Заговор генералов - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 116

– Нам бы такого профессора, – задумчиво заметил Денис.

– У него уже один стажировался…

Гений компьютерной мысли Джек Фрэнки сделал-таки свое дело. Неизвестно, вломился ли он подобно медведю на пасеку или проскользнул хитрющим ужом, но успеха добился. О чем доложил не без самодовольства.

Он сумел каким-то ему одному ведомым способом очистить шелуху с того досье, которое действительно было. Но ни о какой вербовке русского аспиранта, а тем более выплаты ему денег, информации не было и в помине. Однако сведения, которые разгласил Коновалову Эрик Твейт, имелись: и вербовка, и соответствующие гонорары, оплачивающие доносительство и предательство по отношению к своим же товарищам.

Джек Фрэнк с помощью собственного папаши Алекса или старины Питера, это уж не столь важно, сумел выяснить, что все порочащие имя Чуланова сведения были внесены позже, точнее, совсем недавно. А проведя соответствующий анализ и поиск, Джек нашел и исполнителя. Им являлся некто Майкл Доннер, тоже, кстати, занимающий ответственный пост в ЦРУ.

Господи, как же все запутано в этом проклятом мире! Ну а этому Майклу какой интерес? Что, ему деньги за это заплатили?

Погоди, Турецкий, а почему бы и нет?

Ответственный сотрудник Центрального разведывательного управления по какой-то причине вносит в досье на российского госсекретаря порочащие того сведения и тем самым способствует обострению отношений между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки! Можно и так вопрос поставить!

Ведь дело о явном подлоге в досье на Чуланова раскручивается сейчас по прямому указанию российского Президента и при содействии министра юстиции – генерального прокурора Штатов. Поэтому не взять ли в этой связи Майкла Доннера за одно место, чтобы спросить его: чем – или кем? – вызван его пристальный интерес к давно забытому досье на русского стажера-аспиранта?…

Если судить по реакции профессора-сенатора, отношение к господину Чуланову в Америке неоднозначное. Но не такое же, чтобы печатать в газете, отличающейся определенной респектабельностью и весом, заведомую дезинформацию! Интервью Коновалову покойный теперь мистер Твейт давал не без умысла. И не просто за деньги, даже и большие. Твейта «подставили» с этой фальшивкой, затем уволили из ЦРУ, а после вообще убрали, чтоб замолчал навсегда.

Значит, есть такие силы, которым данное деяние по плечу?… Вот о чем придется говорить с мисс Джеми Эванс. Ссылаясь на всех богов, героев, президентов и лично Костю Меркулова…

Турецкий попросил любезного господина Джеремию Роббинса передать своему очаровательному шефу – или, правильнее, шефине – по возможности в ближайшее время назначить новую встречу «господину Турецки» для весьма важного сообщения, которое не терпит отлагательств.

Краткое изложение своей версии Саша доверил листу бумаги и отправил в далекую Россию, в генеральную прокуратуру, лично заместителю генерального прокурора Меркулову. В конце сообщения приписал: «Костя, я надеюсь, что мы его допросим и чьи-то уши обязательно вылезут, но… попробуй позвонить своей подруге, номер телефона которой я тебе пишу, и скажи с присущим тебе пафосом и убежденностью, что в сегодняшней ситуации все, что на пользу России, уже тем самым и на пользу Америке. Она умная и поймет. Откровения же такого рода – все-таки не мой уровень. Обнимаю. Твой Turetsky!»

Геннадий Алексеевич Чуланов нервничал и потому счел возможным позвонить Константину Дмитриевичу Меркулову, под чьим контролем проходило расследование его «дела». Черт возьми! Никакого же дела на самом-то деле не было. А была провокация – гнусная, подлая, рассчитанная на недалекого обывателя, думских крикунов и застенчивых интеллигентов, вздрагивающих от слова «стукач».

Чуланов искренне надеялся, что посланные в Штаты следователи сумеют разобраться в истоках этой фальшивки и тем самым убрать с его портрета позорное и грязное пятно. Но дни идут, Дума стервенеет, пользуясь тем, что Президент по большому счету сейчас недееспособен, поскольку нуждается в срочной и тяжелой операции, и требует отстранения его, назначения новых президентских выборов… А это значит, что в нынешних тяжелых условиях осени, безденежья, неудач с экономическими реформами, которые просто саботирует монополистское лобби в правительстве… это значит, что чеченская война, отнимающая жизни детей у тысяч несчастных матерей, пропитывающая все общество злобой и озверением… это значит, что генералы, наворовавшие и настроившие себе роскошные особняки, которые просто не поймут, если их заставят вернуть народу украденное… это значит, в конце концов, что большинство населения страны готово немедленно отвергнуть все то, что с таким гигантским трудом подготавливалось и строилось за короткий, в сущности, срок с начала перестройки, а если по правде, то за последние четыре-пять лет, – все должно остановиться, рухнуть, к черту, уступив желанное место все тем же, прежним, генералам, большевикам и голодному, разъяренному электорату. Вот в этом контексте последний термин уместен.

Генерал Ястребов, выступая в Думе, уже в открытую призвал к немедленному отстранению Президента от власти и назначению народного референдума. Министр обороны Афанасьев, которого Ястребов же и вытащил в свое время на свет Божий, под яркие лампы телевизионных юпитеров и софитов, пока многозначительно помалкивает, иногда изрекая, что армия у нас пока еще не контрактная, а общенародная и служить она должна народу. Вот и пойми его – с кем? Министерство внутренних дел и все его службы насквозь пронизаны коррупцией и служить будут тому, кто немедленно, сию минуту, даст деньги. Даже если отнимет их у беременных матерей… Ответственные работники государственной безопасности уже в открытую, ничего не стесняясь, заявляют в печати, что, раз так случилось, что преступность, криминал заняли в государстве ключевые позиции, следует не убирать эту нечисть, а всячески привлекать к сотрудничеству. Боже! Что же творится на белом свете! Русь, куда несешься ты? Дай ответ…

Не дает ответа…

– Добрый вечер, Константин Дмитриевич! Я понимаю, что могу оторвать вас от дел, но вот решился побеспокоить: что нового? Знаете, устал чертовски, настроение скверное… И эти еще… никак не могут назначить срок операции. А Сам, естественно, нервничает. Да что я вам рассказываю, вы же слушаете выступления в Думе. Я не могу понять этих людей – как можно до такой степени потерять всякий стыд и совесть! В открытую, без элементарного стеснения, публично обсуждать вопрос: выживет Президент или нет? И все это с налетом такого жуткого цинизма, что становится страшно за людей! Простите мне мои эмоции, я понимаю, конечно, что на этом фоне моя просьба о защите какой-то там чести или справедливости может показаться настоящим пустяком. И тем не менее. У меня – взрослая дочь. У нее – друзья и подруги. Им жить, а как я буду людям в глаза смотреть?

– Я понимаю вас, Геннадий Алексеевич. Не хотелось бы торопиться в этом вопросе, но уверяю, что наши посланцы в Вашингтоне хлеб едят не даром.

– Очень рад этому обстоятельству. Прошу вас сообщить вашим коллегам, что, передавая им свою кредитную карточку, я, кажется, не очень ловко сформулировал фразу о том, что… одним словом, пожалуйста, пусть пользуются любыми необходимыми средствами…