Гонцы смерти - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 63

— А вы никогда не обращали внимания, что в Париже очень интеллигентные старики? — воскликнул Игнатий Федорович. — У них такие одухотворенные лица, что каждое из них своя маленькая повесть или новелла. Для вас как сыщика было бы весьма интересно поупражняться в их разгадывании. Не обращали внимания?

— Я не был в Париже, — признался Лева.

— Жаль, непременно там побывайте!

Оболенский выглядел живо, молодо, но то, что академику перевалило за семьдесят, Скопин знал и раньше, когда Таня неожиданно для всех своих сокурсников вышла за него замуж. Эту тему живо обсуждали его однокашники и сочувственно смотрели на Леву, все знали, что он ее любит, больше того, они дружили два последних года, и на курсе никто не сомневался, что они поженятся. А тут вдруг, вернувшись из Штатов, куда Таня уезжала на целый месяц, она, умница, красавица, вдруг выходит замуж за человека старше себя на сорок пять лет. Пусть он и академик. Вадим мог бы понять, если б Таней двигали меркантильные соображения: дача, квартира, деньги, но он хорошо знал ее родителей, людей достаточно обеспеченных, если не богатых, и они сами, казалось, были опечалены таким выбором дочери. Во всяком случае, Танина мама, когда он зашел к ним домой, обняла Льва и заплакала. Видимо, и для них этот выбор стал неожиданностью, они мечтали о внуках, которые вряд ли могут появиться от семидесятилетнего старика, да и Тане надо иметь в виду, что она в любой момент может стать вдовой. Скопин попробовал с ней объясниться, встретиться наедине, но она отказывалась, избегала встреч с ним, даже передала через подругу, что ее решение твердое, и просила оставить ее в покое. Лева тяжело пережил этот разрыв, но постепенно успокоился и, как ему показалось, примирился с тем, что Таня сделала такой странный выбор. И, позвонив ей и попросив устроить встречу с супругом для консультации по одному вопросу, над которым он сейчас работает в Генеральной прокуратуре, Скопин хоть взволновался немного, но былого нервного озноба, который он испытывал, когда влюбился в нее, уже не было. Придя к ней домой, принеся цветы, он повел себя корректно, хотя не мог про себя не отметить, что Танюша заметно похорошела, о чем он ей и сказал на правах старого знакомого. Но Таня сразу же оставила их вдвоем с мужем и вошла к ним в кабинет лишь один раз, принеся кофе, чай и бутерброды. Лев обратил внимание, что руки у нее дрожали, и он быстро перехватил поднос, боясь, что она его уронит.

— Ты плохо себя чувствуешь? — спросил Игнатий Федорович, встревожившись этим дрожанием рук.

— Нет-нет, все в порядке, — ответила она, стараясь не смотреть в сторону Скопина.

— Померяй температуру, — попросил Оболенский.

— Спасибо, — почему-то проговорила Таня и вышла из кабинета. Супруг удивленно хмыкнул.

Лев тотчас засобирался, понимая, что ему лучше уйти.

— Если вдруг вы что-то еще вспомните о Володине, любую деталь, мы будем вам благодарны. Я тут написал наши телефоны с Александром Борисовичем Турецким, он передает вам большой привет и рад будет всегда вас услышать или увидеть, — закрывая свой блокнот, проговорил Скопин.

— Позвольте задать один вопрос, возможно, он прозвучит неуместно, но почему вы так интересуетесь Володиным? Он что-то натворил? Это связано со смертью Шелиша? — спросил Игнатий Федорович.

— Нет, мы просто разыскиваем его. Он пропал как бы без вести, а тут пришло письмо от одного родственника, — на ходу стал сочинять Скопин, — а это, сами понимаете, как бы заявление о пропаже, и мы обязаны навести справки, найти его.

— Странно, — пробормотал Оболенский. — Басов мне говорил, что Володин — круглый сирота и воспитывался в детском доме. Я и не знал, что у него есть родственники…

— Басов — это академик? — Лев нарочно перевел разговор, чтобы замять свою оплошность: как он мог упустить эту деталь, что Володин был сирота.

— Да, директор института, он был хорошо знаком с Володиным, даже приглашал его к себе на работу, но тот почему-то не пошел. Кстати, его племянник, Сережа, чем-то мне напоминает Валериана. Так, знаете ли, ассоциации. Может быть, еще и потому, что он так же талантлив…

Академик развернулся и указал на одну из фотографий, висевших на стене, на которой были изображены трое мужчин: два седых, один из них был Игнатий Федорович, третий, похожий на шведа или норвежца, выглядел чуть помоложе.

— А вот он, Сергей Басов, — показал на него Оболенский. — Это на даче, мы с его дядей — соседи.

Лева вежливо кивнул.

— А Валериан был круглолицый, губастый, на Есенина чем-то походил… Вот, пожалуй, и все, что я могу вам сказать. С ним, кстати, работал один неплохой физик, Тюменин. Я был оппонентом у него на защите, знаете, весьма толковый был парень. Так вот они были дружны, и Валериан мне как-то сказал, что они вместе работают. Найдите Тюменина! Он вам многое про Валериана расскажет. Гораздо больше, чем я!

— Постараемся, — поднимаясь, заулыбался Скопин.

Он не стал расстраивать академика и говорить, что Тюменин так же бесследно пропал, как и Володин.

Чертежи «антифантома Володина» Сергей Басов закончил сутки назад, передав их в мастерские. За эти две недели он спал по четыре часа в сутки, работал как вол, вдохновенно и неистово. Пожалуй, ни над одним своим проектом он не трудился так яростно и с такой почти фантастической силой: Сергей с невероятной легкостью преодолевал любые препятствия, встававшие на его пути. Решения приходили самые неожиданные, мгновенные, точно сам Господь подталкивал его в спину, заставляя спешить с изобретением «антифантома».

Илья Евгеньевич его не трогал. Он сам оформил ему творческий отпуск, а чтобы племянника не беспокоили по пустякам, сказал Вике, которая настойчиво хотела повидаться с ним, что Сергей Константинович уехал на пару недель в Сочи по горящей путевке. У Вики, референта академика, которая постоянно занималась путевками для Басова-младшего, даже вытянулось лицо от удивления.

— Что это еще за горящие путевки, Илья Евгеньевич?! — У Вики хищно раздулись ноздри.

Само понятие «горящая путевка» относилось к застойным временам. Оно означало, что есть бесплатная — раньше подобные вещи большей частью оплачивались профсоюзами — путевка в Мацесту, Ялту, Сочи, куда угодно, но надо ехать завтра. Поэтому, когда говорили, что Иван Иваныч уехал по горящей путевке, то сие означало, по бесплатной и совсем не важно, на какой курорт и что лечить: сердце, желудок или легкие.

Понятно, что сейчас горящих путевок быть не могло, у Басова-старшего это вырвалось механически, но Вика тут же подумала, что Софочка в аппарате Федерации профсоюзов ее просто надувает, хотя она ей выбила земельный участок в тридцати километров от МКАД в товариществе ученых. Сейчас самая захудалая путевка в подмосковный санаторий стоила один-два миллиона рублей, а уж в Сочи выкладывай тысячу долларов, и коли сохранились в природе горящие путевки, то почему Вика их не имеет — вот что взволновало молодого и неотразимого референта.