Картель правосудия - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 65

– Что-оа? Ага, этот следователь, – спохватился Президент. – Как его… Египетский? Иранский?

– Может, Пакистанский? – находчиво прошептал помощник, болезненно морщась: каждое слово больному горлу давалось с трудом. – Старший советник юстиции Пакистанский. – Он что-то вписал в бланк с российским гербом, потом прокашлялся и попытался официальным голосом зачитать экспромтом составленную бумагу.

– Для расследования… – он потрогал себя за горло, понял, что до конца этот текст не дотянет, и просто передал бумагу Меркулову. Меркулов, не глядя, положил его в папку.

Президент встал из-за стола и, не без труда обогнув его, приблизился к вскочившим ему навстречу гостям. Он пожал руку Меркулову и доверительно поманил пальцем его приятеля.

– Старший советник юстиции, – задумчиво произнес Президент, – это значит в переводе на военный язык, будет… будет?

– Полковник, – подсказал Турецкий, сам не зная зачем, и… чихнул два раза подряд.

– Что ж это вы все какие-то болезные. Давай, полковник, возьми их за яйца, совсем обнаглели, понимаешь, убивают среди бела дня нашу четвертую власть!

– Третью, – стеснительно просипел сзади помощник.

– Что-оа?

– Третью власть. Четвертая власть – это пресса, третья – судебная.

Президент отмахнулся от этой подсказки и закончил свою стройную мысль:

– Поймаешь этих гадов – получишь генеральский чин – См. роман Ф. Незнанского «Убийство на Неглинной». И вот еще что! Я не собираюсь давать вам на это дело какую-нибудь вшивую неделю или две! Хватит с меня нераскрытых убийств Меня, Листьева, Холодова! Вы не получите не только неделю, но и месяца! Я уже давно понял: чем дольше идет следствие, тем меньше открывается правды! И вы раскроете мне Уткина немедленно!

…– Ну что ж, теперь у тебя появился серьезный стимул, – глубокомысленно изрек Меркулов.

– Ты о чем, о генеральских погонах? Я тебя умоляю, не в первый раз ведь. Ну что они мне, как собачке, эту кость издали показывают?! – Вальяжно располагаясь на заднем сиденье черной «Волги» Администрации Президента, Турецкий забрал у Кости его драгоценную папку и стал изучать ее содержимое.

"Особым распоряжением Президента Российской Федерации и по рекомендации Совета Безопасности для расследования обстоятельств убийства Председателя Верховного суда Ивана Сергеевича Уткина

создается следственно-оперативная группа «Пантера» с чрезвычайными полномочиями и в составе:

старшего следователя по особо важным делам при Генеральной прокуратуре России старшего советника юстиции Пакистанского А. Б…"

Турецкий не поверил своим глазам, но так оно и было. Весь текст был выпукло, даже фигурно, отпечатан на красивой гербовой бумаге, и только «его» фамилия вписана от руки! Он повернулся от некоторого сотрясения воздуха рядом и увидел, что Меркулов молча хохочет. Ну и черт с вами…

"…Начальника Московского уголовного розыска полковника милиции Грязнова В. И.

И начальника отдела управления Федеральной службы безопасности по расследованию дел экономического характера майора Школьникова С. П.

Контроль над действиями группы «Пантера» возлагается на и. о. Генерального прокурора государственного советника юстиции 1-го класса Меркулова К. Д."

Турецкий еще раз выпучил глаза и замотал головой. Нет, это все же было чересчур для одного раза.

"…Все правоохранительные органы, подразделения госбезопасности и Министерства внутренних дел обязаны содействовать в проведении следственно-оперативных мероприятий, проводимых группой «Пантера».

23 февраля 199… года.

Президент Российской Федерации…

Секретарь Совета Безопасности…"

– Дело по обвинению Лозинского мы закрываем, фактов явно недостаточно. Соответственно автоматически дело об убийстве его тещи передавай назад, в городскую прокуратуру, поскольку оно переходит в ранг обыкновенной бытовухи.

– Очень сильно в этом сомневаюсь! Костя, – возмутился Турецкий, – это уже второй раз за последнюю неделю, когда ты у меня забираешь работу, которую сам же и поручил!

– Относись к этому философски, – посоветовал Меркулов.

– Кстати, а почему наша группа называется «Пантера»? – спросил Турецкий, когда они уже въезжали через Столешников переулок на свою родную Большую Дмитровку.

– Откуда я знаю?! Надо было у Президента спрашивать.

– Ч-черт, – проскрипел Турецкий. – Даже если и дадут генерала, так ведь не мне, а Пакистанскому.

23 февраля, вечер

Меркулов отказался от заманчивого предложения.

– Я бы с удовольствием сходил с тобой в баню, Саша, но это такая долгая история, что мы просто рискуем свариться. Долгая и поучительная. Правда, ты уже несколько не в том возрасте, когда сказки формируют мировоззрение и избавляют от ошибок, но послушать все равно стоит. – Константин Дмитриевич в своем кабинете рассказывал о давнем знакомом Иване Сергеевиче Уткине.

– Много лет назад, в городе Тихорецке, в далеком и благодатном Краснодарском крае, появился молодой судья. И не со стороны станицы Архангельской, а из белокаменной столицы, и не вошел, а приехал на обычном поезде, и не было на нем лаковых штиблет, но был он полон планов и надежд, ждала его блестящая карьера, – неожиданно нараспев затянул Меркулов. – И Тихорецкий районный суд был, так сказать, второй в этой карьере ступенькой. Первую он уже переступил, когда с отличием окончил юрфак МГУ.

Красавец был мужчина, высокий, косая сажень в плечах, шевелюра черная как смоль, глаза горят, весь так и рвется в бой. Дела-то раньше, сам знаешь, какие слушались, все больше бытовуха, поножовщина, хулиганство, изнасилования, изредка расхитители попадались, только расхищать в этом городе особенно нечего было, разве что колесные пары из депо кто домой укатит, чтобы потом на них дрова пилить. Вот и пропадал наш Иван Сергеевич целыми сутками в наполненном сквозняками довоенном еще зале суда, в окружении кубанских казачек – народных заседательниц.

Так бы и захирел совсем, но появись на горизонте путеводная звезда в образе исключительно одаренной во всех отношениях юной адвокатессы Ларисы Масленниковой. Красотой ее природа не обделила, не знойная, конечно, женщина, но вполне себе мечта поэта. И главное, являла она собой разительнейший контраст с типичными совковыми тетками в сером, когда ни рожи ни кожи, только производственные достижения. А Лариса, кроме всего прочего, была еще и умна. Просто Цицерон в юбке, Плевако перекрестного допроса. Когда она в суде говорила, так даже суровые мужики украдкой слезы со щек смахивали, а уж впечатлительные барышни просто рыдали от умиления и жалости к несчастным обвиняемым, которые совершенно случайно оступились на тернистом жизненном пути, но уже до дна испили горькую чашу раскаяния.

Начинала она с гражданских дел, но скоро ей это приелось, в уголовных делах нашлось гораздо больше простора для ее ораторского таланта. Так она и встретилась с Уткиным. То есть знали они, конечно, друг друга и раньше, жрецов юстиции в Тихорецке по пальцам можно было пересчитать, но только в зале суда Иван Сергеевич смог оценить ее по-настоящему и, основательно покопавшись в душе, обнаружил там семя любовной страсти…