Ярмарка в Сокольниках - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 29

Пархоменко опустил голову и уперся подбородком в грудь. Он изучал мое личное дело. Я уже был наслышан о знаменитой пархоменской картотеке. Много лет Пархоменко занимается невообразимой хреновиной — ведет досье на каждого из своих сотрудников — от секретаря до важняка. И его можно было бы понять, если бы он делал заметки о том, например, какие у того или иного члена коллектива достижения, какие он допустил промахи, ну, в конце концов, как среагировал на замечания начальства. Но дело в том, что Пархоменко ежедневно вносил своим четким почерком в аккуратно разлинованные листы все, что ему доносили стукачи — сколько граммов водяры выпил следователь на вечеринке по поводу 7 ноября, кто с кем переспал после этой вечеринки и так далее. У меня дрогнуло сердце — вдруг ему известно про… Риту? Но Пархоменко продолжал:

— Ну как работается? Как Меркулов, не обижает? — Он пытливо устремил свой взор на меня, как будто пытался что-то разглядеть в моей душе. Даже привстал.

— Да какой начальник не обижает… — начал было я с притворной шутливостью в тоне. Но Пархоменко не намерен был уходить от серьезной темы:

— Константина Дмитриевича мы считаем опытным работником… Но у него есть… как бы сказать… свои завихрения… — и Пархоменко крутанул пальцем около виска, — самостоятельность следователя по делу, находящемуся у него в производстве… я имею в виду процессуальную самостоятельность, предусмотренную сто двадцать седьмой статьей процессуального кодекса… штука серьезная… но до определенного предела. Пока она, так сказать, не идет вразрез со статьей сто двадцать седьмой прим… Это полномочия начальника следственной части. А начальник следственного отдела осуществляет что? Осуществляет контроль! Контроль за деятельностью следователя! А как уследить за таким, как Меркулов, спрашивается? Если он, как угорь, из-под контроля уворачивается: я сам, мол, с усам! Вот приходится, Саша, самому ужом быть, чтобы за такими вот, как твой Меркулов, вовремя уследить. Для его же, между прочим, пользы! В противном случае он таких дров наломает, что партия ни меня, ни его по головке не погладит! А ты ведь в его бригаде! Так до аттестации дело может и не дойти!

Пархоменко нес явную ахинею. Моя аттестация ни в какой мере не зависела от действий Меркулова. Просто Пархоменко решил меня завербовать в сексоты, чтобы не кто иной, как я, докладывал ему о поступках неуправляемого Меркулова. Надо сказать, нюх у Пархоменко был собачий. Если бы не вчерашняя поездка в Болшево, явно без ведома начальства, у меня ещё были бы сомнения. А вдруг нас выследили, и Пархоменко спросит меня сейчас об этом в лоб? Он ещё долго и пространно говорил и говорил, а я все думал, что же мне делать?

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросил Пархоменко.

— Не совсем. Извините, Леонид Васильевич.

— Так… так… Одним словом… — Пархоменко отодвинул пепельницу с докуренной папиросой. — Саша, я только что говорил с прокурором Москвы товарищем Мальковым… Мы приняли решение. Но я хотел, чтобы ты, как комсомолец, понял нас правильно… Не превратно…

Да ты со своим Мальковым — хотелось мне ему сказать — да ты со своим Мальковым не стоишь и плевка Меркулова. Мне здорово повезло, что я попал к нему на стажировку. За эти пять месяцев я уяснил, что Меркулов при любых обстоятельствах остается человеком. А это, ей-Богу, нелегко, особенно в работе с человеческими судьбами. И на этот раз, хотя я ещё не знал — почему? — Меркулов видел какую-то другую сторону в деле Ракитина. Поэтому он шел на явные нарушения закона, но я на все сто процентов был уверен, что Меркулов прав, хотя и не находил этому объяснения. Пока…

— …Ну, мы решили попросить тебя, — продолжал гундеть Пархоменко, — как просят старшие товарищи младшего… Как коммунисты. Ради дела, конечно… Только ради пользы общего дела, которому мы служим! Каждый день ты должен мне приносить рапорт о том, что ваша бригада сделала за день по этому делу… По делу Ракитина, одним словом… Это очень важно… От этого участия зависит и твое будущее — сработаемся ли мы с тобой или нет… И чтоб об этом никто не знал!

Наконец-то, Пархоменко доехал до сути дела! Мне хотелось встать и сказать этой ослиной морде все, что я о нем думаю. Что сам он пьяница и блюдолиз, что людей своих он не знает и вообще не дорос до занимаемой им должности. Но вместо этого я кивнул, мол, понятно, товарищ Пархоменко, все будет сделано… Павлик Морозов к вашим услугам! Готов доносить на отца родного — товарища Меркулова хоть двадцать четыре часа в сутки! Недаром говорят, чужая душа — потемки. И моя душа не была исключением…

— Я чувствую, Саша, ты парень толковый. Мы сработаемся! — не скрывая удовлетворения от моего кивка, сказал Пархоменко.

И я снова кивнул — как бы согласился, что правда, то правда, я парень толковый.

Пархоменко поудобнее уселся в своем кресле. Достал из-под крышки стола ещё одно досье — довольно пухлое, не то что мое, тонюсенькое. На обложке было выведено «Меркулов К. Д.». Потом он подсунул мне длинный лист бумаги, и, улыбнувшись улыбкой, не лишенной ослиного шарма, сказал:

— Начнем, пожалуй… со вчерашнего дня…

Черта, отделяющая ложь от правды, тонка, как паутинка, черт возьми. Как паутинка, которую плетет паук… Я написал:

Начальнику Следственной части

Мосгорпрокуратуры

Ст. советнику юстиции

Тов. Пархоменко Л.В.

РАПОРТ

В соответствии с Вашим требованием о незамедлительном оповещении Вас лично о всех действиях нашей бригады по расследованию убийства Ракитина и Куприяновой, сообщаю о нижеследующем:

Вчера, т. Е. 21 ноября с. г. оперативной группой МУРа, входящей в нашу бригаду, арестовано несколько опасных преступников, а именно Лукашевич, Фролов и Казаков. Последний имеет тяжелое огнестрельное ранение в голову. Кроме того, в ДПЗ содержится под стражей подозреваемый Волин. Принадлежащий ему значок «Мастер спорта» был обнаружен в Сокольниках на месте убийства Ракитина.

Вчера я отдыхал, был занят личными делами и с тов. Меркуловым не общался.

К сему стажер Турецкий А. Б.

После этого я перевернул лист и протянул его через стол начальнику следственной части. Мы молчали. Он читал мое донесение. От моей напряженности не осталось и следа. Я смотрел в окно на котлован. Тут к весне должен вырасти ещё один корпус Мосгорпрокуратуры.

— Отлично! — сказал Пархоменко и задумался. Вероятно, взвешивал, сколько в моем донесении правды, а сколько вранья. — Вопросы ко мне есть?

— Все ясненько, Леонид Васильевич! — ответил я. — А у вас ко мне есть вопросы?

— Пока нет, — иронически улыбнулся он, обнаружив вперемежку черные прокуренные и золотые зубы.

— Отлично! — в свою очередь сказал я.

Пархоменко нахмурился, приобрел обычный чиновничье-серьезный вид.

— Тогда вы свободны, товарищ Турецкий! — он перевел взгляд на часы. — Уже десять, идите работать!.. Да! Я там вам с Меркуловым подкинул несколько дел, так что возьмите себе любое на выбор, ну хотя бы о краже антиквариата, оно простенькое. Постарайтесь закончить его самостоятельно. При аттестации это зачтется!