Ищите женщину - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 74

— Я уж подумывал было рвануть с тобой на пару в Питер! Да ведь дело такое, что опасно нынче становится. Пример нашего с тобой юридического министра оказался уж больно заразительным. Да тебе, поди, видней из своего кресла.

— Есть… — неохотно ответил Слава. — А я так понимаю, что на всех таким вот образом кризис августовский подействовал. Однова живем! А тут тебе и самая компра! Теперь ведь всякую такую технику можно на рынке приобрести. А закон о защите не действует. Все у нас наоборот… Ладно, помечтали, поехали дальше. — Он наклонился к селектору: — Саватеева ко мне.

Турецкий сидел на заднем сиденье «Жигулей» цвета мокрого асфальта. А рядом с ним, почти лежа, расположился Саватеев. На Николае был длинный плащ, как у Турецкого, и такая же кепочка, выданная из нескончаемых запасов Грязнова. Они ехали к Варшавке. Не торопились, ибо их не должны были потерять те парни, которых они обнаружили, едва выехали из служебных ворот Петровки, 38.

Люди в двести восьмидесятом «мерседесе» — машине неновой, но достаточно мощной, было видно, ждали Турецкого. Они словно знали, что он куда-то собрался, что при нем портфель, что дороги в Москве далеко не все прекрасно освещены, да и асфальт тоже — не очень. Мало ли что может случиться! Но грязновские «Жигули» тоже были очень хорошей машиной с форсированным движком да к тому же больше приспособленные для езды по кривым московским дворам и закоулкам. Так вот и ехали: первые не торопились, вторые не отставали.

Турецкий разговаривал с лежащим на сиденье Колей. Он поднимется и сядет на место Турецкого тогда, когда Александра уже не окажется в машине.

Причина «смурного» вида быстро разрешилась. Саватеев, рассказывая о том, как они держали след киллера Апостолу, дошел до таможни, затем до самой молодой таможенницы Зои Махоткиной, и тут славного сыщика будто зациклило: что бы дальше ни говорил, о чем бы ни вспоминал, повсюду исподволь всплывала эта самая Зоя, у которой такие яблоки!.. А сад, а канал через дорогу! А сама…

Саватеев словно светился в темноте. Турецкий слушал его и посмеивался, вспоминая и свою первую любовь, которая закончилась трагически. Впрочем, была ли то любовь? Замужняя женщина… Нет, она-то в нем что-то нашла. И такое, что пожертвовала своей жизнью. А он? Давно это было… Все на той же проклятой ярмарке в Сокольниках… И тогда за ним следили гэбисты. Полтора десятка лет прошло, а они все следят, вон сзади катят. Будто ничего не изменилось на земле за эти годы. Катят… следят… чего-то выжидают. Ну тогда все-таки была ясность: кто возьмет власть, тот и будет сочинять дальнейшую историю государства. А ведь очень многие рвались к пирогу! Ох, какая драчка была! Сколько крови лилось!..

Ну ладно, это тогда, а сейчас? Неужели не устали от переделов? И вот, кстати, вспомнилось. Ведь наш Музыкант именно тогда и приезжал в Советский Союз. Причем вторично. Что он привозил сюда? Материалы и валюту. А кому? Может быть, именно такая постановка вопроса и является для всех причастных к тому делу сегодня наиболее опасной? Как-то не думалось… А зря. Потому что суть проблемы может как раз и заключаться в том, на кого была сделана ставка и того же Михайлова из частного института, и ЦРУ иже с ним. Конечно, если им нужен был в России твердый кулак, хотя Михайлов и мнит себя официально ярым демократом, то нынче такой прокол может быть очень неприятен для фрондера, каким слыл Музыкант в молодости, выступая против войны во Вьетнаме и в прочих молодежных акциях. Но это все опять-таки «если». И в этом, как сказал Костя, должен был помочь разобраться старый друг.

«Ну что сказать, мой старый друг? Мы в этом сами виноваты…»

А почему он «должен»? Он же из их конторы! Служба собственной безопасности. А это не только очистка рядов, но и защита своих.

— Чего это вы запели, Александр Борисыч? — удивился Саватеев, прервав свой рассказ о Зое.

— Разве? — удивился Турецкий. — Своим мыслям. Молодость вспомнил, Николай, мы ведь с Грязновым были тоже молодыми и знаешь как за девками ухлестывали? Тебе такое и не снилось!

— Да вы и сейчас еще вполне ничего, — поощрил Саватеев.

— Ну спасибо, вот тут очень обрадовал… А дальше-то как у нас пойдет дело?

— Мы где?

— Сейчас буду поворачивать направо, ни Симферопольский, товарищ капитан, — ответил водитель.

— Отлично. Значит, уже скоро. Мы с Вячеславом Иванычем дальше так наметили. Пятнадцатый и семнадцатый дома — это пятиэтажки — уже выселены и идут под снос, народу там никого. Мы едем по внутренней дорожке как бы к Артековской улице, а вы на повороте линяете, ну… — замялся Саватеев.

— Я понял, Коля, дальше?

— Между этими домами пробираетесь к трамвайным путям. Переходите на другую сторону и видите армянский ресторан «Мицар». Напротив входа «Лада»-восьмерка, синяя, номер один-два-три. Едете с водителем прямо, на Черноморском бульваре — налево и за милицией — направо. Сойдете у пруда. Водитель «восьмерки» встретит вас потом у ресторана «Камелот», на углу Варшавки и бывшего Балаклавского проспекта. В общем, ориентиры — два эти ресторана.

— А чего это вы именно их выбрали, а не, к примеру, продовольственные магазины. Или авторемонты?

— Вячеслав Иваныч сказал, что вам так будет проще. И понятнее. Он слово такое сказал… баб…

— Паб, Коля. Паб — по-английски пивнушка. А паб-крол — означает, что человек совершает путешествие по пивным, но на каком-то этапе не выдерживает темпа и вынужден двигаться уже ползком. Таким образом — ползком по пивным — бывало у нас такое с твоим начальником. В молодости, Коля. А что касаемо «баб-крола», то ты, зная значение слова, теперь сам легко угадаешь, что это такое. Вот так. Мне не пора?

— Нет, это еще Болотниковская, наша будет следующая, — сказал водитель.

— А вы как же? — поинтересовался Турецкий.

— А мы едем дальше, где нас возле поликлиники встретит дорожно-патрульная служба, которой я покажу на своих преследователей. Пока они будут с нашим хвостом разбираться, мы успеем вернуться в гараж.

— Хорошо задумано.

— Приготовьтесь, — сказал водитель, чуть сбрасывая скорость на узкой проезжей дорожке между домами. — Сейчас будет вираж вправо, выкатывайтесь!

Водитель крутанул вправо, объезжая ряд гаражей-ракушек, Турецкий ловко выскочил и встал за одну из них, а «Жигули», будто и не останавливались, помчались дальше. Десяти секунд не прошло, как следом за ними, почти молча, поскольку двигателя было практически не слышно, проскользил «мерседес».

Турецкий подождал еще, вглядываясь в убегающие габаритные огоньки, и ушел в прогал между мрачными пустыми домами с выбитыми окнами. Ярко освещенный ресторан он увидел метрах в ста с небольшим. Держа портфель под мышкой, перешел на противоположную сторону и неторопливо, как всякий служивый человек, отправился в сторону огней.

Все было как договаривались: нужная машина стояла последней в ряду припаркованных шикарных автомобилей.