След «черной вдовы» - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 4

А черные мотоциклисты тем временем прибыли на обозначенные им заранее исходные позиции. Приглу­шенные теперь двигатели их мощных коней глухо и зло­веще урчали...

Тот, третий мотоциклист, который отправился в противоположную своим товарищам сторону, уже за­нял удобную наблюдательную позицию, отгороженный от подъезда большого шестиэтажного дома, ставшего предметом его внимания, зеленой стеной колючей ака­ции. Правее он видел громоздкий темно-красный японс­кий джип «мицубиси-паджеро» с притемненными стек­лами. За рулем сидел водитель — его наголо бритая г о­лова была видна через приспущенное боковое стекло.

«У русских мафиози теперь мода такая, — подумал мотоциклист. — Идиоты...» Сам он был пышноволос и кудряв, но под обтекающим его голову шлемом этого видно не было.

Наконец громко хлопнула дверь подъезда, и под его козырьком появились трое. Первым вышел точно та­кой же, как сидящий в джипе водитель, крупный, ши­рокоплечий и абсолютно лысый молодой человек — охранник. За ним спустилась по ступенькам роскош­ная — другого слова просто не подобрать — блондин­ка с собранными на затылке в тугой узел волосами. Длинноногая, как редкой породы лань, стройная, изящ­ная, и ее прямо-таки пленительную стать нарочито под­черкивали потрясающая мини-юбчонка и полупрозрач­ный топик, прикрывающий лишь аккуратный ее бюст, но откровенно выставляющий напоказ все остальное, включая пупок, на котором что-то призывно поблес­кивало.

Мотоциклист невольно вздохнул, испытывая при этом глубокое сожаление, но дело есть прежде всего дело, эмоциям тут не место. А телка-метелка, как смеш­но называют их русские, конечно, хороша. Говорят, балерина, и неплохая, даже известная...

И вот между раздвинутыми колючими ветками он увидел «самого». Тот был в светлой футболке и набро­шенном на плечи легком, видимо льняном, пиджаке, таких же светлых брюках и сандалиях. Крупный, почти квадратный, как и его бодигард, то есть личный телох­ранитель, этот давно уже бывший боксер со стриженым седым ежиком на большой голове, при всей кажущейся его медлительности, тяжести и неповоротливости в дви­жениях, говорят, очень быстр и ловок в минуты опас­ности. Ну да, конечно, иначе разве смог бы он в моло­дости многократно добиваться чемпионских титулов? Да и сейчас, похоже, не растерял еще реакции. А здесь, в России, дело с боксом всегда было поставлено очень даже неплохо, это в Европе хорошо известно, а кое-кто может и позавидовать.

Мотоциклист снова вздохнул, чувствуя, как его не­много отпускает напряжение, обычное во время прове­дения подобного рода операций и как бы накапливаю­щееся до той минуты, пока не становится абсолютно ясной вся дальнейшая диспозиция, после чего прихо­дит вполне профессиональное ощущение полной уве­ренности в своих действиях. По переговорному устрой­ству, закрепленному внутри шлема, он сообщил това­рищам обстановку. Увидев затем, что клиенты рассе­лись в машине — хозяин с девицей сзади, а бодигард рядом с шофером, — мотоциклист сделал короткую прогазовку, готовый пулей вылететь из кущи кустар­ника на изуродованный асфальт двора.

Впрочем, особо рисковать и подставляться, демон­стрируя свою личность уличной полиции, которая впол­не могла возникнуть вдруг на маршруте следования, он не собирался, да ему это и не было положено по его роли сегодня. Только наблюдать, ненавязчиво сопро­вождая и вообще изображая рокера, развлекающегося в этот ясный солнечный день на столичных проспектах в свое удовольствие. И быть на связи, если случится заминка либо неожиданно изменится заранее отрабо­танный маршрут следования. А на противоположной стороне этого большого жилого квартала с множеством запутанных проходных дворов, с такими вот густыми посадками деревьев и кустарников его ожидали и дол­жны были встретить товарищи, на плечах которых и лежала основная ответственность. После чего вся тро­ица, выполнив важное международное поручение, раз­летится в разные стороны, чтобы встретиться в уже ого­воренном месте и принять свой обычный внешний вид и затем, не привлекая к себе внимания, благополучно покинуть эту гостеприимную страну. А почему бы ее и не назвать так, если она предлагает профессионалам в своем деле вполне приличные по западным меркам деньги?..

Виктор Михайлович Нестеров ехал завтракать, как привык это делать каждый день, желательно в строго определенное время и в одном и том же месте. По евро­пейскому, так сказать, образцу. А чего ж ему не быть европейцем, если сфера его жизненных интересов, как выразились бы, к примеру, янки, давно уже распрост­раняется на вполне обозримые просторы Западной Ев­ропы, а точнее говоря, Германии. Тесновато становит­ся в России деятельному человеку, имеющему чисто конкретные планы устройства капитала с учетом полу­чения солидного дохода, который, в свою очередь, пройдя через приличную прачечную, да в той же Гер­мании, возвращается домой, ложась в фундамент санкт- петербургской недвижимости. И принадлежит она те­перь ему, Виктору Нестерову, вору в законе с громким погонялом Крисс, разменявшему свой шестой десяток, но так пока и не ощутившему груза преклонных лет. Чему свидетельницей, кстати, вот эта, насквозь пропи­танная духами и шампунями, капризная питерская стервочка, что устроилась рядом, закинув выше всякого «не могу» свои /дорогостоящие «орудия труда», по ее же выражению. А собственно, чего ей? Надоед Питер, за­хотела в Москву — какой базар? На! Не нравится пля­сать в Мариинке, перетрем в Большом, а куда они все от нас денутся?!

Но Москва Москвой, а именно Питер до последне­го времени считал Крисс своей как бы вотчиной. И не только потому, что ему принадлежал контрольный па­кет акций, к примеру, морского порта Северной столи­цы, а также многочисленные прочие — движимые и недвижимые — ценности. Всего хватало. Нутром вдруг почуял, что его незримая, но сильная власть в городе словно пошатнулась. То есть почему так произошло, Виктор Михайлович уже сообразил. Это все московс­кие ветры задувают. Политики вон болтают: мол, нын­че питерские повсюду в свои руки вожжи-то забира­ют— и в Москве, и тут, на Неве. Ну если сам Питер иметь в виду, то оно и правильно, всегда так было, чу­жаки в нем особо не приживались. Но ведь теперь Питером-то рулят пусть и свои, питерские, однако уже из Москвы прибывшие, вот в чем разница. А там, навер­ху. по-разному смотрят — что на своих, что на чужих.

Такая вот и образовалась в конечном счете соната Северной Пальмиры, как давеча определила Светка. А ей, Светке, хоть она в последние дни частенько нос мор­щит, все ж таки верить можно. Образованная девка, умная и в людях вроде должна бы разбираться. Им, балеринам, говорят, специальный курс в их училищах читают, чтоб они потом, когда среди серьезных людей тусоваться станут, балбесками не гляделись. Ну, кста­ти, про Светку это сказать и язык не повернется, с баш­кой у нее, слава богу, в порядке. Как и со всем осталь­ным — тоже. Недаром же Макса, Вампира этого дерь­мового, прости господи, хоть и как бы племянника, перекосило, когда он, Крисс, забрал Светку от него к себе. Нечего, мол, в пустые игры со щенками играться! Раз тебе заявил сам «смотрящий», что ты достойна боль­шего, вот и соображай, кому служить! А капризы твои — это пустяки. Небось как из Мариинки в Боль­шой театр захотелось, к кому пошла.? К Максу, что ль, который всего-то и способен драть тебя по пьяни да тряпками с бирюльками обвешивать? Нет, ты к Криссу явилась, потому что знала: его слово —в законе и очень высоко ценится, причем в обеих столицах.