Лиходолье - читать онлайн книгу. Автор: Елена Самойлова cтр.№ 31

Вот и сейчас у Вика скребло в горле – не откашляться, не сплюнуть. Хоть до крови отхаркивайся – не пройдет, пока не уберешься от ведовия подальше. Судя по тому, как стражник нервно принялся скрести заскорузлыми пальцами шею, не одному дудочнику чудился этот «червячок», значит, ошибки нет. Другое дело – за каким бесом ведовию понадобилось долбиться в обережный круг? Обычно лиходольские колдуны не стремятся к границе, напротив, они оседают подальше в степи, в такой глухомани, где никто, кроме них, толком и не выживет, и стараются лишний раз не попадаться на глаза Ордену Змееловов. А тут человек, как бы между делом выстроивший перед собой прочную стену из шипастых лоз, защищающую как от стрел стрепняцких луков, так и от револьверных выстрелов, демонстративно игнорировал орденцев, продолжая чертить прямо на земле какие-то значки и закорючки.

Еще один выстрел грянул совсем рядом, пылающий шар пролетел мимо, обдав лицо змеелова сухим жаром, и ударился в переплетение темно-зеленых лоз. Рыжий огонь расплескало по живой стене, закрывающей ведовия, искры брызнули во все стороны – и бесславно угасли в мокрой траве. Пламя продержалось немногим дольше – не прошло и минуты, как и оно опало, оставив после себя лишь густой дым, валом валивший от зеленых стеблей, да кое-где тлеющие огоньки.

– Да что же это такое! – Вик перевел взгляд на молодую совсем девицу, обеими руками державшуюся за дымящийся, воняющий пороховой гарью револьвер. Коротко остриженные волосы растрепаны, камзольчик наспех наброшен поверх надетой наизнанку рубашки, ноги босые, зато на поясе сумка со знаком Ордена, в которой ганслингеры обычно таскали пули и запасные барабаны, – девица одевалась явно второпях и выбежала из дома, прихватив только самое необходимое. – Что же делать?! Эту дрянь даже из револьвера не прошибешь! А близко к ней не подойти!

– А маслом обливать не пробовали, прежде чем поджечь? – едко поинтересовался дудочник, нащупывая на груди футляр с тоненькой узорчатой флейтой и останавливаясь на почтительном расстоянии от живой изгороди, у подножия которой можно было разглядеть тела двух чернореченских стражников, туго обвитых шипастыми лозами. У одного шея была свернута набок, как у куренка, и голова свешивалась на грудь, другого лоза попросту задушила и подтянула поближе к изгороди, потихоньку оплетая мертвое тело и превращая его в дополнительную преграду.

– Стражников лозы поймали с шести шагов. И то мне кажется, что дотянуться они могут дальше, – мрачно отозвался другой ганслингер, наполовину седой, с лицом, испещренным сетью морщин. Глядя на этого пожилого мужчину, и не скажешь, что он ровесник Викториана, еще не перешагнувшего сорокалетний рубеж. Что поделать – ветеранами ганслингеры становятся рано, и чем лучше стрелок, чем чаще он использует магию именного револьвера, тем быстрее старится. А куда деваться этим молодым старикам, которым тошно от осознания рано подкрадывающейся немощи, если всем дается один ответ – либо на покой с мизерным довольствием, либо на границу в Лиходолье на орденский хлеб и мясо? После такого «щедрого» предложения в пограничники добровольно идет едва ли не половина ветеранов. – Предлагаешь ведра издалека кидать?

– Зачем же ведра? Не верю, что в Черноречье все тонкостенные кувшины побили, – хмыкнул дудочник, с беспокойством наблюдая за мелко дрожащими столбами. – Раз уж так подойти боитесь, то хотя бы кувшины добросить сможете? Или силушки молодецкой не хватит?

– Пока вы за кувшинами сбегаете, круг будет нарушен, – раздался неподалеку знакомый женский голос. Вик обернулся – и почти не удивился, когда увидел змеелюдку, сидящую на плече своего оборотня-охранителя, вынырнувшего из сумерек в десятке шагов от дудочника. Все-таки не смогла отсидеться дома, всюду влезть надо. Интересно, как она собирается плясать, если даже в сумерках видно обернутое тугой повязкой распухшее колено, из-за которого она даже с лавки с трудом вставала? Или она так, понаблюдать явилась?

– Да кто ты вообще такая?! – Юная ганслингер, еще минуту назад едва не ударившаяся в панику из-за того, что до сих пор эффективный револьвер оказался совершенно бесполезен, смотрела на Ясмию с нескрываемым презрением. Еще бы, явилась слепая девица в одной нижней сорочке на плече рыжего громилы, так еще и советы «первого голоса» критикует. – Пошли прочь, не до вас сейчас!

– Вик, помощь нужна? – поинтересовалась бывшая лирха, игнорируя ганслингера с завидным спокойствием. Даже лихорадочный щелчок взведенного курка не произвел на нее никакого эффекта. Ясмия повернула голову в сторону преграды, возведенной ведовием, и осторожно похлопала оборотня по плечу. – Вижу, что нужна. Искра, спусти меня на землю. Вик, мне понадобятся стрелы и нож.

– И что будет? – усмехнулся змеелов, выдергивая из колчана стоявшего ближе всех стражника несколько стрел и бросая их перед бывшей лирхой. Туда же отправился и нож-рыбка в потертых кожаных ножнах, который Вик снял с собственного пояса. – Стрел хватит, Мия?

– Хватит. Искра, если мне будут мешать, – останови.

– Легко. – Рыжий нехорошо улыбнулся и расправил плечи. Широкий короткий меч появился в его правой руке, будто бы по волшебству – дудочник даже не успел заметить, когда чаран вытащил его из ножен, – и оборотень сделал шаг вперед, навстречу опасно шевелящимся лозам.

Тихий щелчок. Еще один.

Ясмия торопливо ломала древки стрел пополам, а обломки втыкала в землю перед собой. Один, другой… перед бывшей лирхой сноровисто вырастал маленький частокол из стрел, железные наконечники которых смотрели в темное небо. Блеснуло лезвие ножа – девушка срезала у себя одну из тонких косичек, которой принялась обвязывать древки, что-то негромко напевая себе под нос.

– Сумасшедшая, – шепнул кто-то за спиной дудочника.

Викториан ничего не ответил. Он смотрел на то, как ходят ходуном окованные железом столбы, как громкий треск дерева почти заглушает тягучее пение, и ощущал какое-то странное, отстраненное спокойствие. Безразличие. Пусть ломает.

Пальцы уже сами собой нащупали тоненькую дудочку, висевшую на груди, потянули наружу этот украшенный завитками и узорами из драгоценных камней застывший лунный луч, когда пение Ясмии стало громче, взвилось к небу одним протяжным, долгим криком, и покосившиеся, поломанные, вот-вот готовые упасть на землю колдовские столбы вдруг разом выправились. Встали ровненько, будто и не расшатывало их колдовство ведовия, не раскачивали шипастые лозы, обвившиеся вокруг основания столбов, как плющ вокруг древесного ствола.

Тишина. Злая, яростная, нехорошая. Викториан метнул быстрый взгляд в сторону Ясмии – та сидела на земле, одной рукой упираясь в связанные косичкой обломки стрел, стоявшие так же ровно и аккуратно, как и чудом выправившиеся столбы, а второй лихорадочно чертя в воздухе перед собой непонятный знак.

Нет, не чудом. Колдовством подобия.

Ромалийские лирхи могут слепить из воска и пепла куколку, которую бросают в огонь, чтобы исцелить больного от смертельной болезни. Вешают на ворота конюшни красную шерстяную нить, и лошади сами возвращаются со свободного выпаса в лугах. Могут затанцевать до смерти нежить, проходя сквозь огонь и заставляя неупокоенного мертвеца рассыпаться в прах, в пепел.