Черный трибунал - читать онлайн книгу. Автор: Федор Бутырский, Виктор Доценко cтр.№ 17

— Все, приехали, — поджал губы Александр Фридрихович.

— Саша, почему ты все-таки меня в аэропорту не встретил? — подчиняясь какому-то непонятному импульсу, спросила Люся. — Ты что… не любишь меня?

— Конечно, не люблю, — спокойно подтвердил тот. — Я ведь тебе об этом уже сто раз говорил. Или на своем испанском курорте мало любви получила?..

Даже те, кто знал Александра Фридриховича Миллера достаточно поверхностно, были уверены: вряд ли этот человек может не то что кого-то любить — просто относиться к людям с симпатией и дружелюбием. Лицо Александра Фридриховича, обычно спокойное, как дамба, редко выражало какие-либо чувства.

Улыбка появлялась на этом лице лишь в двух случаях: или когда всем вокруг было скверно и лишь ему, господину Миллеру, более известному под кличкой Немец, хорошо, или когда он ставил кого-то из окружающих в крайне неудобное положение. Ему неважно было, кто перед ним: министр, депутат Государственной Думы, законный вор, секретутка или даже собственная жена Люся. Важно было лишь торжествовать победу над любым человеком. А победу Немец понимал лишь как собственное полное превосходство и полное унижение противника.

С одной стороны — он, Александр Фридрихович, с другой — остальное человечество. А между ним и остальными — невидимая стена, эдакая толщь прозрачной брони, как в его «линкольне». Таким он, умный, жесткий и целеустремленный прагматик, начисто лишенный сантиментов, привык видеть мир.

Всю свою сознательную жизнь Миллер стремился подчинить себе окружающих и немало преуспел в достижении этой цели.

Третий ребенок в многодетной семье немцев Поволжья, сосланных в тысяча девятьсот сорок первом году под Омск, Александр Фридрихович сызмальства познал, что такое нужда и лишения. Голодное детство, где самым большим счастьем было поесть досыта, убогое существование в диком колхозе, где приезд кинопередвижки «из района» становился событием, достойным обсуждения на несколько недель, плюс ко всему принадлежность к неблагонадежной нации (родители отмечались в спецкомендатуре аж до пятьдесят седьмого года).

Как ни странно, но единственным способом вырваться из этого унизительного прозябания стал призыв на срочную службу в армию. Теплая одежда, гарантированное трехразовое питание, обогащение жизненного опыта, а если повезет, то и возможность обратить на себя внимание людей .сильных и влиятельных. Разве это плохо?

И потому, получив повестку в районный военкомат, юноша, обдумывающий свое будущее, отнесся к неизбежному повороту судьбы со спокойной радостью. В отличие от большинства колхозных сверстников, детей потомственных бездельников и алкоголиков с явными признаками вырождения, Миллер уже к восемнадцати годам нарисовал себе дальнейшие жизненные перспективы. И не было в этом рисунке нисходящих линий, только — восходящие; не было изгибов — только прямые.

Говорят: «везет сильнейшим». Так оно, наверное, и есть — даже успех, который на первый взгляд выглядит случайным, куда чаще выпадает на долю людей . с сильным характером, трезвым рассудком, знающих, чего они от жизни хотят и что для этого следует предпринять.

Саша Миллер всецело соответствовал всем этим качествам. И наверное, именно потому ему повезло: сразу же после окончания учебки молодой боец случайно обратил на себя внимание капитана из штаба Забайкальского военного округа. И недаром: кроме массы достоинств, младший сержант Миллер обладал редким даром каллиграфиста, — глядя на его письма, трудно было поверить, что эти не правдоподобно правильные буквы, удивительно ровные, округлые и текучие, написаны живым человеком, а не напечатаны в гарнизонной типографии.

Так Миллер оказался в строевом отделе штаба Забайкальского военного округа на должности писаря.

В любом штабе округа Советской Армии строевой отдел всегда находился на привилегированном положении. Отдел этот — микроскопическая структура из пяти-шести человек, в которой воля командующего обретает письменную форму приказа. Пусть начальник строевого всего лишь капитан. Любой офицер, от прапорщика до генерал-лейтенанта, получив вызов в строевой отдел, подтягивается и внутренне напрягается: что ждет, повышение. или опала? Какой приказ командующего объявит ему сегодня товарищ капитан?

Именно потому с людьми из строевого отдела не принято ссориться, даже если это солдат-сверхсрочник, младший сержант, выполняющий ничтожные обязанности писаря-делопроизводителя, или даже тот, что убирает там…

С Миллером никто и не ссорился. Равно как и он ни с кем. Спокойный, уравновешенный, казенно-приветливый, ровный со всеми — таким запомнился он и сослуживцам-сверхсрочникам, и отцам командирам. Да и чего ссориться? Хорошая, интеллигентная работа в тепле да уюте: перекладывай себе бумажки, подшивай папки, заполняй формуляры своим замечательным почерком. Ни изматывающих марш-бросков, ни ежедневной чистки оружия, ни строевой подготовки.

Штаб округа — это не грязные ремонтные мастерские, не танкодром и не захудалая «точка», затерянная в бескрайней сибирской тайге. Именно там молодой писарь начал активно заниматься своей карьерой: чтобы угодить командирам, он умудрялся поставлять им молоденьких блядей, каждую из которых предварительно «пробовал» сам. Придя в армию прыщавым и застенчивым онанистом, он вскоре отлично усвоил все преимущества штабной работы.

В штаб постоянно названивали местные девчонки, и Миллер часами висел на проводе, болтая с ними. С одной из них он вскоре переспал. Довольный тем, что стал наконец-то мужчиной, Миллер сам себе выписывал увольнительные и заводил один роман за другим. Девки были от него без ума и, когда он завел в ближайшем городке что-то вроде блатхаты, косяком повалили туда. Ему ничего не стоило так заморочить им головы, что они даже стали принимать активнейшее участие в тайных оргиях на этой квартире.

Миллер приводил своих дружбанов-командиров к девочкам, и там все они вместе сначала смотрели редкую в то время порнушку по видаку, а потом выпивали и занимались разнузданным сексом с возбужденными малолетками. Командиры еще больше зауважали писаря Сашу: кто же откажется от сладенького? Да, такая служба давала редкую возможность обратить на себя внимание, завязать знакомства, могущие пригодиться в дальнейшем.

Так оно и случилось: прослужив полтора года, Миллер, понимая, что беспартийному не хрена ловить в СССР, сперва вступил в партию, а затем, заручившись соответствующими рекомендациями, подал документы в военное училище, и не какое-нибудь, в элитное московское общевойсковое. Наверное, во всех военных вузах СССР, вместе взятых, не училось столько детей генералов и полковников Генштаба, как в этом; сам факт окончания «придворного» военного училища гарантировал успех в продвижении по службе.

Экзамены на «кремлевского курсанта» Александр Фридрихович сдал без проблем и, проучившись пять лет, закончил училище с отличием. Уже тогда в его сознании четко обозначился водораздел: «с одной стороны — я, с другой — все остальные». И именно тогда в его характере выкристаллизовались черты, выделявшие его среди других: железная воля, сверхъестественная трудоспособность, несокрушимая логика мышления и голый прагматизм поступков.