На исходе последнего часа - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 19

– Все это так неожиданно, так неожиданно… – снова заплакала старушка.

Женщина чуть-чуть сжала локоть Рейна, давая понять, что соболезнования закончены. Он медленно отошел в другой конец комнаты и сел на свободный стул. По дороге он успел разглядеть покойника.

Это был молодой парень, лет двадцати трех. Среднего роста, блондин.

«Видимо, это действительно Бурцев. Ну и дела… Знать бы еще, от чего он умер?»

Время от времени в комнату входили новые люди, ведомые все той же женщиной с покрасневшими глазами. Их вначале подводили к матери, а потом усаживали на свободные стулья. В свою очередь, другие, отсидев положенное, удалялись. Таким образом, происходила своеобразная смена караула.

«Интересно, когда настанет моя очередь выйти отсюда?» -подумал Рейн. Ему очень хотелось присоединиться к группе родственников и друзей у подъезда и постараться выведать причину смерти Бурцева.

Присутствующие хранили глубокое молчание. Минут через пятнадцать, когда Рейн совсем уж собрался выйти из комнаты, внезапно вошло несколько человек, осторожно держа крышку от гроба. Все поднялись со своих мест. Рейн заметил, что крышку не стали прибивать наглухо.

«Значит, прощание с покойным состоится на кладбище, – заключил он. – Мне тоже надо обязательно попасть туда. Помнится, во многих детективных романах часто все выяснялось именно во время похорон».

Когда все стали выходить, в прихожей Рейн заметил одну интересную деталь. Телефонная трубка аппарата, стоящего на тумбочке, была снята и лежала рядом.

«Вот почему я так долго не мог дозвониться».

Рейн поотстал от толпы родственников, взял трубку и приложил ее к уху, но не услышал даже отбойных гудков. Он несколько раз нажал на рычаг, но и это не возымело никакого действия.

– Телефон не работает, – раздался за его спиной голос все той же вездесущей женщины в черном. – С того самого дня… Мать велела отключить… – И она залилась слезами.

Рейн не понимал ровным счетом ничего.

Гроб долго спускали с девятого этажа по узким лестничным пролетам. Внизу уже ждали автобусы. Рейн поспешил занять место в одном из них, и когда гроб погрузили в черный «рафик», выполнявший роль катафалка, процессия медленно тронулась.

Почему– то во время всех похорон, на которых когда-либо был Рейн, обязательно шел дождь. Поэтому, наверно, погребальная церемония у него ассоциировалась с пасмурной погодой, пронизывающим холодом и обувью, измазанной в глине. Эти похороны не были исключением. За окном автобуса накрапывал мелкий противный дождик, добавляя грусти в невеселую атмосферу.

К большому сожалению Рейна, соседнее место осталось незанятым. Если бы там сидел кто-нибудь из родственников или друзей Бурцева, можно было бы попытаться выведать какие-то сведения. Теперь же приходилось прислушиваться к разговорам вокруг.

– Да, – качая головой, говорила пожилая женщина за спиной Рейна. – Совсем молодой парень!

– И не говорите, – поддакивала ей соседка. – И двадцати пяти еще не исполнилось.

– Вот ведь как бывает…

– Бог дал, Бог и взял.

– Матери-то какое горе!

– И не говорите…

Весь дальнейший разговор шел в том же бесперспективном для Рейна ключе. Поэтому он попытался прислушаться к соседям спереди. Это были двое ровесников Бурцева.

– А у него мои конспекты остались. А завтра экзамен… Как ты думаешь, забрать их уже никак нельзя?

– Неудобно мать беспокоить в такой день.

В итоге Рейну удалось выяснить, что Бурцев учился в Финансовой академии. Прямо скажем, негусто. Как назло, никто не обсуждал причину его смерти. Рейн уже собрался задать сидящим сзади тетушкам прямой вопрос, когда автобус остановился у ворот кладбища и все заторопились к выходу. Лишь один раз краем уха он услышал: «Ифаркт».

«Что за ерунда? В таком возрасте не умирают от инфаркта».

Еще в мединституте преподаватель по курсу кардиологии говорил им: «Запомните, если пациенту меньше тридцати, ищите причину сердечных болезней где-то в другом месте. Сердце просто физически не может износиться за такой маленький срок, оно рассчитано на сто лет».

Откуда– то появился небольшой духовой оркестр, музыканты все как один для защиты от дождя напялили на головы прозрачные полиэтиленовые пакеты, отчего производили несколько странное впечатление. Остальные ограничились предусмотрительно захваченными зонтами. У Рейна зонта не было, и он очень быстро вымок до нитки.

Через несколько минут, когда гроб извлекли из «рафика», печальная процессия медленно двинулась по скользкой глинистой дорожке в глубь кладбища. Оркестр внезапно заиграл что-то очень нестройное и фальшивое, и только при очень большом желании можно было распознать похоронный марш Шопена.

Шли довольно долго. Сначала миновали старую часть, с черными гранитными обелисками, на которых были выбиты трогательные эпитафии в стихах, затем потянулись пирамидальные стелы со звездами на верхушках, перемежаемые редкими металлическими крестами, покрытыми облупившейся краской. Потом крестов стало больше, зато поредела растительность. В конце концов они вышли на совершенно голый участок, почти не занятый могилами. Здесь и остановились возле свежевырытой ямы, которую могильщики предусмотрительно закрыли полиэтиленовой пленкой, чтобы не заливало.

Пока процессия шла к месту захоронения, Рейн потихоньку пробился к самому гробу. Вдруг он почувствовал, что кто-то тычет ему в спину. Это была все та же заплаканная женщина.

– Вот, – она протягивала ему большой черный зонт. – Сейчас откроют крышку гроба. Подержите зонт над покойным. Нельзя, чтобы он вымок.

Пришлось подчиниться.

Вскоре появился священник в сопровождении нескольких старушек, которые сразу же тихонько запели.

Гроб поставили на специальную железную раму и открыли. Мать и остальные родственницы громко зарыдали, а священник запел низким грудным голосом.

Дождь все усиливался, и Рейн теперь был очень рад, что ему поручили держать зонт, который защищал не только покойника, но и его самого.

Пока шло отпевание, Рейн хорошенько разглядел Бурцева. На лице – никаких следов болезней, совершенно молодая, почти юная кожа. Никаких признаков синюшности, которая сразу выдает больного после смерти. Даже сейчас, на холодном ветру, кожа не приобрела мертвенно-восковой бледности. Но самое главное – это губы. Опытный врач по губам трупа может прочитать всю его «историю болезни». Так вот, губы Бурцева были нормального, сине-фиолетового цвета. По всем признакам он производил впечатление совершенно здорового человека.

«Конечно, – размышлял Рейн, – это нельзя утверждать наверняка. Но то, что у парня никогда не было проблем с сердцем, я, пожалуй, могу подтвердить даже под присягой. Хорошо бы, конечно, зрачки посмотреть…»

Священник закончил отпевание, и родственники стали по очереди подходить к гробу. Дождь все усиливался, и процедура прощания проходила довольно быстро. Только старушка мать долго не хотела отходить от тела. Ее стали торопить, и вдруг она что-то громко закричала и уцепилась за голову сына, сбив в сторону подушку, на которой она лежала. Старушку стали успокаивать и потихоньку уводить от гроба. И тут Рейн заметил в глубине левого уха покойного небольшую язвочку.