Слепая любовь - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 32

А смысл всех разговоров сводился к тому, что Юлия сердилась по поводу нежелания подруги продолжать поездки к художнику. Наташа уперлась, Юлия злилась, даже пыталась кричать на нее. Видно, в их «дуэте» дочь юриста привыкла занимать главенствующее положение, а теперь «народная масса», похоже, взбунтовалась.

Когда разговоры были ближе к сумочке — территориально, так сказать, Филипп отчетливо различал новые, независимые интонации в голосе Наташи. Вот что делают с человеком деньги, стоило им появиться в кармане, как всплыла, словно из небытия, опальная до сей поры независимость. Ну правильно, он же сам слышал однажды смешной диалог Турецкого с Грязновым-старшим, это когда все были еще живы и здоровы и отмечали какое-то очередное важное событие. Александр Борисович собрался уезжать, поскольку что-то, как обычно, обещал супруге. Вероятно, в нетрезвом виде не садиться за руль. Ситуация вполне обыденная. Вот и он, оставляя свой знаменитый синий «пежо» во дворе «Глории», собирался выйти на Неглинку, чтобы «словить», по его словам, такси. Но, пошарив в карманах, не обнаружил наличности. В повседневности они ему не были нужны, но тут — крайний случай. Тогда и состоялся запомнившийся диалог.

— Славка, дай… полтинник.

Вячеслав Иванович достал кошелек и зазвенел мелочью.

— А тебе зачем? Орел — решка?

— Не… на независимость.

Грязнов захохотал:

— С этого и начинал бы… — Он спрятал кошелек и достал бумажник. Потом долго мусолил купюры, о чем-то раздумывая, и отсчитал три пятидесятирублевых бумажки. — Вот, а большего твоя независимость и не стоит… Но и меньше он тоже не возьмет.

Долго смеялись. Да… потому что все были живы, здоровы, сильны и определенно — молоды…

Значит, вот перед нами пример очередного варианта независимости. Надо будет при случае сказать Наташке, что эта ее «независимость» может ей дорого обойтись. Резкие перемены в характере достаточно близкого человека настораживают окружающих. И нужно быть самой максимально чуткой к собственным проявлениям такого рода. Помнить постоянно, что тебя слушают, и слышат даже малейшие нюансы новых интонаций, и задаются немедленным вопросом: почему? И уже не отстанут, пока душу твою не вывернут наизнанку… Увы, такова природа человека, болезненно реагирующего на все то, что ему непонятно там, где он привык считать себя победителем. И наверняка Юлия уже обратила на это внимание. Возможно, по этой причине и ссоры.

Сигналов от Турецкого об участии Нинки в их совместной операции не поступало, значит, некоторое свободное время у Филиппа имелось. Вот его он и решил использовать для контакта с Наташей.

Девушка была, естественно, на службе. Филя позвонил и представился Зойкиным знакомым. Мол, парой слов бы перекинуться, как? Наташа, вероятно постаравшаяся забыть о ночном происшествии и решившая, что щедрый дяденька свалился, исключительно благодаря ее неустанным молитвам, с неба, куда и отправился обратно и больше на землю не вернется, растерялась. Начала чего-то мекать, оправдываясь, что некогда, доктор сердится и так далее. Несерьезные отговорки. Филя был просто вне себя:

— Наташа, это надо тебе, а не мне, ясно? Я отойду в сторону, а с тобой?.. Пусть будет, что будет, раз ты такая тупая. Все! Либо назначаешь время, либо я больше тебя не знаю. Твой выбор. Делай быстрей, боюсь, что у нас мало времени.

Вот тут она испугалась.

— Что, этот разыскал?!

— Пока нет, но… Мне неудобно говорить, решай быстрее.

— А вы в больницу можете? В приемный покой? А я подойду и проведу вас…

— Согласен. Время?

— У меня будет обеденный перерыв, относительный, конечно, около двух, если не будет ничего чрезвычайного. Больница же…

— Устраивает. — И Филипп отключился. Больше ему ничего не нужно: адрес поликлиники известен, а найти приемный покой труда не составит.

И без четверти два он подошел к дверям, куда как раз ввозили очередного больного.

Наташу он, естественно, узнал легко, она прекрасно выглядела, и если бы не хмурая озабоченность, морщившая ей прелестный лобик, то прямо красавица девушка — в самом цветущем своем возрасте и состоянии души. Такая отчетливая приманка — спасу нет!

Их предыдущая встреча состоялась в темноте, и она не могла его разглядеть, а теперь, шаря взглядом вокруг себя, несколько раз безразлично скользнув даже по нему глазами, она отвернулась, и на ее симпатичном личике отразилось разочарование. Что ж, вполне вероятно, что ночью ей привиделся богатырь — высокий, красивый, а главное, безумно щедрый. И что ж она увидит? Простенького, невысокого, светловолосого человека, ничем не примечательного, тщедушного внешне и даже ниже ее на полголовы. Да, как говорит в таких случая Александр Борисович, это — не фасон для невесты… И не фонтан на площади у Большого театра.

Но время поджимало. И Филипп, до того внимательно наблюдавший за площадкой перед поликлиникой, не заметил ничего и никого подозрительного, кто бы, подобно ему, осуществлял наблюдение.

Машина стала отъезжать, перекрыв тем самым на короткое время дверь приемного покоя, Наташа словно пританцовывала от нетерпения, поглядывая на часики. Филя решительно направился к ней. Подходя и не поднимая головы, словно мимоходом, взял ее за руку и потянул в открытые двери.

— Спокойно, Наташа, это я. Найдите уголок, я отниму не больше пяти минут.

Она растерянно последовала за ним, а потом провела из большого помещения в коридор и за угол, где находилось нечто вроде склада какого-то.

Девушка была явно разочарована: вместо красавца Иванушки верхом на сером волке к ней явилась какая-то невзрачная личность. У нее и в голове мелькнуло, что, наверное, произошла какая-то ошибка, потому что она помнила, видела того Гришу, и уложить его на землю, причем надолго, мог разве что богатырь. А тут?..

Да, слишком явственно было все это написано на круглой мордашке — милой и симпатичной. Хуже нет таких разочарований.

— Что, не похож? — усмехнулся Филя.

— Я вас… другим представляла… — почти пролепетала девушка, будто застигнутая вопросом Фили врасплох.

— Я так и полагал. А теперь слушай меня, девочка, сколько б тебе ни было, я в любом случае вдвое старше. Посмотри потом на себя в зеркало. Ты же плавишься от счастья! Разве так можно? Еще вчера-позавчера ходила туча тучей, а сейчас сияешь. Вопрос: почему? А потому… Вот возьмет тебя этот Гриша за горло, согнет дугой, и ты молить его будешь, чтоб он эти свои деньги проклятые забрал у тебя. Если после этого он тебя еще захочет отпустить, в чем я не уверен. Уверен в обратном, они из тебя котлету фаршированную сделают, эти мерзавцы, пока мы их не остановим, поняла? А мы не можем хватать кого ни попадя, кто рожей не вышел, нам доказательства нужны, причем железные. И пока их не будет, эти гады еще побегают и много беды натворят. Поэтому — можешь считать приказом! — улыбку убрать с лица, можешь раскраситься так, будто сутками не спишь, устаешь. С Юлией не ругайся, просто объясни, что все тебе, как и она сама, осточертело и никуда ты больше с ней не пойдешь, ни к каким художникам, пусть хоть озолотят. Тебе твой парень… кстати, кто он и как его зовут?