Пуля для следователя - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 33

— В заявлении обычно указывается причина?

— В рапортах чаще всего пишут «по семейным обстоятельствам».

Светлана живо представила себе массовый побег моряков, слабеющий Военно-морской флот, и ей стало жаль Емельянова, которому, конечно, с тающей горсткой людей трудно обеспечить достойную обороноспособность страны.

— Вы не пытались его отговорить?

— На его место — очередь. У нас элитная часть.

Светлана воспряла духом: значит, не так все плохо с нашим морским флотом.

— Вот вы говорите, Гордиенко — заурядный офицер. Но ведь ему вручили именной кортик.

Брови капитана взметнулись:

— Кто сказал?

— Я слышала, — уклончиво ответила Перова.

— Нет, у него не именной — обычный.

— Это можно проверить по документам?

— Мне и проверять не нужно — именных кортиков сейчас не существует. Такие были раньше, до революции. Причем для них имелись определенные формулировки: «за храбрость» или «за отвагу и честь». Анатолий под такие градации не попал бы при всем желании.

Все-таки Светлана попросила показать личное дело Гордиенко: нужно было записать номер его кортика — 4095164.

Когда Перова покинула территорию части, до визита к Балахоновым оставалось еще много времени, часа два. Она почувствовала, что проголодалась, и — о радость — в глаза бросились крупные буквы: «Кафе». Надо полагать, других общепитовских заведений в маленьком Северограде не было.

Протащив пластмассовый поднос с треснувшими уголками по никелированным трубочкам, Светлана плотно заставила его чашками и тарелками. Чтобы не нести эту тяжесть далеко, остановилась около одного из ближайших столиков. За ним обедал молодой офицер. После взаимных пожеланий приятного аппетита они разговорились.

— Вы, наверное, приезжая, — сказал он. — Мы тут всех своих знаем.

— Да. А вам знаком Анатолий Гордиенко? Он, правда, сейчас уехал, но служил здесь.

— Нет, я совсем недавно перевелся сюда с Тихоокеанского флота, из Владивостока. А фамилию эту слышал. С какой точки зрения он вас интересует? Может, могу быть полезен? У нас есть общие знакомые.

Светлана оценивающим взглядом посмотрела на него:

— Я могу вам сказать, если вы обещаете, что разговор останется между нами.

— Слово офицера!

Следователь рассказала о том, что Гордиенко попал в поле зрения прокуратуры. Нет, пока бывший «морской котик» не фигурирует в качестве подозреваемого, и она приехала в поисках информации, относящейся к другому человеку. Однако получается, что в какие-то узловые моменты в деле возникает тень Гордиенко. Поэтому следствие хочет побольше выяснить о его образе жизни, нравственной позиции, об особенностях его характера.

— Сосед мой всего лишь подтвердит, что Гордиенко — человек завистливый. Не более того. Зато случай очень красноречивый. Если вы сможете сделать какие-то выводы, пожалуйста, зайдем. Это рядом.

— Он сейчас дома?

— Да, бюллетенит.

— Что ж, такой штрих тоже может оказаться полезным. Идемте.

— Тогда давайте познакомимся, — просиял он. — Меня зовут Никита.

— Светлана.

На минуту Перовой показалось, что ее заманивают в ловушку. Незнакомый человек вдруг зовет в незнакомый дом. Не совершает ли она опрометчивый поступок, принимая такое приглашение. Ведь Турецкий советовал постоянно быть начеку. Но, во-первых, его предупреждение относилось к Зеленодольску. Во-вторых, когда она зашла в кафе, Никита уже обедал, стало быть, не следил за ней. Их встреча — чистая случайность. А в-третьих… В-третьих, у него такое замечательное лицо. Не может человек с таким лицом совершить плохой поступок.

По пути Светлана спросила:

— Не нужно предупредить вашего знакомого о том, что мы придем? А то завалимся невпопад.

— Тут у нас с телефонами туго. Поэтому люди привыкли ходить один к другому без предупреждения. Мы все всегда начеку — вдруг кто-нибудь неожиданно завалится. Сейчас придем к Григорию Павловичу, а он чуть ли не в смокинге.

Никита оказался недалек от истины: открывший дверь мужчина на костылях был в безупречно чистых джинсах, красивой рубашке и тонком пуловере с треугольным вырезом. От предложенного угощения гости в один голос отказались, объяснив, что только сейчас пообедали.

Представив хозяину Перову, Никита сказал:

— Григорий Павлович, Светлана хочет услышать историю о том, как Гордиенко тебя подвел.

— Зачем? — удивился тот.

— Поможешь следствию. Кажется, засветился твой однополчанин в темных делишках.

— Подумаешь, несколько лет назад Гордиенко меня подвел. Это ни о чем не говорит.

— Ты же сам сказал, что такой фрукт ни перед чем не остановится.

— Мало ли что я брякнул сгоряча! Произошел единичный факт. Незачем обобщать.

— Сам же первый и обобщил.

Светлана прервала их полемику:

— Григорий Павлович, вряд ли давнишние события имеют какое-то отношение к нынешнему делу. Но все же мне хочется как можно больше узнать о человеке, который связан со многими подозреваемыми.

— В этом смысле у меня алиби, — улыбнулся хозяин. — После того как Юрка уехал, я с ним уже не связан. И не буду.

Он проследил, чтобы Светлана поудобней устроилась в кресле, усадил Никиту, после чего расположился на диване так, чтобы иметь опору загипсованной ноге.

— Скромно говоря, меня в некотором роде считают гордостью нашего гарнизона, поскольку я сочиняю песни и исполняю их под гитару. Этим балуются многие моряки, и в Северограде часто устраиваются песенные вечера. Артисты на гастроли к нам не приезжают — невыгодно, поэтому североградцы с удовольствием приходят на наши междусобойчики. И вот кто-то сообщил о моих талантах в ансамбль песни и пляски Онежского пароходства. — Григорий Павлович говорил с такой иронической улыбкой, что становилось ясно, о хвастовстве здесь и речи нет. — Ансамбль известный, даже ездит с выступлениями за границу. Однажды оттуда к нам прибыл человек, чтобы прослушать меня. Он не собирался слушать келейно, так сказать в лабораторной обстановке, а хотел посмотреть, как я держусь на сцене, как меня принимают зрители. То есть он собрался присутствовать на нашем обычном вечере песни. Я выступал во втором отделении, а Юра Гордиенко в первом. Концерт шел своим чередом, пока не вышел я. Я начал петь и почувствовал, что зал реагирует очень странно: смешки, перешептывания. Я стушевался, несколько раз сбился, приняли меня холодно, и смешно было думать о том, что солидный ансамбль мной заинтересуется. За кулисами я выяснил причину такого поведения публики: оказывается, в первом отделении эту же песню исполнил Толя Гордиенко.

— Ну и что тут особенного? — спросила Светлана.