Исполняющий обязанности - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 38

«Очень способная и милая женщина, — весело думал об оставленной им вдове Александр Борисович, спускаясь по лестнице к подъезду. — А ведь идея с Сережей очень неплохая!»

3

Грязнов решил сам съездить на Бережковскую набережную и вместе с Галей походить по квартирам и, вообще, хорошенько осмотреться на месте. Он конечно же доверял своим оперативникам, но предпочитал в особо сложных делах полагаться также и на личные впечатления.

С оставленной Турецким фотографии был отдельно переснят и увеличен фигурант, выступавший под именем Ваня. Ни бывшей должности его, ни места работы, ни фамилии, ни адреса в распоряжении следствия не имелось. Как не было и реальной возможности произвести, к примеру, обыск в доме и на службе у доктора Баранова — какие основания? Да никто не подпишет санкции!

Эту фотографию следователь Кучкин, по указанию Александра Борисовича, отвез к Баранову, который уже не раз встречался с Валентином Арнольдовичем, и предъявил ему. Но визит ничего не дал — озабоченный своими проблемами, Вячеслав Сергеевич категорически отрицал, что знает этого человека. Ни разу его в жизни не видел и слышит имя Иван в первый раз. Если он и врал, то очень правдиво. А больше вопросов к нему пока у следствия не возникло. Все-таки до сих пор он проходил в деле как потерпевший, а не как подозреваемый!

Что же касалось Дмитрия Яковлевича Грицмана, тут доктор Баранов был вполне искренен. Да, конечно, знал, и даже довольно неплохо. И супругу его видел не раз — милая женщина. Известно ему было и то обстоятельство, что Додик — так его все называли между собой — грешил наркотиками. Легкими, правда, до серьезных ломок дело не доходило. Правильнее сказать так — баловался, легкий кайф ловил. Но иногда действительно, когда, видимо, перебарщивал, случались с ним и неприятные инциденты. Приходилось помогать, именно по-дружески, подобно домашнему врачу, снимать абстиненцию. Но это было всего два или три раза за все время. Так что и говорить-то, по большому счету, особенно не о чем.

На вопрос, почему тогда, по его мнению, в крови погибшего, как утверждает судебно-медицинская экспертиза, оказалась слишком большая доза тяжелого наркотика — героина, явно расстроенный таким оборотом дела доктор с огорчением развел руками. Наверное, Додик, неважно себя чувствуя, допустил по неопытности передозировку, после чего и потерял над собой контроль. Мог заснуть, находясь за рулем, мог просто отключиться на краткий миг, которого с избытком хватило для ужасной трагедии… Это, кстати, и объясняет в какой-то степени причину гибели человека.

Валентин Арнольдович едва сдержал себя: этот напыщенный индюк, наверняка же и являющийся убийцей, еще дает советы следствию! Да какие! Ничего, значит, не боится, слишком уверен в себе…

— Он у вас не был в день своей смерти? Или накануне? — делая невинное лицо, спросил Кучкин.

Баранов подумал, внимательно посмотрел на него и медленно, отрицательно помотал головой:

— Не помню, кажется, нет. Дел было много… А если и приезжал, — раздумчиво продолжал доктор, — то разве что посочувствовать в связи с покушением. Неудавшимся, естественно. Многие, оказывается, знали об этом факте. Кто звонил, кто заскакивал на минутку в диспансер, чтобы просто дружески пожать руку. Возможно, и Додик заезжал.

А когда настырный следователь спросил Баранова, почему тот не был на похоронах своего хорошего знакомого, ведь к Артемовой-то он приезжал, и даже на поминальном банкете зафиксирован, Вячеслав Сергеевич объяснил это тем, что ему просто не сообщили о дне похорон Грицмана. Он же ничего не знал! Ну конечно, в газетах же и по телевизору не сообщали — кто для них какой-то Додик Грицман? — а никто из родных или знакомых покойного не позвонил.

Кучкин возразил, что, по показаниям вдовы Грицмана, она лично обзванивала всех знакомых мужа, звонила и доктору, и он якобы обещал прийти, но не явился.

— Видимо, несчастная женщина что-то путает, — тут уже категоричным тоном и без всякого смущения заявил Баранов, — да ее можно понять — такое потрясение! И как после этого ей еще думать о каких-то там посторонних людях?! Не будьте наивным, Валентин Арнольдович. Впрочем, — еще немного подумав, поправил себя Баранов, — возможно, вдова говорила с его секретаршей либо с тем, кто ее мог подменить на какое-то время. Ну а та по какой-то причине забыла или не захотела передать. Все-таки его звали подряд на вторые похороны, могла разволноваться. Но втык по этому поводу я ей сделаю, — пообещал Вячеслав Сергеевич, легко уйдя от дальнейших объяснений…

И вопрос с самим Додиком тоже оставался пока открытым. Расшифровка магнитофонной записи беседы старшего оперуполномоченного Владимира Яковлева с Варварой Анатольевной Нестеренко (в миру, как известно, Варькой), не являлась протоколом официального допроса. А чтобы простая беседа стала таковым, с девицей следовало еще работать и работать. Ведь испугается, откажется — и все! И любые ее «разговоры» псу под хвост, в корзину для ненужных бумаг. Каждый адвокат моментально уберет это препятствие. А записная книжка Додика, побывавшая в воде, размокла, буквы, написанные модным еще недавно чернильным «паркером», расплылись и дешифровке у экспертов-криминалистов поддавались с гигантским трудом. Да и конца этой работе не предвиделось.

Другое дело мобильник. В его «записной книжке» находилось с два десятка телефонных номеров, расставленных не под именами, как делают многие, а под цифрами — 1, 2, 3 и так далее. Сам Додик знал, кто стоит за этими цифрами, не стало это секретом и для криминалистов, установивших по справочной службе фамилии абонентов этих телефонных номеров. Но среди двух десятков человек не было ни доктора Баранова, ни неизвестного Ивана. Скорее всего, Додик записывал только те номера, которыми приходилось пользоваться редко, а необходимые постоянно держал в собственной памяти. Кроме всего прочего, у него мог быть не один мобильник, а несколько, и где теперь они, знал только сам покойный.

Вот с таким багажом в загашнике Грязнов и отправился на место преступления.

Вячеслав Иванович поехал, разумеется, в форме, чтобы у строптивого хозяина квартиры, в которой проживала свидетельница Еропкина, не возникло и мысли о каком-то возражении.

Сердитого Ивана Захаровича на этот раз дома не оказалось, а Еропкину они с Галей встретили во дворе. Она возвращалась от мусорных бачков, где вытряхивала мешок от пылесоса. Увидев Галю, заулыбалась как старой знакомой. А Вячеслав Иванович в генеральской форме прямо-таки произвел на нее серьезное впечатление, он оказался, по ее пониманию, куда важнее Ивана Захаровича. Потому она и возражать не стала, а сразу пригласила гостей на кухню.

А вот с опознанием по фотографии произошла существенная накладка.

Есть, знал об этом Грязнов, такие люди, у которых нарушены какие-то зрительные, что ли, центры в мозгах, и потому они совершенно не воспринимают плоскостное изображение человека. То есть сам-то предмет они прекрасно видят, но сопоставить с тем, что им о нем известно, не могут. Кстати, не такая уж редкая болезнь. Но Вячеслав Иванович никак не думал, что ему придется столкнуться с этим явлением в данный момент.