Сибирский спрут - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 22

После войны завод, так же как и раньше, производил моторы, правда, теперь на трофейном, вывезенном из поверженной Германии оборудовании. Впрочем, и старое тоже функционировало. Спустя год после того, как Хрущев произнес свою знаменитую речь, Сталинск Северный ожидало новое переименование. Поразмыслив, отцы города удалили первую часть названия, оставив вторую. Так город стал просто Северным, хотя и находился далеко не на самом Севере… И завод Севмаш вместо имени Сталина стал носить более нейтральное – имени Заветов Ильича. К тому времени город так разросся, что, недолго думая, Хрущев сделал его областным центром.

Ну а потом совсем неинтересно – после перестройки город вновь обрел свое историческое название, правда без несолидной приставки «усть». А завод превратился в акционерное общество. С чем и поздравлял всех своих читателей «Вечерний Сибирск». А заодно и предлагал на приближающихся выборах голосовать за губернатора с экзотическим именем Анатолий Францевич Шварц. Уж не потомок ли это тех немецких геологов, что обнаружили в свое время принесшую славу городу медную руду?

– Чай, кофе? – угрюмо спросила стюардесса.

Я посмотрел на мутную жидкость в пластмассовых стаканчиках и решительно мотнул головой.

В остальных газетах в общем-то ничего интересного не содержалось. Масса рекламы, предвыборных заказных статей и разных небылиц про кандидатов в губернаторы. Особенно, разумеется, расхваливали действующего губернатора Шварца, который одновременно возглавлял местную партию «Процветающая Сибирь». Конечно, журналисты вертелись на пупе, доказывая, что под руководством Шварца Сибирь в полном соответствии с названием партии процвела в невиданных доселе масштабах.

И только на последних страницах мое внимание привлекли две статьи. «Кто открыл охоту на журналистов?» – называлась одна, совсем маленькая заметка. В ней рассказывалось, что работать журналистом в Сибирске становится все более и более опасным занятием. За последний месяц в Сибирске при разных обстоятельствах погибло целых семь журналистов – от простых репортеров до генерального директора областного телевидения. Заметка была выдержана в крайне осторожных выражениях и шла без подписи.

Совсем другой по тону оказалась вторая, которая имела непосредственное отношение к моему визиту в Сибирск. Называлась она «Взятка для начальника РУБОПа» и занимала почти половину газетной полосы. Автор в красках расписывал жизненный путь «злостного взяточника Игоря Трегубова». Как он после бездарной работы в иркутских органах был переведен в Сибирск, причем прозрачно намекалось, что не обошлось без волосатой лапы в МВД России. Затем приводился полный джентльменский набор компромата – сведения о дачах, машинах, квартирах, счетах за границей и опять – дачах, квартирах в Испании и на Кипре… Рассказывалось о некой загадочной любовнице, которой Трегубов, дескать, купил бриллиантовое ожерелье, на которое можно было целый год выплачивать зарплату всем учительницам области. А в конце Трегубову приписывались связи с криминалитетом города, причем автор напирал на то, что он имел контакты исключительно с «центровой преступной группировкой». Так, подумал я, значит, газету содержат враги этих самых центровых. Скорее всего, севмашевцы, о которых мне рассказала Женя.

Короче говоря, ситуация была ясна, как пять копеек. Мне даже стало скучно. Банды борются между собой, две, три, или сколько их там… Трегубов мало того, что оказался меж этих огней, да еще и рыпаться начал. Вот его и упрятали с глаз долой. А действительно, зачем им чужак, да еще несговорчивый? Никому не нужно иметь в РУБОПе строптивого начальника.

Каждому школьнику ясно, что именно преступные кланы делают погоду в российской провинции. И как это ни парадоксально, центральная власть тоже в основном опирается на них – конечно, не впрямую. Так что инициатива Трегубова не нужна была ровным счетом никому. Честный комиссар из итальянских фильмов про мафию хотя бы знал, что где-то в столице есть честная власть, которую он защищает. Трегубов и этого был лишен.

– Приятного аппетита, – равнодушно произнесла стюардесса и поставила на столик поднос. Миниатюрные порции было рассчитаны ровно так, чтобы пассажир без голодных обмороков дотянул до аэропорта назначения. Я съел тонкий листочек ветчины, намазал булочку яблочным повидлом и хлебнул чаю. А потом благополучно проспал до самого Сибирска. На этот раз без всяких кошмарных снов.

Долетели благополучно, если не считать того, что самолет вынужден был лишних полчаса кружить над аэропортом, – в Сибирске обледенела полоса. Неудивительно, судя по сводкам погоды, мороз там зашкаливал за сорок градусов.

В Москве уже все давно позабыли, что такое настоящий мороз. Пятнадцать градусов, две недели от силы – вот и вся зима. А тут… Стоило мне выйти из теплого, до вонючести старенького «Ту-154», подозрительно скрежетавшего и лязгающего своими деталями во время полета, как невидимые цепкие когти мороза вцепились в мои щеки и не отпускали до тех пор, пока я в компании остальных ста пятидесяти пассажиров не добежал до здания аэропорта. Автобус, конечно, здесь считали излишней роскошью. Пассажиры, не исключая меня, почти что бежали к аэропорту. В первые минуты казалось, что в таком морозе живые люди существовать не могут. Они должны превращаться в ледяные глыбы, а потом раскалываться на куски…

«Минус 43» – информировало светящееся табло над входом. Ворвавшись в здание, пассажиры кое-как отдышались и выстроились у отсека, над входом в который значилось: «Выдача багажа». Я же, будучи налегке, чувствуя превосходство над остальными пассажирами, направился сразу к выходу из аэропорта.

Снаружи, как водится, мерзли частники. На их лицах застыло одинаковое недовольное выражение – несмотря на дубленки, большие меховые шапки и варежки, им было очень холодно. И они, судя по всему, боролись с собственным желанием забраться в машину, где топилась печка, погреть замерзшие щеки, а может быть, плюнуть на все это и поехать домой к жене… Очевидно, на этом их мечты заканчивались, поскольку у каждого дома сидела жена с детьми, а то и теща, которые ожидали отца семейства, и даже больше не его, а ту пачку мятых банкнот, что он принесет с собой. Поэтому частники оставались на своем посту и даже не забирались в машину – можно было пропустить выгодного клиента. Каковым, кажется, по их мнению, я и являлся.

Судя по всему, наметанный глаз частников сразу определил пункт, откуда я прибыл в Сибирск, – Москву. Может быть, по столичному виду, может, исходя из сообщений диктора, объявивших о прибытии рейса из столицы. Едва я вышел из стеклянных дверей аэропорта, как моментально был окружен насквозь промерзшими личностями, которые наперебой предлагали мне свои услуги.

Я уже вознамерился было выбрать первого попавшегося, как вдруг словно по мановению волшебной палочки частники исчезли. Только что были – и сразу нет ни одного. Я оглянулся по сторонам и заметил вразвалочку приближавшихся ко мне парней спортивного вида, а точнее, «качков» – даже под дубленками чувствовалась сила их мышц. Диаметр затылков парней не уступал фонарному столбу. Впрочем, вид у них был совсем не угрожающий – на своих невыразительных лицах парни даже пытались изобразить подобие улыбок. У каждого на груди имелся небольшой значок – сжатый кулак и буквы «ПГС». Что бы это значило?