Семейное дело - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 55

Абу Салех старше и серьезнее Эдгара. Это он осуществляет связь с организацией, точнее, с другими подразделениями организации, поскольку у нее нет единого центра, а есть множество центров в более чем пятнадцати странах мира. Зато у нее есть единые цели. Эти цели становятся привлекательными для все большего количества людей: и студентов, и людей искусства, и матерых интеллектуалов, и богачей… Да, как бы это ни показалось странным, среди тех, кто поддерживает перечисленные цели, есть не только неимущие представители богемы, но и люди весьма небедные, однако патриотически настроенные, которым совсем не улыбается мысль, что их внуки позабудут родную культуру, родные обычаи, изуродуют чужестранными словечками родной язык. Если бы назвать имена этих людей вслух, популярная пресса сошла бы с ума, но они не из тех, кто желает огласки. Разумеется, у богатых людей нет времени на то, чтобы, подобно рядовым членам организации, выполнять работу низового звена, зато у них есть возможность финансировать тех, кто этим занимается. Граффити — очень важное для «Глобального Интернационала» занятие. И очень недешевое. Кроме того, оно требует таланта, труда и постоянного самосовершенствования. Со всех точек зрения справедливо, если ребята, входящие в группу «Графферы Пикассо», не только обеспечиваются материалами для создания граффити, но и получают вознаграждение за свою деятельность. Здесь есть и практический смысл: пока богатые члены «Глобального Интернационала» финансируют райтеров, им не надо отвлекаться на поиски заработка. Поэтому совесть их чиста. И, в общем, Кирилла и Ростислава Скворцова такая жизнь устраивала…

Как это все началось? Были обычными парнями, о глобальных вопросах не задумывались, политикой никогда не интересовались. Появившись на свет в ту неясную пору, когда Советский Союз скончался в судорогах, а новое Российское государство, едва родившись, имело непривлекательный вид, они росли вне всяческих идеологий. Их родители считали, что все идеологии и системы — не слишком удачная человеческая выдумка, героические поступки — удел неумных фанатиков; жизнь гораздо сложнее и многообразнее — таков был их основной посыл, когда они разговаривали на такие темы с детьми. В том, что касается жизненных вопросов, близнецы немножко прислушивались к родителям, немножко — к мнению друзей, никогда — к тому, что внушали им школьные учителя, а по большей части никого не слушали. Двигались по своей прихотливой траектории, сами не ведая, что ждет их за очередным поворотом. Топали по тропинке куда глаза глядят.

Но глаза обязаны глядеть хоть куда-нибудь. Это им доходчиво объяснил смуглый палестинец, с которым они попали в одну студенческую группу. Правда, началось не с этого; началось с дружбы, которая не несла никакой идеологической нагрузки. А дружба началась с небольшого одолжения… или просто с одолжения… словом, как это назвать, когда дают в долг? Несмотря на высокие заработки отца, Кирилл и Ростислав нуждались в карманных деньгах. В среде иностранных студентов они постоянно чувствовали себя ущемленными, обделенными из-за того, что не могли купить то, другое, третье… Однако не подумайте, что они просили денег у соучеников! Не так их воспитали. Семье на их памяти приходилось изрядно нуждаться, но занимать считалось у Скворцовых позором.

Но не иметь денег, когда семья не нуждается, — это тоже было позорно и заставляло страдать.

Абу Салех с тонкостью истинного психолога разрешил это противоречие. Сначала он показал, что ценит гордость братьев Скворцовых; обнаруживая в разных ситуациях, что им не хватает денег, понимающе кивал, что безденежье, конечно, тяжело для молодого мужчины… Постепенно перешел к тому, что, по арабским законам, нет ничего плохого в том, чтобы позаимствовать деньги у друга, если он сам готов им дать. Исламская цивилизация издавна держалась на торговле, на прочных денежных отношениях; согласно историческим свидетельствам банковское дело тоже изобрели арабы, у которых европейцы его заимствовали во время Крестовых походов…

— Арабы — ростовщики, — с бестактной прямотой заявил Ростик. — Ты нам тоже собираешься ссужать деньги под проценты?

— Я — друг, а не ростовщик, — приложил правую руку к груди Абу Салех с оттенком искреннего негодования. После такого уже неудобно было бы отказаться от денег, предложенных от чистого сердца.

Два долга удалось отдать сравнительно быстро. С третьим пришлось подзадержаться, и, хотя Абу Салех не требовал его незамедлительной выплаты, Кирилл и Ростислав чувствовали, что это ставит их в неудобное положение. Когда они заговорили с ним на эту тему, он сказал, что это сущие пустяки и не стоит из-за этого волноваться. На красивом смуглокожем лице Абу Салеха трудно было прочесть его чувства, словно он учился их скрывать… Но, возможно, причина заключалась не в маскировке, а в том, что трудно прочесть что-либо на лице представителя иной национальности, иной культуры. Абу Салех напоминал древнюю статую из бронзы или меди, откопанную из-под многовековых наслоений песка среди пустыни: можно лишь догадываться, изображает она человека или кого-нибудь из забытых богов, и если речь идет о боге, то с помощью каких ритуалов осуществлялось поклонение ему.

— Если вас так волнует этот ничтожный долг, — спокойно проговорил Абу Салех, — могу предложить вам другой выход. Я не потребую с вас денег. Свой долг вы мне отработаете.

Предложение звучало многозначительно. И угрожающе: в Российском университете дружбы народов под «работой» могло подразумеваться что угодно, вплоть до транспортировки наркотиков. Близнецы высказали свои сомнения, чем рассмешили Абу Салеха.

— Неужели я могу втянуть друзей в темное дело? Работа будет несложная и приятная. Та, что нравится вам самим. Вы ведь профессионально занимаетесь граффити, я слышал?

«Откуда дровишки?» — захотелось спросить близнецам. Действительно, несмотря на юный возраст, они могли считать себя продвинутыми райтерами, да и в дизайне показали себя молодцами. Но в университете ни о чем подобном они не рассказывали: их будущая гуманитарная специальность не связывалась с изобразительным искусством. Не скрывали специально, но и не распространялись. Кто мог открыть Абу Салеху эту сторону их бытия? Наверное, тот человек, который посоветовал им обратиться к Абу Салеху. Однако они не спросили. И правильно сделали: Абу Салех никогда не выдавал своих источников информации. Складывалось иногда впечатление, что ему, как героям арабских сказок, служат джинны…

— Занимаемся. А что? Мы и дизайном занимаемся, если надо…

— Надо! — обрадовался Абу Салех. — Обязательно надо! Тут как раз у меня друзья создают свой клуб под названием «Канопус». Им уже выделили полуподвал, но все эти кирпичные стены надо как-то оформить, создать атмосферу, понимаете?

— Понимаем, — сказал Кирилл. Он уже подсчитал, в соответствии с отцовскими уроками, что такая работа обойдется куда дороже, чем их долг. Но Абу Салех улавливал все их колебания:

— Друзья у меня небедные. Ваш долг — так, мелоченька… или, как это сказать, мелочишка? — Редкие запинки или не совсем точно подобранные слова лишь подчеркивали, насколько хорошо этот экзотический молодой человек знает русский язык. — Если справитесь, вам от них перепадет кое-что покрупнее. Буду рад помочь. Все в ваших руках.