Опасное хобби - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 15

Константиниди погладил ладонью лакированную поверхность стола, по-птичьи склонив голову, словно прислушиваясь к тому, чем дышит нутро сейфа. При этом стрекозиные стеклышки его пенсне, косо сидящие на носу, отбрасывали в угол комнаты яркие солнечные блики — зайчики, которые в детстве любила ловить ладошкой маленькая Ларочка…

Однако же с минуты на минуту должен последовать звонок от похитителей. Значит, пора становиться в позу убитого горем старика, но такого, с которым им спорить бы не стоило, ибо очень силен еще старик и многое может. Надо все разузнать, а дальше, как выражается любезнейшая Александра Ивановна, все станет делом ее милицейской техники. Вот, кстати, и выяснится, какую роль играет Вадим во всей этой гнусной комедии.

И все-таки велик был соблазн плюнуть сейчас на все и залезть в сейф. Константиниди даже снял с шеи свой крестик на серебряной цепочке, поскольку был он не простым, а поистине волшебным. Этот фигурный крестик, сделанный из прочнейшего титана, невзрачный, беленький, на который только дурак польстится, и был тем самым ключиком, что открывал тайную крышку. Но знали об этом только трое: Георгий Георгиевич, Лариса да мастер, придумавший такой необычный замок. Непонятно, что остановило сейчас старика, но он к чему-то прислушался, и в этот момент раздался телефонный звонок. Спрятав крестик на цепочке в карман халата, Георгий Георгиевич отправился в прихожую, куда по утренней привычке перенес аппарат.

Голос с явным армянским акцентом — Константиниди легко различал основные три-четыре похожих кавказских акцента — поинтересовался, кто у телефона, хотя отлично знал кто. Впрочем, возможно, его голос сейчас слышит и Лариса: она ведь может находиться где-нибудь неподалеку от звонившего. Поэтому он постарался говорить голосом хотя и слабым, но достаточно спокойным, чтобы зря не волновать дочь. Армянин поинтересовался, известно ли уважаемому Георгию Георгиевичу, что его дочь похищена ради выкупа? Известно, ответил Константиниди, потому что еще вчера ему об этом изволил доложить зять, то есть ее законный муж. А сегодня с утра пораньше примчался, чтобы объявить о полной своей несостоятельности и ничтожности, по причине которых он не сумеет собрать нужную сумму, правда, величину этой суммы он почему-то не назвал. Неужто так велика, что муж готов оставить в руках жулья собственную жену?

Старик ухмыльнулся про себя: хорошего фитиля вставил сейчас зятьку. Вполне возможно, что и он находится где-то рядом с этим армяшкой. Ничего, пусть слышит, что тесть о нем думает. Да и супруге его тоже давно пора бы сообразить, что не размерами полового органа определяются достоинства серьезного человека, могущего содержать свою семью. Ну а если и нет Димки-негодяя рядом и не слышит он сказанного в его адрес, тоже неплохо: сообщники, коли являются они таковыми, обязательно ему передадут. А если не сообщники — еще лучше, позору не оберется.

— Ну так я вас пока не очень, извините, понял: о какой же, собственно, сумме идет речь? — играя в вежливость, спросил старик. — Как вы понимаете, судьба того «мерседеса», в котором вы увезли мою дочь, меня абсолютно не волнует.

Звонивший, как почувствовал Константиниди, был некоторым образом шокирован трезвостью его реакции.

— Ну, поскольку вы уже достаточно информированы, тем самым облегчаете мою задачу, — сказал похититель, и Георгий Георгиевич даже усмехнулся: ишь ты, как излагает, книжки, наверное, читал. — Вся сделка обойдется вам, уважаемый, всего в один миллион долларов. Мы считаем, что это вполне достойная цена за жизнь и здоровье вашей уважаемой дочери.

— А вот это, последнее, и есть предмет моей главной заботы, — так же вежливо ответил Константиниди. — Могу ли я поговорить с ней, чтобы убедиться, что меня не вводят в заблуждение?

— К сожалению… — похититель сделал короткую паузу, но затем быстро договорил: — Понимаете, уважаемый Георгий Георгиевич, для необходимости обеспечения нашей безопасности я звоню вам не из того места, где сейчас находится Лариса Георгиевна. Но я твердо обещаю вам предоставить эту возможность.

— Но с какой стати я должен вам верить? Вы кто, католикос? Или, может, его родной брат? Тогда вам не к лицу ваше ремесло. В нем нет святости.

— Георгий Георгиевич, — терпеливо, словно маленькому, стал объяснять похититель, — вы же сами, насколько нам известно, умный и достойный человек. Почему же вы отказываете в этом другим?

— Очень интересная постановка вопроса! — почти восхитился Константиниди. — Не я же у вас, а вы у меня похитили дочь! Вы, а не я, требуете за ее жизнь миллион долларов. Разве мы с вами разговариваем на равных?

— Я бы не хотел начинать дискуссию, но вы знаете, уважаемый Георгий Георгиевич, что каждое дело имеет свою структуру. Я в той структуре, которую сейчас представляю, занимаю далеко не главный пост. Есть люди, принимающие решения, есть исполнители. Я в данном случае исполнитель. Но это совсем не значит, что я должен быть обязательно нечестным человеком. Просто работа у меня такая, и за нее я получаю то, что все называют зарплатой. Вот поэтому я все стараюсь исполнять честно. И без крайней необходимости мы стараемся не приносить людям неприятностей.

— То есть вы хотите сказать, что принадлежите к ордену спасителей человечества? Так прикажете вас понимать?

— Георгий Георгиевич, вы, наверное, нарочно устраиваете дискуссию. Не надо. Лично я, например, не сомневаюсь, что вы честно заработали свои миллионы. Кто-то вам не верит, а я, знаете ли, верю. Ну так почему бы вам не поделиться совсем малой частью своего состояния ради спокойствия собственной дочери? Я могу повторить, если вы хотите. Несчастья с нашими клиентами случаются только тогда, когда они сами того хотят: не соглашаются с предложениями, вмешивают в наши дела государственные органы — милицию, славных, понимаете, чекистов, ну и так далее. Но обычно мы расходимся полюбовно и никто ни к кому претензий не имеет. Но мы уже долго говорим. Вы мне скажите, уважаемый, принимаете ли наши условия? Если да, будем договариваться обо всем остальном. Если нет, советую еще раз подумать. Могу побеспокоить звонком попозже. Но только один раз.

— А разве у меня есть какой-то иной выход? — даже позволил себе удивиться Константиниди. — Вы же вынуждаете меня соглашаться, тем более что торговаться, как говорили в старину, видимо, тоже не имеет смысла. Или я ошибаюсь?

— Я думаю, не стоит, уважаемый.

— Ну что ж, тогда скажите, в каком виде вы хотели бы получить выкуп? В деньгах или возможен какой-нибудь эквивалент?

— Надо в долларах, Георгий Георгиевич. На сегодня самая устойчивая валюта.

— Но где же я немедленно возьму миллион? Вы хоть представляете, сколько это денег? Неужели вам не понятно, что такие суммы в кошельке на каждый день не носят? А я мог бы предложить, ну, скажем, какое-нибудь равноценное художественное полотно. Или что-то из ювелирных изделий.

— А что мы будем со всем этим делать? Нас же сгребут возле первой скупки! Ведь все эти ваши предметы искусства наверняка властям хорошо известны. Нет, уважаемый, давайте валюту. И еще одно наше требование: пусть выкуп доставит ваш зять. Не надо вам, пожилому и уважаемому человеку, заниматься не своим делом.