– Ради бога, извините, – еще раз сказала горничная, – но тут
бродит один подвыпивший джентльмен, и мы боимся, как бы он не забрался в каюту
к какой-нибудь даме и не напугал ее.
– Какой кошмар! – встревожилась я. – А сюда он не зайдет?
– О нет, не думаю, мисс. В крайнем случае позвоните в
звонок. Доброй ночи!
– Доброй ночи!
Я высунулась в дверь и оглядела коридор. Кроме удалявшейся
горничной, никого видно не было.
Подвыпивший джентльмен! Вот, значит, в чем дело. Зря только
я проявляла свои актерские таланты. Выдвинув сундук еще на пару дюймов, я
сказала кислым голосом:
– Будьте любезны сейчас же выйти отсюда!
Ответа не последовало. Я заглянула под койку. Мой незваный
гость неподвижно лежал на полу. Похоже, он спал. Я дернула его за рукав. Он не
пошевелился.
«Пьян в стельку, – раздраженно подумала я. – Что же теперь
делать?»
Но тут я увидела нечто такое, от чего у меня перехватило
дыхание: небольшое красное пятно на полу.
Собрав все свои силы, я вытащила парня на середину каюты.
Мертвенная бледность, разливавшаяся по его лицу, указывала на то, что он без
сознания. Причину обморока я обнаружила без особого труда. Мужчине всадили под
левую лопатку нож… причем всадили глубоко. Я сняла с него пиджак и принялась
обрабатывать рану.
От холодной воды незнакомец очнулся и привстал.
– Пожалуйста, лежите смирно, – попросила я.
Но этот молодой человек был, видно, из тех, к кому очень
быстро возвращаются силы. Он уже поднялся на ноги и стоял, слегка покачиваясь.
– Мне ничего не нужно.
Он держался вызывающе, почти агрессивно.
И ни слова благодарности, даже «спасибо» не сказал!
– Вы тяжело ранены. Давайте я помогу вам одеться.
– И не думайте!
Он разговаривал со мной так, словно я просила у него
одолжения. Я и обычно-то не отличаюсь сдержанностью, а тут и вовсе вскипела.
– Не могу сказать, что вы хорошо воспитаны, – процедила я
сквозь зубы.
– Ничего, зато я избавлю вас от своего присутствия. –
Незнакомец направился к двери, но вдруг пошатнулся.
Резким движением я толкнула его на диван и бесцеремонно
заявила:
– Не валяйте дурака. Или вы хотите залить своей кровью весь
корабль?
Похоже, до него дошло, что я права. Во всяком случае, он не
мешал мне, когда я его перевязывала.
– Готово, – сказала я, завязывая узел. – Надеюсь, ваше
настроение улучшилось и вы расскажете мне, что же все-таки произошло?
– Мне очень жаль, но я не могу удовлетворить ваше
любопытство, хотя оно вполне естественно.
– Почему же не можете? – я не сумела скрыть досады.
Он ядовито улыбнулся:
– Если хотите растрезвонить о своей тайне по всему свету,
поведайте ее женщине. Если же нет – держите язык за зубами.
– Вы думаете, я не способна хранить секреты?
– Я не думаю, а знаю.
Он поднялся на ноги.
– Но ведь женщина может растрезвонить и о сегодняшних
событиях, – злобно сказала я.
– Не сомневаюсь, – безразлично кивнул он.
– Как вы смеете?! – в сердцах вскричала я.
Мы с яростью глядели друг на друга, словно заклятые враги.
Именно теперь я впервые смогла его как следует разглядеть: коротко остриженные
темные волосы, узкий рот, шрам на загорелой щеке, живые светло-серые глаза,
смотревшие на меня с непередаваемо дерзкой насмешкой. От него исходила какая-то
угроза.
– Вы еще не успели поблагодарить меня за то, что я спасла
вам жизнь? – с притворной ласковостью спросила я.
И попала в точку! Он вздрогнул. Я интуитивно почувствовала:
превыше всего на свете ему ненавистно воспоминание о том, что я спасла ему
жизнь. Но меня это не волновало. Я хотела сделать ему больно. Я никого в жизни
не хотела так обидеть, как его.
– Бог свидетель, до чего я сейчас жалею, что вы мне помогли!
– воскликнул он. – Лучше бы я умер, и дело с концом.
– Я рада, что вы признали за собой должок. И вам так просто
от меня не отделаться. Я спасла вам жизнь и жду, пока вы скажете мне «спасибо».
Если бы люди умели убивать взглядом, я думаю, он меня с
удовольствием порешил бы… Затем, отведя глаза, незнакомец кинулся к двери, но у
порога остановился и бросил через плечо:
– Я не стану благодарить вас… Никогда! Но я перед вами в
долгу, признаю это. Когда-нибудь я верну вам долг, будьте покойны.
Он ушел, а я стояла в растерянности, и сердце у меня в груди
билось, как встревоженная птица.
11
Оставшаяся часть ночи прошла без волнений. Наутро я
позавтракала в постели и встала очень поздно. На палубе меня окликнула миссис
Блер:
– Доброе утро, цыганочка. Иди-ка посиди рядом со мной. У
тебя какой-то невыспавшийся вид.
– А почему вы зовете меня «цыганочкой»? – спросила я,
послушно присаживаясь возле нее.
– Ты возражаешь? Почему-то это имя тебе идет. Я сразу тебя
так окрестила. В тебе есть что-то цыганское, вот почему ты так не похожа на
окружающих. Я втайне решила, что только с тобой и полковником Рейсом будет
интересно болтать на корабле, с другими я умру со скуки.
– Забавно, но я то же самое думала про вас, – усмехнулась я.
– Только это менее удивительно. Вы ведь… вы такая… изысканно-совершенная…
штучка.
– Неплохо сказано, – кивнула миссис Блер. – А теперь поведай
мне о своей жизни, цыганочка. Почему ты отправилась в Южную Африку?
Я наплела ей что-то про папину работу.
– Значит, ты дочь Чарльза Беддингфелда? Я сразу поняла, что
ты не просто какая-то провинциальная барышня. Стало быть, ты собираешься на
раскопки в Броукен-Хилл, за новыми черепами?
– Возможно, – уклончиво отвечала я. – У меня есть и еще
кое-какие планы.
– До чего же ты любишь таинственность! Однако сегодня у тебя
ужасно усталый вид. Ты что, не выспалась? А у меня на корабле все время глаза
слипаются. Говорят, по десять часов в сутки спят только дураки. Ну а я могла бы
проспать и двадцать!
Она зевнула и стала похожа на сонного котенка.