Убийство на Неглинной - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 77

Тут Александр Борисович вспомнил о вопросе, который время от времени всплывал у него на протяжении всего дня, но не было свободной минуты заняться им. А касался он питерских проблем. Речь в данном случае об оружии киллеров и тех злополучных окурках, которые нашел опер в петербургской подворотне. Надо было позвонить в Питер.

Грязнов, раз уж время все равно работало на него, охотно набрал код и номер Виктора Гоголева, полагая, что сыщик еще на службе. И он не ошибся. Причина у него оказалась важной. Буквально несколько часов назад был расстрелян бронированный автомобиль, в котором находились известный в свое время питерский авторитет Фима Рафалович и двое его людей – телохранитель и шофер. Убийца стрелял с крыши дома из гранатомета, граната пробила единственное уязвимое место – как раз над головой водителя.

– Добрались-таки, – резюмировал Грязнов.

– Вот именно, – подтвердил Гоголев. – Так что на своего друга можешь не грешить. Не за ним шла охота.

Турецкому было искренне жаль старика. Вот и не сбылось его предсказание. Хоть и понимал «важняк», что сам непричастен к питерским разборкам, однако на душе стало как-то муторно, словно он ускорил развязку тем единственным своим выстрелом. А что скажешь – все может быть…

Заговорили о деле, и Гоголев сказал, что выдаст факс с результатами биологической экспертизы, касающейся окурков. По утверждению специалистов, они принадлежали трем курящим: вероятнее всего, хозяину, то есть Новикову, и двум его гостям, один из которых определенно Копер, а второй – неизвестный, но данные на него, для дальнейшей идентификации, в акте экспертизы приводятся. Что же касается автомата Калашникова, найденного на месте преступления, то он похищен с армейского склада в городе Тирасполе в девяносто третьем году. В составе целой партии оружия, концов которой пока так и не нашли. На данном «калаше» номера были спилены, однако достаточно небрежно, и экспертам-криминалистам удалось их прочитать с помощью нового лазерного спектрографа в спецлаборатории питерских корабелов. До сих пор это оружие из запасов Четырнадцатой армии нигде не было засвечено. Будто лежало в тайнике и дожидалось своего времени.

– Надо будет сказать нашим, – заметил Турецкий, – чтоб и карабин проверили по тому же адресу. А завтра же с утра буду напрягать господина Борискина на предмет прошлого Новикова и Копера. Что-то он тянет. Спроси у Виктора, раскопал ли что-нибудь Щербина из последних постановлений михайловского комитета по приватизации? Может, знает?

Грязнов повторил вопрос в трубку и отрицательно показал головой.

«Ну и пес с ними, – подумал Турецкий, – не хотят пахать – им же хуже…» Сам он был уверен в наличии связи питерского и московского убийств. Что бы ни утверждал даже Вячеслав Иванович, человек с нюхом профессиональной ищейки…

Только Грязнов положил трубку – новый звонок, теперь уже к нему.

– Вячеслав, в чем дело! Я уже полчаса как совершеннейший идиот жду у проходной, когда ваша милость соизволит прекратить болтовню по телефону!

– Пошли вниз, – засмеялся Грязнов. – Там Костя сердится. А из машины выходить не хочет.

Нет, Меркулов вышел из своей «Волги» и неторопливо прохаживался возле проходной. И был он в шляпе и пальто с поднятым воротником очень похож на типичного иностранного шпиона. Однако никто на него не обращал внимания.

– На, – Меркулов протянул плотный конверт. – Тут постановление, как договорились. И еще я вложил в конверт номер телефона начальника УФСБ по Рязани, на случай, если что. Это вполне наш человек. Ну а ты постарайся первым не лезть, знаю я ваши муровские замашки. Все, я поехал. И тебе, Саша, пора домой. Семья, понимаешь, тебя совсем потеряла…

– Не ворчи, старый дед. Вот провожу ребят и поеду. Можешь позвонить проверить, если бессонница замучает.

– Ладно, ни пуха, знаю я вас…

И последним, с кем Турецкий пообщался в этот вечер, был Модест Петрович Борискин, которому предстояло с самого утра опередить «юноновцев» и начать задавать вопросы им. Причем их количеством, а главное, тематическим разнообразием следовало поставить в тупик даже самых опытных жуликов. Если руководство «Юноны» таковым и являлось. И в этом смысле почему-то у Турецкого сомнений почти не было. Поэтому он и рассказал Борискину обо всех сегодняшних встречах, имевших отношение к его стороне дела. Но не более, не отягощая представителя славных органов излишней информацией.

Что же касается прежних заданий, то Борискин обещал уже к завтрашнему утру дать по каждому фигуранту максимум известной информации. Уговорились встретиться в прокуратуре во второй половине дня.

С тем Турецкий и перешел в суховатые объятия Ирины Генриховны, которая, на всякий случай поинтересовавшись, не собирается ли он оставить ее среди ночи ради очередной операции против обнаглевших бандитов, была успокоена его искренними заверениями, что не собирается, потом отвернулась от него и заснула.

Ехали не спеша. Не хотели привлекать внимание автоинспекторов, у которых спецномера автомобилей наверняка вызывали множество ненужных вопросов. А потом и торопиться особенно было некуда. Начать операцию решили перед самым рассветом, когда крепче всего спать хочется, а эти «евпатии» тоже ведь люди.

Две сотни верст до Рязани, потом через Оку, мимо сонных деревенек, к устью реки Вожи, где в советские времена среди живописных, потрясающей красоты мещерских ландшафтов функционировал пионерский лагерь, принадлежавший рязанским нефтепереработчикам. Но власть сменилась, и дети оказались никому не нужны: накладно стало содержать уникальную, в сущности, здравницу. Предприятию, так надо понимать. А как перестали возить детей, место пришло в уныние и запустение, начали потихоньку, а затем и понаглей грабить его окрестные мужики, не привыкшие наблюдать, чтоб «мантерьял» бесхозно гнил. Окна повынимали, двери, затем за половую доску взялись, шифер с крыши. Оно хоть и есть все нынче, только деньгой пошурши да свистни, вмиг во двор доставят. Но кто ж станет деньги платить, когда вот оно, от нерадивых хозяев гибнет. Бывшие сторожа давно разошлись искать иные заработки, прихватив с собой, естественно, что было им нужно, – не пропадать же добру. Словом, так бы и растащили все, да только объявился вдруг новый хозяин. Однажды прибывший по очередной нужде местный крестьянин подогнал тракторишко с прицепом к самым металлическим воротам, что давно уж валялись на земле, и, к полному своему удивлению и огорчению, заметил, что оные ворота по-хозяйски прикреплены к положенным им столбам, а территория ничьего лагеря огорожена прежде являвшимися секциями ограды с погнутыми прутьями. А возле проходной селянина встретил малоприветливый парень в черно-пятнистой форме и с «калашом» в руках. Вопрос о том, что тут потерял приезжий, прозвучал только один раз, и то риторически. Тракторишко, видать, развил несвойственную ему рысь, и окрестные мужики больше не беспокоили забытый было Богом и властью мещерский уголок. Возможно, даже толком и не представляли себе, что за народ поселился в отремонтированных одноэтажных корпусах.