Заговор генералов - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 67

Сиротин снова пожал плечами.

– Как считаете, стоит вызвать к нам, в прокуратуру, вашего Зверева? Или снова потолкаться в приемной, пока у их высокопревосходительства не проклюнется возможность дать аудиенцию?

Сиротин поиграл крупными, кустистыми бровями, хмыкнул и неожиданно по-мальчишески подмигнул Турецкому:

– Не худо бы…

– Вот и я так думаю. Между прочим, – Александр Борисович приблизил губы к уху Сиротина, – нынче в Думе никаких вечерних заседаний не предвидится. Утром по радио сообщали. Сам слышал.

И, подмигнув в ответ, бегом спустился по лестнице.

Через десять минут Александр Борисович поднимался в свой кабинет. А еще через пять разговаривал по телефону с Игорем, давая ему необходимые указания, исходя из сведений, добытых Юрой Гордеевым, и почти неуловимых подсказок начальника отдела кадров библиотеки. Игорь пожаловался, что всяческих бумаг в буквальном смысле невпроворот. Одному – тут до морковкина заговенья. Девочки хоть немного помогают, подсказывают, о чем речь. В общем, понял тоскливые жалобы следователя Турецкий, нет ничего хуже бабьего архива. Порядок ведом лишь одной хозяйке, но она его никому уже не объяснит. Кроме того, похоже, тут уже прошлась чья-то заинтересованная рука. Поэтому при всем желании удача может проистекать лишь от ошибки предыдущего «проверяющего». Перевернули же вверх дном всю квартиру Марины Штерн, как рассказывала Лариса. И здесь, видимо, пошуровали, когда все сотрудники разошлись по домам. Впрочем, почему не надеяться на удачу? Вот одному только…

Турецкий, как и обещал, тут же отрядил на помощь Игорю и под его руководство Грекова с Артюшей. Первый все еще переживал неудачу с квартирой Калошина, а второй ошивался в ведомстве Грязнова, где Славка организовал допрос Криворучко.

Александр Борисович и сам не очень верил в пользу проведения данной акции в библиотеке. Не дураки же противостоят прокуратуре. И весь компромат на себя давно уже выгребли и уничтожили. Ну разве что действительно пропустили что-нибудь, какую-то мелочь впопыхах. Просто им руководила сейчас привычная обязательность доводить каждое дело до логического завершения. Отрицательный ответ – тоже ответ. И лучше быть уверенным, что ничего не забыл, не пропустил по небрежности. Да и молодежь следовало бы подтянуть, вздрючить маленько, заставить быстрее двигаться. Греков вон совсем расклеился, а ведь, говорят, жесткий мужик. Лильку бы сюда с ее женской дотошностью, тщательностью. Но что-то у них там не клеится. Там – не у Федотовой на Таганге, как понял Турецкий, а в районе меркуловского кабинета, то бишь в родной Генпрокуратуре. Костя темнит, что-то умалчивает, мнется, но не раскалывается. Словом, рассчитывать на нее не приходится. А почему, собственно? Завтра истекает отпущенный ей трехдневный отпуск по семейным обстоятельствам, значит, вполне уместно поинтересоваться ее дальнейшими планами. И Турецкий решительно снял трубку.

Лилия ответила не сразу, пришлось терпеливо прозваниваться, хоть очень и не любил этого Александр Борисович.

– А, это ты… – сказала так, будто они безумно надоели друг другу и к тому же расстались несколько минут назад. – Есть вопросы?

– Да… как тебе сказать… – не сразу даже нашелся Турецкий. – Не без этого, конечно. В общем, как дела, каковы ближайшие планы?

– Что тебе сказать?… – Лиля задумалась. – В общем… я, наверное, уйду из прокуратуры.

– Ах, вот что!

– Ага. – Она говорила медленно, словно подолгу соображала, как и с каким выражением изложить очередную свою мысль. – Так, понимаешь, складываются обстоятельства, что… Впрочем, это никого не касается.

– Ну почему же? – Турецкий попробовал сыграть обиду, хотя уже понял, в чем суть дела. – Кажется, и я тебе не совсем посторонний, могла бы сообщить. Или посоветоваться.

– Послушай, Саша, – уже с раздражением заявила Лиля, – с чего ты взял, что не посторонний? Возможно, у тебя был однажды шанс стать им, но ты с легкостью отказался от него. И вообще, мне бы не хотелось больше муссировать эту тему.

– Хорошо, – спокойно ответил Турецкий. – Но о причине ты можешь все-таки сообщить своему временному… ну ладно, не коллеге, так хоть руководителю? Ты же включена в мою группу, под мое начало, как тебе известно.

– Никуда я не включена, – отпарировала она. – Это, возможно, кому-то хотелось воткнуть меня в тухлое дело, а у него не получилось. Я же согласия не давала? Нет. Так о чем речь? Кого я подвела?

– Увы, – вздохнул Турецкий. – Моя правота по сравнению с вашей правотой столь бесправна, что вы вправе… и так далее. Почти по Марксу.

– Слушай, Турецкий! – вдруг горячо, словно сорвавшись, не выдержав ледяного, независимого тона, громким шепотом заговорила Лиля. – Если ты мне сейчас скажешь… если ты вот сейчас, сию минуту, понимаешь, сукин ты сын? Скажи «да», и я тут же все брошу и примчусь и буду вместе с тобой раскручивать это никому не нужное, поверь мне, смертельно опасное дело! Если скажешь, ну?!

– Лиля, – стараясь быть спокойным, остановил ее поток Турецкий. – Мы же взрослые и ответственные люди. Чего ты нагородила в своей глупой башке? Зачем тебе лишние хлопоты? Ты прекрасно знаешь мое отношение к тебе. Вот только свистни, и я сейчас же примчусь и так наконец тебя отделаю, как ни одному генералу не снилось, но Лиля! Какой я тебе муж? Ты же взвоешь через пять минут от моих вывертов! А потом, помимо нас есть же на свете и Ирка, и Нинка моя, куда я без них? Вернее, они без меня! Думай, девушка… И не городи чепухи.

– Жаль, что ты так разнервничался, а то я действительно чуть было не свистнула… Конечно, было бы неплохо наставить ветвистые рога потенциальному супругу, но, кажется, у меня от твоих речей пропало всякое желание. Итак, резюмирую. Завтра я принесу заявление об уходе по собственному. Или переходе, это мы с ним вечером решим. Надеюсь, две недели вы меня держать ради удовлетворения собственного самолюбия не станете. Да мне и генерал обещал. Он, кстати, уже переговорил на эту тему с Меркуловым. Странно, что Константин Дмитриевич не сообщил тебе об этом. Вы же с ним, как я понимаю… Впрочем, это теперь уже ваши заботы… И наконец, последнее. Иди ты, Турецкий, ко всем чертям, знать тебя больше не знаю и слышать не хочу. Этот телефон можешь вычеркнуть из памяти и мне никогда не звони, даже если тебе очень приспичит, понял? Дурак!

И короткие гудки.

Турецкий подержал еще трубку в раздумье и опустил на рычаг. Спокойно, без всяких «нервов». А на душе было почему-то пасмурно. И гадко. Будто его предали. Да, впрочем, и ко всем чертям как-то, если не изменяет память, в последние годы не посылали. Разве что в шутку…

Ну а что по этому поводу думает заместитель Генерального прокурора господин Меркулов? Закономерен такой вопрос? Или он, как и Лилия Федотова, тоже отказывается играть в наши игры?

Клавдия Сергеевна попросила минутку обождать. Потом сказала, что у Константина Дмитриевича сейчас на приеме «важное лицо» из Министерства внутренних дел и он готов принять Турецкого ровно через десять минут, как только закончится беседа.