Шпион Его Величества - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Егоров cтр.№ 58

Краем глаза заметив мое присутствие, Петр Алексеевич удовлетворенно хмыкнул и, приостановившись, сказал:

— Ты это, Алешка, не смотри на меня с такой укоризной. Знаю, что наши дела остановились, но принять и поговорить с тобой пока не могу, зело занят дипломатическими переговорами. Вопросы государственной важности решаются. Вот-вот в Копенгагене должны наша эскадра, голландская и английская эскадры объявиться и тогда шведов на этих кораблях воевать отправимся. Так что жди, вскорости обязательно позову.

Я поднялся на ноги и стоя выслушал слова государя. Когда он закончил говорить, то я решил не тянуть резину и ожидать, когда он примет меня в кабинете. А подошел к государю и, приподнявшись на цыпочки, на ухо тихо-тихо ему рассказал о замыслах британского правительства и о событиях, которые должны были произойти в ближайшее время. Надо признать, что Петр Алексеевич был мужественным человеком и умел принимать удары судьбы. Он только сильно побледнел и крепко сжал ладони в кулаки, посмотрел мне в глаза и сказал:

— Ну что ж, Алешка, может быть, ты и прав, но если будущее покажет, что сию минуту ты мне врал, то Андрюшка Ушаков лично тобою займется. Он давненько меня об этом просил.

С этими словами Петр Алексеевич так резко развернулся на каблуках, что очередная паркетина из пола выскочила, и скрылся в покоях Екатерины Алексеевны искать успокоения.

Вскоре туда пробежал глава Адмиралтейского приказа Федька Апраксин. Через минуту он, красный лицом, выскочил из покоев государыни и, пробегая мимо моего стола, орал на одного из своих мичманов. Генерал-адмирал [80] на ходу требовал от того, чтобы тот рысью летел в порт, нашел бы капитана шнявы [81] «Принцесса» и приказал бы тому готовиться к срочному выходу в море. Федька Апраксин пролетел мимо моего стола, даже меня не заметив. Этот выходец из древнего татарского рода ко мне всегда относился свысока, посматривал на меня как на голытьбу и босяка, пристроившегося на тепленьком местечке под крылышком у государя.

Но я тоже уже не обращал внимания на генерал-адмирала Апраксина и его команду мичманов, которые, словно табун необъезженных лошадок, один за другим проскакивали мимо открытых дверей моего кабинета. В тот момент я увлеченно вчитывался в коротенькое письмецо, пришедшее от князя-кесаря Федора Юрьевича Ромодановского, в котором он коротко проинформировал меня о том, что завершено обучение убойной команды, которая уже отбыла в мое распоряжение. Настало время моей полной независимости в решении некоторых вопросов весьма сомнительного характера.

Утром двадцать второго июля нетерпеливый Петр Алексеевич решил сам обследовать шведские берега. Шнява «Принцесса», на борту которой находился государь, слишком близко подошла к береговым батареям шведов, была обстреляна вражеской береговой батареей, получила ядром в обшивку борта, а следовавшая за ней шнява «Лизетта» получила еще большие повреждения. Когда обе шнявы вернулись в Копенгаген, то их приветствовал весь приписной состав русской эскадры и галерного флота России. Матросы со сванов и рей диким ревом и криками «ура» приветствовали своего царя, возвращавшегося из боя со шведами. Бастионы датской крепости хранили молчание.

Меня государь Петр Алексеевич с собой в эту первую разведку шведских берегов не взял, потому что всегда на меня посматривал как на глубоко штатское лицо, к оружию совершенно непривычное, и чиновника его придворного аппарата. Но подтвердились разведданные, которые я ему сообщил. После возвращения от шведских берегов впервые я увидел Петра Алексеевича задумчивым и даже несколько нерешительным человеком. Побывав на шняве «Принцесса» у берегов шведской провинции Скания, государь лично убедился в том, что его «братец Карл» зря времени не терял. Шведские берега оказались сильно укрепленными, а боеспособность шведской армии была полностью восстановлена. Особенно хорошо был укреплен берег шведской провинции Скания, словно шведы заранее знали о том, что десант коалиционных войск будет производиться именно на берег этой шведской провинции.

Государь особо много по этому поводу не бранился в адрес датских друзей. Вызвав меня к себе, он потребовал, чтобы в самый кратчайший срок я узнал об истинных намерениях наших союзников — собираются ли они или не собираются воевать со Швецией.

Некоторое время я посидел за своим рабочим столом с гусиным пером в руках, размышляя над тем, с чего бы начать свой розыск, решая поставленную передо мной государем задачу. Говорить с датчанами — бесполезное дело, они и сами не знают, что с ними через минуту будет происходить. Не зря же прусский король Фридрих Вильгельм I о них говорил, что они марионетки в руках англичан. Карл-Леопольд об этом наверняка ничего не знает, слишком малая сошка для дела подобного масштаба. Говорить с англичанами, но до их Лондона далековато, за короткий срок обернуться туда и обратно не успею.

Оставался Ганновер, где русских не очень-то любили последнее время, но этот город поддерживал прямую связь с Лондоном и всегда действовал по указке своего бывшего курфюрста, а ныне английского короля Георга Первого.

Появился Петька Шафиров и, увидев меня в глубокой задумчивости, тут же полез ко мне выяснять причину этой моей задумчивости.

Уж очень любопытным был этот мужик!

Пришлось несколько грубовато его послать в лес сходить за грибами, чему Петька немало удивился, откуда, мол, в такую пору какие-либо грибы могут быть в датском лесу. Мне было совершенно некогда вести долгую беседу с Петькой, даже о грибах в летнем лесу, поэтому я собрал свои вещи и решил отправиться в ближайший датский трактир, где под пиво и думается легче. А Шафирову, видимо, делать было совершенно нечего, так он, чертяка, за мной увязался.

Вскоре мы с ним вместе входили в трактир и только сели за стол, как слуга тут же принес нам по кружке пива, мне темного немецкого портера, а Петьке — светлого. Знать, Шафиров, как и я, был постоянным клиентом этого датского заведения, его любимые напитки и привычки здесь уже успели хорошо изучить. Потихоньку мы с Петькой разговорились. Оказывается, и у него на душе лежал большой камень, мол, государь забыл его и уже давно не звал к себе на переговоры. Я, как мог, объяснял ему занятость государя переговорами с датчанами и, успокаивая своего будущего друга, ему говорил, подожди, мол, и к тебе вернется государева любовь и ласка. После пятой кружки пива мы с Петькой подружились и крепко полюбились друг другу, решив навечно стать друзьями. Для укрепления дружбы попросили принести нам по чарке анисовки, чтобы выпить на брудершафт, но такой в датском трактире не оказалось. Взамен принесли дерьмового немецкого шнапса, которым мы скрепили наши дружеские узы.

Уже расставаясь, Петька Шафиров каким-то чудом, он в тот момент языка не вязал, сумел произнести слова, из которых я понял, что его родственники в княжестве Ганновер были близки тамошнему главному министру Эшбауму. Я тут же ухватился за эти его слова и заставил Петьку пару слов черкануть своим родственникам в отношении того, что предъявитель сего письма является его лучшим другом и доверенным лицом. Даже будучи глубоко пьяным человеком, Петька Шафиров сильно удивился таким словам, но к этому времени совершенно потерял силу воли, из-за чего впоследствии сильно пострадает, [82] написал и подписал требуемое письмецо.