Горький привкус победы - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 41

В основном приходилось ездить по нефтегазовым вопросам. Но доводилось также заниматься минералами, водой, да мало ли чем? Геология — отрасль «широкого профиля». Ему, к примеру, довелось побывать на единственном в мире месторождении чароита. Это месторождение уникально. Оно находится на границе Читинской области, Бурятии и Якутии. Называется Сиреневый камень. Залежи чароита открывали здесь два раза: первый — в тридцатых годах, когда это в общем-то никому не было нужно, поделками никто не занимался. Второй раз, кажется, в середине восьмидесятых.

Людская молва сохранила такую историю. В Лондонском музее минералогии экскурсовод объявляет: «Музей города Лондона содержит самую полную коллекцию минералов нашей планеты». Тут русский геолог говорит: «Неправда ваша!» Лезет в карман и вытаскивает чароит: «Такого у вас нет!» Скандал, разборки в КГБ. Первую вазу из чароита продали на аукционе в Европе за 4,5 тысячи фунтов стерлингов. После этого наша промышленность спохватилась, и под Иркутском открыли завод по массовому производству ваз. Но эксклюзива не стало, и цена на изделия из чароита тут же упала. Русскому народу всегда была свойственна подобная «коммерческая» жилка. Чего уж тут?..

Несколько раз случались с Афанасьевым и опасные приключения. Геологическая партия бурила скважины на воду в районе Стеклянки. Второй буровой станок стоял в районе Новоодинска. Шофер «уазика», который по штату был положен Афанасьеву, в одной из поездок решил, что в Ангарск им заезжать нечего, что они и по тайге смогут до Новоодинска добраться. «Я же охотник, я выеду!» — заявил он, и они, едва отъехав от Стеклянки, отправились по «короткому» пути. Часа через полтора застряли на лесной дороге. Сели хорошо, машину не откопаешь. Унывать не стали — решили, что до Новоодинска дойдут пешком, оттуда вернутся с машиной да выдернут «уазик». Шли-шли… Начало смеркаться. С дороги отвороты то направо, то налево. Куда идти, неизвестно. Пробовали свернуть, вышли на просеку ЛЭП. Один тупик, второй…

Стало понятно, что ни к какому Новоодинску пешеходы не доберутся. Повернули к машине. Ночевать пришлось в кабине. Еды не было, накрапывал дождь. Едва рассвело, водитель пошел обратно в Стеклянку, Вадим Иванович остался с «уазиком». По большому счету, им еще ничего пришлось, а вот тем, кто ждал… Тем летом на трассе убили четырех водителей. Так что и семьи, и начальники уже не знали что и думать. В тот момент, когда водитель вернулся, решался вопрос о вызове вертолета. Все, конечно, закончилось благополучно, пришла машина, «уазик» выдернули. Когда домой вернулся, жена, наслышанная о происшествии, на шею кинулась…

Еще один, но уже скорее курьезный, случай был связан с поиском минералов, сопутствующих нефтеносным слоям. Позвонил знакомый начальник шахты в Краснокаменске: «Вадим Иванович, нашли занорыш, [11] тебе интересно будет, приезжай!» Афанасьев примчался, спустился в шахту, подвели его к самой трещине, посветил: есть! Лежит на самом дне, да красивый какой! Сунул руку, схватил. Давай тащить, а рука-то не вылазит — узко! Геолог и так и эдак, кругом острые иглы горного хрусталя. И бросить жалко, и вытащить не может. Кое-как, изрезав руку в кровь, вырвался-таки из лап хозяйки Медной горы…

Но все-таки Афанасьев был уже не мальчик и давно вырос из коротких штанишек. Помотавшись по стране из конца в конец пяток лет, начал уставать от постоянных разъездов и вечной бытовой неустроенности. И когда на кафедре теоретических основ поиска и разведки нефти и газа образовалась вакансия, согласился с предложением ректората перейти на преподавательскую работу.

С благодетелем своим — с академиком Шаровым — близких отношений Вадим Иванович не поддерживал. Относился к начальству с уважением и благодарностью, всегда помнил, чем обязан, но в друзья не набивался. Не в его это было правилах.

Шло время. В 1997 году сотрудники института узнали и о страшных событиях в Центре имени Вернадского, и о кошмарной, мучительной смерти Шарова-старшего. Пока Василий Павлович обивал пороги прокуратуры, бывший милицейский майор Афанасьев созвонился со своими давними друзьями и договорился встретиться и посидеть в кафе.

Двое бывших его сослуживцев пришли на свидание минута в минуту. Поначалу несколько скованными были, потом выпили за встречу, и неловкость пропала. Офицеры снова сидели плечом к плечу, как в старые добрые времена, и рассказывали друг другу о событиях, произошедших зато время, пока они не виделись.

— А ты, Вадим, в геологах прижился, гляжу, — добродушно шутил Андрей Калязин.

— Тепло, светло и мухи не кусают, — усмехнулся Афанасьев.

— А я в курсе ваших геологических дел, — улыбнулся в ответ Серега Мухин, пришедший в отдел лейтенантом, когда Афанасьев уже в капитанах ходил.

— Неужто кого из моих подчиненных повязал?

— Не-а. Не угадал. Книжку прочел. «Я работаю волшебником». Про клоуна.

— Чего-чего? — не понял Вадим Иванович. — А геология-то тут при чем?

— Так он геолог бывший. Пишет, что некто Афанасьев стал его «крестным отцом» на поприще престидижитации. Отправил учиться…

— А! — вспомнил бывший майор. — Точно! Был у меня один сотрудник, Володя, любил фокусы показывать. Так весь коллектив целыми днями и смотрел бы на эти фокусы, если бы я их по рабочим местам не разгонял. Один раз на ликвидации шахты необходимо было вытащить из шахты трубу. Трубу погрузили в бадью. По идее, нужно было сперва трубу поднять, а потом уж и Володе подниматься, но он ни в какую: «Пусть меня вместе с трубой поднимают!» Ладно, сел в бадью. Скорость у бадьи немаленькая — за минуту проходит около двухсот метров. Конечно, труба зацепилась за что-то, и ее смяло в гармошку. Как уцелел Володя, можно только догадываться. Вероятно, это был его лучший фокус. После этого случая я ему и сказал: «Езжай-ка ты лучше учиться, вдруг из тебя артист выйдет? А в шахту больше не лазь!»

— Точно. Именно этот случай и описан. — Муха заулыбался еще шире. — Ты теперь на всю страну прославлен.

— Толку мне от этого никакого, — отрезал Вадим. И перевел разговор в нужное русло. — Я ведь к вам за помощью, парни.

— Умеешь ты вляпаться, — съязвил подполковник Калязин.

— Не я, — отмахнулся Афанасьев. — У шефа моего беда. Отца у него убили. Академик Шаров. Слышали? Не могли бы прояснить, кто дело ведет, что слышно? Только вы, ребята, так, чтобы это мимо Соколовского, ладно? Не хочу я перед ним засвечиваться.

— Ты совсем ничего не знаешь? Ну ты одичал в своей таежной науке! Нет давно Соколовского, в коммерцию подался. В охранную контору. А еще злые языки судачат, что с блатными связался. Ну мыто, — Калязин кивком указал на Мухина, — особенно не лезем. Нет старого шефа, на его место двух новых посадят, известное дело. Только…

— Договаривай.

— Не знаю. Лучше тебе об этом у следаков уточнить. Кажется, дело поручено тем же ребятам, которые и убийство в Центре Вернадского ведут. Черешев от Ленинской прокуратуры и опер Матвей Подушкин. Ты, наверное, их не знаешь. Из молодых.