«Крыша» для Насти - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 31

Вот и теперь синяя «мазда» двигалась в отдалении, между нею и Турецким были четыре машины.

«Замурлыкал» мобильный телефон, лежавший на приборном щитке. Турецкий раскрыл аппарат.

— Саня, ты сейчас где? — услышал он встревоженный голос Грязнова.

— Я? — задумался Турецкий, не чувствовавший никакого душевного и телесного дискомфорта от медленного движения в плотном потоке автомобилей по Садовому кольцу. — Я, говоришь? Да как тебе сказать?.. Слушай, а вечерок сегодня намечается неплохой, между прочим.

— Это в каком смысле? — как бы насторожился Грязнов.

— Да эти психи из Министерства образования придумали десяток экзаменов для учеников девятого класса! Ты себе представляешь? Ну на хрена, извини, четырнадцатилетним девчонкам и мальчишкам в их-то, понимаешь, возрасте выбирать свой жизненный путь? Дальше им, видишь ли, учиться или искать себе профессию? Расти и взрослеть, читая умные книги, или валить на улицу, со всеми ее пороками и соблазнами? Это же надо! А к слову, «восьмилетки» мы, в наше с тобой время, при Никите, уже проходили, ты помнишь, и ни к чему путному они нас не привели. Да и что ребята могут выбрать в этом возрасте? Ты сводки происшествий посмотри — вот что такое их свободный выбор! Демократы, мать их! Все опять с ног на голову поставили!

— Слушай, не заводись, а? — попросил Грязнов. — Наши демократы мне тоже не по нутру, но это же не мой личный выбор.

— Да они же совсем разум потеряли! А моя Нинка теперь сидит из-за этих придурков и под присмотром Ирки готовится день и ночь! К чему? Нет, Славка, мир полон идиотов… Я отказываюсь иметь с ними общие дела и интересы!

— Зачем ты мне все это рассказал? — спокойно, но все же несколько напряженным голосом спросил Грязнов.

— А чтоб и ты разделил мое справедливое возмущение, — засмеялся Турецкий, понимая, что его «выпад» действительно смешон. — И потом, оказывается, что своим присутствием и бесконечными, глупыми вопросами я им просто мешаю спокойно жить, то есть готовиться к экзаменам! Нет, ты понял, Славка? Я — сегодня лишний в их мире. Я — помеха!

— Ничего не поделаешь, такова наша жизнь, — философски изрек Грязнов, как бы настраиваясь на волну Турецкого. — Я тоже ничего хорошего от нее не жду.

Да Александр и сам знал, что с этим миром, руководимым далекими от реальной жизни людьми, никакой каши не сваришь. Значит, остается всех слушать и поступать по-своему. То есть, другими словами, плевать с высокого потолка и честно делать исключительно свое собственное дело.

— Ну ты видишь, я уже разделил твое возмущение. Так ты где?

— Проехал театр Образцова, тащусь к Маяковке.

— Очень удачно. Не тащись, а сворачивай на бывшую Чехова и дуй к себе на службу. Прямо в кабинет Кости. Я — в приемной. Клавдия кланяется. Давай быстрей, у нас снова чепэ!

— Что-нибудь случилось? — еще не врубаясь, спросил Турецкий.

— Все! Информация на месте.

Через двадцать минут — по причине автомобильных пробок — Александр Борисович уже поднимался в приемную Меркулова.

— Там, у Кости, короткое совещание, — встретил его Грязнов, который, стоя у окна, разговаривал с Владимиром Поремским, старшим следователем Генеральной прокуратуры, с которым обычно работал Александр Борисович. — Сейчас он закончит, и мы зайдем.

— Привет, Володя. — Турецкий пожал руку Поремскому — высокому блондину, который, по уверениям Константина Дмитриевича Меркулова, очень напоминал Саню Турецкого в молодости, а потом шлепнул ладонью по ладони Грязнова. — С тобой виделись.

— Не виделись, а разговаривали, — поправил тот. — Так не хочешь узнать, что за чепэ?

— Естественно, но только после того, как поцелую ручку Клавдии Сергеевне. — И Турецкий обернулся к секретарше Меркулова. — Клавдия, ну просто нет слов! — Это было сказано по поводу ее открытой по-летнему кофточки и наличию небольшого бирюзового кулончика, утопавшего в вырезе высокой груди. Этот красивый кулончик, кстати, вместе с серьгами, он когда-то сам ей и подарил, купил в нью-йоркском аэропорту, перед посадкой в самолет.

Клавдия Сергеевна зарделась, но Турецкий, сделав комплимент, уже отвернулся.

— Итак, ребята, я готов вас выслушать. Что случилось?

— Не упадешь в обморок? — серьезно спросил Грязнов, а Поремский усмехнулся.

— Я не барышня. Слушаю.

— Час назад, — Грязнов посмотрел на свои ручные часы, — был убит президент «Межстратегбанка».

— Ну и что? — спокойно спросил Турецкий. — У нас нередко гибнут большие люди. Часто даже беспричинно на первый взгляд — так это кое-кому представляется.

Грязнов посмотрел непонимающе. Поремский тонко улыбнулся, точнее, сделал попытку улыбнуться, но тут же скромно поджал губы.

— Ты бы хоть спросил, кто он, — с досадой махнул рукой Грязнов.

— Хорошо, кто он, Слава?

— Да в том-то и дело, что ничего хорошего! — с чувством воскликнул Вячеслав. — Это Роман Николаевич Воронов, бывший директор ФСБ, ты понял?

— Воронов? — почти по складам повторил фамилию Турецкий. — Славка, ты только не говори мне, что стрелял в него высокий человек в сером плаще по кличке Рэм и бывший генерал что-то такое выкрикнул перед смертью!

— Никто в него не стрелял, — ответил Грязнов и нахально показал дулю вылупившемуся на них Поремскому. — Чего удивляешься, Владимир Дмитрич? Тут, брат, тонкая политика. А его, Саня, взорвали в собственном «мерседесе». Погибли он и шофер. И никто ничего не видел. Прямо возле подъезда его офиса.

— Как Фишку сделали, да? Ну я имею в виду того Фиштейна, про которого нам вчера Небылицын рассказывал, помнишь?

— Помню. Мне эта ассоциация тоже сразу пришла на ум.

— Что еще известно?

— Узнаем у Кости. Там была паника, бесконечные звонки сверху, генеральный с ним совещался. В общем, как я понимаю, нас ждут-с…

— И зря. Наш труп к этому трупу если и имеет какое отношение, то разве что по прошлой служебной принадлежности. Кто там сейчас? И давно ли произошло?

— Сейчас там работает дежурная бригада Центрального округа. А произошло ровно в два часа дня на улице Бахрушина, это рядом с Зацепским Валом. Остальные подробности — письмом.

— Ну а Володьку зачем позвали? — Турецкий кивнул на Поремского. — Для массовки? — Турецкий обернулся к секретарше. — Клавдия, ты в курсе?

— Ты о чем, Сашенька? — спросила она таким проникновенным голосом, что Поремский с Грязновым дружно и нагло расхохотались, но тут же умерили свой смех, потому что дверь кабинета Меркулова отворилась, и оттуда стали выходить незнакомые им люди.

Их провожал сам Меркулов, который, вероятно, слышал дружный, молодецкий смех в своей приемной и отнесся к нему в высшей степени неодобрительно. Это было заметно по хмурому выражению его лица. Попрощавшись кивком с выходящими, он оглядел «славную троицу» и нетерпеливо качнул головой: