Награда Бешеного - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Доценко cтр.№ 81

Тем не менее, приглядевшись повнимательнее, Савелий провел рукой по щекам: нечего сказать, хорош бы он был в смокинге и с небритой физиономией. Выглянув из-за штор, национальный герой Америки смущенно спросил:

— Извините, капитан, нельзя ли побриться?

— За второй дверкой справа вы найдете все туалетные принадлежности, — улыбнулся тот.

Савелий обнаружил здесь целую парикмахерскую: различные одноразовые бритвы на выбор, несколько видов электрических бритв, всевозможные лосьоны, дезодоранты, мужские кремы. Не долго думая, он остановился на электрической бритве фирмы «Браун» и быстро, но тщательно проутюжил свое лицо, протер салфеткой с лосьоном после бритья кожу и обильно побрызгался английским одеколоном «Ван мэн онли», запах которого ему понравился больше всего. Взглянув еще раз в зеркало, он удовлетворенно крякнул и только после этого вышел к остальным.

— Ну вот, теперь совсем другое дело! — подмигнул Майкл.

— Настоящий русский Ален Делон! — с восхищением произнес капитан.

— Скажете тоже — Ален Делон! — Савелий смущенно улыбнулся и постарался перевести разговор на другую тему: — Когда будем в Вашингтоне?

— Через пять минут пойдем на посадку! — ответил капитан, мельком взглянув на часы.

После приземления к ним сразу же подкатил черный «линкольн», точно такой же, каким они пытались доехать до аэропорта в Нью-Йорке, и через пару минут они уже входили в вертолет американских ВВС.

— Десять минут — и мы на месте! — объявил капитан, когда они расположились на мягких диванах и креслах.

Взревели моторы, и Майкл шепнул Савелию на ухо:

— Тебе известно, где находится Белый дом?

— Как где? В Вашингтоне! — недоуменно усмехнулся Савелий.

— Я не о городе, о районе спрашиваю!

— Откуда мне знать, если я никогда в Америке не был?

— Он находится в районе Капитолийского холма, прямо напротив здания Конгресса США, и разделяет их живописнейший парк. Кстати, в этом парке, на черной стене лабрадорского мрамора, высечена двадцать одна тысяча имен погибших во вьетнамской войне американских военных! — с гордостью проговорил полковник.

— А нам пришлось бы всю жизнь строить такую стену, чтобы высечь на ней имена более чем сорока миллионов наших воинов за все эти годы! — с горечью заметил Савелий и полностью ушел в себя, окунувшись в совсем еще недавнее прошлое…

Долгие годы он не вспоминал тот роковой день в Афганистане, всячески пытаясь его забыть… И казалось, ему это удалось, но на самом деле, из более чем полутора тысяч страшных военных дней Афганистана за один Савелию было и, вероятно, будет стыдно до конца дней своих! Стыдно за самого себя!

Тот роковой день неожиданно всплыл в его памяти именно сейчас, в этом чужом вертолете американских военно-воздушных сил. Воспоминания обрели такую полноту и ясность, словно 'это произошло только вчера…

Заканчивался первый год его службы в Афганистане. Несколько дней было относительное затишье и лишь изредка, раз в час, а то и в два, рассыпалась горохом вражеская или наша автоматная очередь, далеким эхом пробегая по горным ущельям. Солдаты изнывали не только от скуки, но и от жары, мечтая хоть о какой-нибудь прохладе и всякий раз с ужасом думая о необходимости идти под палящим солнцем в столовую или сортир. На днях Савелий получил звание сержанта и потому перебрался в небольшую, но отдельную комнатушку своего предшественника, отбывшего домой по ранению.

Савелий отлично, буквально до мелочей, запомнил тот день. Он тихо напевал что-то себе под нос, перебирая струны замызганной гитары бывшего обитателя каморки, когда дверь вдруг резко распахнулась:

— Сержант Говорков, к комбату! — выкрикнул вестовой штаба, рыжий пухлый ефрейтор.

— Чего орешь? — буркнул Савелий.

— Извини, сержант, это я по привычке! — смутился вдруг ефрейтор.

И Савелий сразу же вспомнил, что пару недель назад их комбат попал в переделку: граната разорвалась совсем рядом, чудом не оставив на майоре ни единой царапины, но его страшно контузило. Он провалялся без памяти минут сорок и совсем пришел в себя лишь в медсанбате. Через трое суток его выписали, но слух до конца пока не восстановился, и приходилось кричать, чтобы он услышал.

— Товарищ майор! Сержант Говорков по вашему приказанию прибыл! — четко и громко доложил Савелий.

— Присядь, сержант! — устало проговорил майор.

Захар Константинович Гордеев выглядел очень утомленным, а его воспаленные глаза говорили о бесконечных бессонных ночах. На вид ему было едва ли не за сорок, а на самом деле тридцать четыре года. Всегда подтянутый, уравновешенный, он с первой же встречи вызывал симпатию. Но сейчас не успел Савелий войти, как сразу же почувствовал стойкий запах алкоголя.

— Чаю выпьешь? — хмуро предложил майор.

— Не откажусь… — ответил Савелий, но тут же, подумав, что тот не услышал его, повторил громче: — Не откажусь, товарищ майор!

— В помещении я чуть лучше слышу, — заметил Гордеев. — Тимофей! — громко позвал он, но никто не отозвался. — Тимофей! — На этот раз майор крикнул во всю глотку.

— Я, товарищ майор! — Ефрейтор словно изпод земли возник на пороге комнаты.

— Спишь, что ли, твою мать? — беззлобно бросил майор.

— Никак нет, товарищ майор, оружие чищу! — В ефрейторе было что-то от Швейка.

— Две кружки чаю!

— Слушаюсь! — Ефрейтор мгновенно исчез. Майор презрительно причмокнул губами:

— Дождется он у меня: целыми днями спит как сурок! — На этот раз он вроде бы говорил зло, однако глаза по-доброму улыбались. И ефрейтор мог совершенно не беспокоиться: майор никогда с ним не расстанется.

Они сидели молча до тех пор, пока ефрейтор не принес две эмалированные кружки с круто заваренным чаем, стеклянную банку с сахаром-рафинадом и початую пачку сливочных сухарей.

— Еще что-нибудь, товарищ майор?

— Нет, свободен! — бросил майор, и тот быстро вышел, прикрыв за собой дверь.

— Пей, сержант!

— Спасибо, товарищ майор! — Савелий бросил в кружку три куска сахара, взял сухарик и окунул в чай, потом медленно поднял глаза на комбата. — Послушай, Батя, товарищ майор, что случилось-то? Говорите уж сразу!

— А что, я не могу со своим сержантом просто так чай попить? Обязательно должно чтонибудь случиться? — недовольно бросил майор.

— Да нет, почему же? — Савелий пожал плечами. — Просто мне показалось, что вас что-то беспокоит! Или я ошибаюсь, Захар Константинович?

Савелий с комбатом Гордеевым испытывали друг к другу взаимную симпатию. Майор стал тем самым человеком, который очень своевременно поддержал его в первом бою. Этот бой был внезапным, яростным и быстротечным, Савелию же он показался бесконечным. Подробностей того, как они оказались вдвоем с майором, Савелий не запомнил, но если бы не своевременная помощь, то им пришлось бы весьма нелегко против шестерых душманов, судя по всему, намеревавшихся взять их в плен. Когда бой закончился, Гордеев неожиданно спросил: