) инстанциях. Бумага вполне дельная: о необходимости применения более прогрессивного покрытия для крыши, причем не везде. Чуть дороже, но крепче, надежнее и, главное, красивее. И все это понимают сразу же, но любой чиновник скорее удавится, чем поставит подпись с первого запроса, причем часто морочит голову даже не ради выгоды, а просто развлекается, куражится. Юрий Иванович сам чиновник, но никогда не мытарит людей только ради мытарства, поэтому его и злит эта канитель.

А самое паскудное: он ведь рангом намного выше того клерка, к которому сейчас едет. Но ошибается тот, кто видит в структурах, распоряжающихся устройством жизни, какую-то единую пирамиду. Если бы! То-то и оно, что, во-первых, даже и внутри одной пирамиды существует несколько почти автономных, нанизанных друг на друга, как матрешки, а во-вторых, есть и совершенно отдельные, стоящие себе скромно в сторонке, но их — не обойти. И получается парадокс: Карчин в своей, к примеру, двадцатиэтажной пирамиде, находится на девятнадцатом этаже, а этот самый клерк в своей крошечной трехэтажной на третьем, но Карчин вынужден спуститься и кланяться этому маленькому начальнику, ибо без его подписи — никак. И вот предстоит хитрый и увильчатый разговор: этот маломерок очень любит изобразить на первом этапе принципиальность. И фамилия у гаденыша какая-то канительная: Нянченко.

Что ж, придется немного понянчиться с Нянченко. Очень уж хочется увидеть «Стар-трек» завершенным. Чудесное название. Стар-трек. Стар-трек. Трещит, как петарды. Женщины ахают, дети визжат от восторга.

Кстати, о женщинах: бывшую жену Юлю надо отправить на отдых, давно он не проявлял о ней заботы. Путевку ей купить в Турцию, что ли. И не очень дорого, и приятно. Жарко? Ерунда. Рядом море, в номере кондиционер. Проблем нет.

Сына Данилу освободить от армии, хотя зря, надо бы ему туда. Но Юля просит, даже плачет. Позвонить Рыпаеву. Он сделает.

Жене Лиле найти работу, чтобы не понравилась. Поймет, что дома сидеть лучше и нечего. А то все куксится. Решаемо.

Сыну Никите позвать детского психолога: Никита боится спать в темноте, вчера опять капризничал и плакал. Решаемо.

Карчин любит проблемы. В этом ничего странного. Так веселый дворник может любить мусор — не за то, что он есть, а за то, что он убираем. Было грязно, был мусор, ты пришел и убрал, стало чисто — дворник горд. Проблемы для Карчина как раз что-то вроде мусора жизни. Он приходит и убирает. Легко. Ибо все решаемо. А если не решаемо, так тому и быть. Вот он, да, довольно толст — такова порода. И что теперь? Черчилль тоже был толст, но прожил долго. Потому в первую очередь, что занимался делом. Карчин занимается делом и проживет долго.