...И грянул гром - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 47

— А если он вооружен?

— Даже не сомневаюсь, но это я беру на себя.

— Но ведь…

— Все, Саня, все! Будем действовать по обстановке, но главное — не дать ему шанса выскочить из квартиры. Задача ясна?

Дронов молча кивнул.

— Вот и ладненько.

Прошло уже более часа, а Голованов все стоял у окна, всматриваясь в темноту двора. За это время к дому подкатили «Жигули» десятой модели и две иномарки, однако не было «мазды». Убаюканный тишиной, о чем-то негромко рассказывал Дронов, однако самому Голованову становилось все тревожнее и тревожнее. Мелькнула даже мысль, что этот гаденыш с погонами майора милиции прямо из управления поехал на точку, где боевики Бая держали своих пленников, однако тут же отмел ее. Неподалеку от выездных ворот ОВД Центрального округа дежурил в эти минуты Агеев, и если бы из них выехала обозначенная иномарка, он немедленно позвонил бы на мобильник Голованову.

И вот наконец-то…

Ожил покоившийся в кармане мобильник, и Агеев произнес давно заготовленную фразу:

— Может, все-таки помочь?

— Что, выехал? — в свою очередь уточнил Голованов.

— Уже сидит в машине.

— Тогда все, Филя, отбой.

— И все-таки?..

— Справимся сами.

В тишине засыпающего дома было слышно, как на этаже остановился лифт. Скрежет проворачиваемого в замочной скважине ключа, звук открываемой двери. Щелчок выключателя.

Из-под дверной щели пробился лучик света.

Еще в тот момент, когда Шматко ставил на сигнализацию свою «мазду», Голованов обратил внимание, что в руках у него только небольшая, но довольно вместительная сумка черной кожи, затоваренная, судя по всему, пиво-водочным боеприпасом.

Значит, не может человек без водчонки, не может — и это было хорошо.

Неожиданно пришла мысль, что свою добротную куртку на меху он, видимо, вешает в прихожей, а вот пистолет табельный… Он мог оставлять его в прихожей, а мог и в комнате кобуру оставить или же на кухне.

Вспомнил, что, осматривая, вернее, ощупывая в темноте прихожую, он обратил внимание на то, что там не было ни журнального столика, ни какой-нибудь тумбочки, на которых обычно хозяева квартир складывают мелкие вещи. Значит…

Это уже хреново.

Получалось так, что Шматко войдет в комнату с кобурой в руке. В этом случае обезоружить его особого труда не составляло. А если этот хмырь оставляет кобуру в прихожей? И переступит порог с пистолетом в руке… В общем-то тоже без проблем, но только в том случае, если Шматко направится из прихожей в комнату. А если на кухню, где его пасет Дронов?

И где вероятность того, что не очень-то видный из себя лейтенант сможет одним ударом обезоружить и уложить на пол довольно габаритного мужика, которому, судя по всему, едва перевалило за сорок?

Голованов мысленно чертыхнулся.

Именно этот момент он и упустил из виду, привыкнув к тому, что рядом всегда был Агеев, на которого он мог положиться даже в самую трудную минуту.

Притаившись за дверью, Голованов лихорадочно решал, что же делать.

Ждать и положиться на авось? Можно, конечно. Но уж слишком многое стоит на карте. Вплоть до человеческой жизни. Он даже секунды не сомневался, что майор не задумываясь пустит в ход свой ствол, если Дронов не сможет вырубить его в первую же секунду.

Неожиданно распахнуть дверь и броситься на Шматко? Но здесь тоже были свои плюсы и свои минусы.

От этого вихря вопросов, на которые Голованов не мог найти единственно правильного ответа, он вдруг занервничал, что никогда не приводило к добру, и тут же почувствовал закипающую на самого себя злость.

В конце концов решил не рисковать Дроновым и потянулся к дверной ручке. В этот же момент послышался скрип сдвигаемых створок вмонтированного в коридорную панель шкафа-купе, и он, рванув на себя дверь, шагнул в освещенный коридорчик:

— Руки! Быстро! К стене!

Видимо не успевший даже испугаться и оттого ничего не понимающий, Шматко медленно поднял руки, но, вместо того чтобы ткнуться лицом в панель шкафа, повернулся к Голованову.

Появившееся было на его лице недоумение сменилось кривой улыбкой, которая говорила сама за себя. Кого-кого, а господина немца он менее всего ожидал увидеть в столь неурочный час в своей квартире.

В одной руке он держал довольно тяжелую меховую куртку, а вторая, по мере того как он узнавал в непрошеном госте «немца» из отеля, медленно опускалась к светло-желтой кобуре, из которой торчала рукоять «макарова». Рука опускалась все ниже и ниже. И непонятно было, то ли этот майор, в прошлом, видимо, все-таки неплохой мент, попытается совершить невозможное, то ли его рука действует совершенно автономно, руководимая только инстинктом самосохранения.

— Лапы, козел! — почти беззвучно выдохнул Голованов, и его жилистый кулак врезался в живот Шматко. Резко, но несильно.

Тот охнул от боли и, словно окунь, выброшенный на берег, хватая раскрытым ртом воздух, стал медленно сползать по стене.

Голованов подхватил его под мышки, свободной рукой вытащил из кобуры табельный «макаров» и только после этого подтащил обмякшее, почти безвольное тело к пуфику, пытаясь удержать его в сидячем положении. Однако это ни к чему не привело, и, утробно хрюкнув, Шматко завалился на пол.

— Сашок! — негромко позвал Голованов.

Распахнулась дверь на кухню, и на фоне темной кухни на порожке застыл Дронов. Он молча смотрел на скрюченное тело хозяина квартиры, о которой сам лейтенант не мог даже мечтать, и трудно было понять, о чем он думает в этот момент. Все-таки что ни говори, но и тот и другой — оба присягали на верность Родине.

— Ничего, — на всякий случай успокоил его Голованов, — пара минут — и он оклемается. А сейчас… обыщи карманы и помоги оттащить в комнату.

— Может, наручники?.. — неожиданно предложил Дронов.

— Само собой. Хозяин квартиры приходил в себя медленно и, как казалось Голованову, с явной неохотой. Сначала он зашевелился на полу, потом открыл глаза, и только после того, как его помутневшие глаза приняли осознанное выражение, он слегка приподнял голову.

Хотел было что-то спросить, но потом, похоже, раздумал и только зубами скрежетнул, пробормотав что-то нечленораздельное. Молчали и «гости».

Прошла, пожалуй, целая вечность этого странного молчания, как Шматко зашевелился опять. Попытался было сесть, но мешали скованные руки. Наконец он все-таки приткнулся плечом к креслу и глухо прохрипел:

— Ну и что дальше?

— Посмотрим, как вести себя будешь, — ответил Голованов, усаживаясь в кресло напротив.

Какое-то время Шматко безмолвствовал, оценивая многообещающее «как вести себя будешь», и вдруг его лицо скривилось в вымученной ухмылке.