На исходе последнего часа - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 34

«Неужели я наступил-таки на мозоль ФСБ?» – не вовремя промелькнула отвлекающая мысль.

Виталик заорал и, упав на бок, схватился за ногу. Турецкий успел столкнуть его в кювет, а сам кинулся в сторону и, все же выдернув «марголин», всандалил порцию свинца тому из двоих, который успел приблизиться первым. Не издав ни звука, тот замертво рухнул на землю. Второй откачнулся было назад, но Турецкий выстрелил еще раз, и эта пуля задела колено нападавшего. Тот завопил, но, падая, успел свалить Турецкого и дважды ударил его в лицо. Озверевший Турецкий заехал ему рукояткой пистолета в зубы, и противник наконец на какое-то время отключился.

Уф… Скромный «марголин» выручил сейчас не хуже, чем Грязнов в прошлый раз. Этот легкомысленный, почти женский пистолет удовлетворял Турецкого гораздо больше, чем громогласные «пушки» вроде «ТТ» или «стечкина», оставляющие в голове зияющие дыры. «Марголин» работал изящно, как маленькая дрель, и хотя не обладал сокрушительной убойной силой, но тем-то был для Турецкого и хорош. Потому что требовал совершенного хладнокровия и стопроцентной точности. Этот пистолет дисциплинирует, считал Турецкий.

Ботаник был цел: пуля разорвала ему подошву ботинка и даже не поцарапала ступню. Он с ужасом смотрел на валяющийся на дороге труп и на второго нападавшего, который немного пришел в себя и теперь, сжимая простреленную коленку, матерился, выплевывая сгустки крови. Похоже, Виталик до сих пор не понял, что это именно его сейчас хотели отправить к праотцам.

– Ты их знаешь, видел когда-нибудь?

Вытаращивший глаза парень отрицательно помотал головой.

– Хотя нет, этого вроде помню, – неуверенно сказал он про раненого.

– Хорошо, потом. Голосуй, останавливай машину, – бросил ему Турецкий, а сам стал обыскивать труп, предварительно отшвырнув ногой подальше от раненого его пистолет. То, что он нашел в кармане трупа, его не удивило и не обрадовало. Там было удостоверение воина-интернационалиста, то бишь «афганца», семьдесят второго года рождения.

Раненный в колено беспрерывно стонал и всхлипывал:

– Мать твою… мать… мать… мать…

Турецкий почувствовал, как кровь течет по щеке из рассеченной брови. Под глазом появился приличный кровоподтек. Это плюс к ссадинам от «Запорожца».

Хорошо бы сейчас пропустить стаканчик…

Турецкий забрал себе черные очки убитого.

С каждым прожитым в этот день часом Герат становился для него все ближе. Но это отчего-то не радовало. Кстати, как это, интересно, двадцатичетырехлетний парень мог воевать в Афгане?! Сколько ж ему тогда было? Максимум шестнадцать?!

Снова у Полякова возникло чувство, что за ним следят. Но удостовериться в этом никак не удавалось. Он поехал очень медленно, и все, кто мог, обгоняли его. Как в шпионских фильмах, Поляков пытался менять маршрут, петлял, резко останавливался, но так никого и не обнаружил. Ну и черт с ними!…

В Мытищах он в результате оказался под вечер. Эта последняя встреча была самой короткой и самой продуктивной. На Олимпийской базе сборной по стрелковым видам спорта он увиделся со своим однокурсником по МАИ, которого уже много лет близкие люди звали не иначе как Терапевт.

Терапевт был подтянутым сухопарым мужчиной, без малейших признаков седины в черных волосах. В отличие от аморфного Кривцова внешне он был настолько активен и деятелен, что даже невозможно было предположить, что у этого бодрого мужчины вместо обоих голеней – протезы.

С другой стороны, в глазах Полякова двух столь непохожих его приятелей – Терапевта и Кривцова – связывало то, что их жизненный путь начинался с достаточно неординарных историй. А скучные люди Вячеслава Георгиевича не интересовали никогда. Оба они хороши были еще и тем, что, оказывая Полякову время от времени некоторые услуги, друг с другом оставались незнакомы.

В неблизкой теперь уже молодости Терапевт был известным спортсменом, он занимался биатлоном. Собственно, на лыжах за сборную института они даже бегали вместе, но Поляков дальше первого разряда убежать не смог. А Терапевт к тридцати своим годам выиграл все что можно, кроме золота Олимпийских игр. Этого последнего шага не хватало для того, чтобы по существовавшей иерархии перейти в разряд великих. Терапевт готовился неутомимо и наверняка. Но за долгую спортивную карьеру совершил целый ряд рискованных поступков и стал своего рода спортивным диссидентом. К моменту проведения зимней Олимпиады в Лейк-Плэсиде отношения между США и СССР были хуже некуда. Наша сборная в Америку не поехала. Терапевт же стал выступать во вражеских «голосах» и говорить что-то о независимости спорта, о коммунистическом диктате и тому подобную опасную по тем временам дребедень. Словом, Терапевт тогда уже не слишком скрывал, что советские методы бега на лыжах и нажатия курка его уже не слишком прельщают.

И вот на отборочных соревнованиях чемпионата СССР на дистанции 30 км в тридцатиградусный же мороз на совершенно незнакомой Терапевту трассе он вдруг сбился с пути, заехал неизвестно куда и потерял сознание. Терапевта нашли только двое суток спустя с отмороженными ногами и неизвестным наркотиком в крови. Как этот наркотик в него вообще попал, осталось загадкой.

Спустя некоторое время, когда Терапевт уже встал на ноги, вернее, на протезы, возник закономерный вопрос о дальнейшем роде занятий. Об учебе он имел весьма поверхностное представление. В конце концов Терапевт попытался вернуться в спорт, но, естественно, уже не лыжный, а стрелковый. Он даже выиграл несколько чемпионатов страны и на этом отчасти утолил свое спортивное честолюбие, после чего стал тренером. И сейчас был, как никогда, близок к олимпийским медалям в качестве тренера-консультанта сборной. По крайней мере, внешне все выглядело именно так.

Терапевт минут десять от души хлопал Полякова по спине, и Вячеслав Георгиевич, все еще не оправившись от своей подозрительности, решил было, что хлопки сейчас уже пойдут по почкам, но тут его давний корефан неожиданно расчувствовался и даже слегка пустил слезу.

– Забыл меня, забыл совсем, эстонец несчастный! – как всегда фальцетом, буквально пропел Терапевт. – Нехорошо. Ну пойдем в каморку, посидим. Через полчаса мои орлы шашлычок на свежем воздухе организуют. Так что я тебя никуда не отпущу.

Когда бы Поляков сюда ни приезжал, какие-нибудь орлы обязательно готовили шашлычок. Похоже было, что Терапевт ничего другого и не ест.

– Да я и не собираюсь сбегать, – признался Поляков.

Они расположились в маленьком уютном кабинете, заставленном спортивными трофеями и завешанном разнообразным стрелковым оружием. Также под стеклом находились некоторые наиболее выдающимся образом пробитые мишени.

– Сначала о делах, – предложил Терапевт. – Как твой бизнес? Я слыхал: цветет и пахнет?

– С бизнесом все отлично. Вот с досугом плохо, – искренне пожаловался Поляков.

– Это действительно нехорошо, – тут же расстроился Терапевт. – В нашем возрасте правильно расслабляться просто необходимо. Я как-то могу тебе с этим помочь?