Сибирский спрут - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 16

Елена Расторгуева, «Мисс Сибирь-96», известная фотомодель и по совместительству жена лидера севмашевской братвы Кирилла Расторгуева. Два года назад Елена случайно погибла во время бандитской разборки. Эта бронзовая скульптура, на которую польстились малолетние хулиганы, была воздвигнута над могилой Елены скорбящим мужем. Кто, как не Кирилл Расторгуев, мог так жестоко отомстить осквернителям могилы жены?

Вот схема местности, где был найден труп Кости Коростылева. Вот железнодорожный мост и переезд возле поселка Лесное… Сам поселок обозначен на плане группой прямоугольников. А вот здесь – вы видите на схеме большой черный квадрат – находится роскошный трехэтажный коттедж, принадлежащий… Кому бы вы думали? Правильно, все тем же братьям Расторгуевым. От особняка Расторгуевых до того места, где нашли Костю Коростылева, всего семь километров. Как мог подросток, отправившийся вечером на дискотеку, оказаться на этом переезде ночью, в десяти километрах от города? На этот вопрос у следователей нет ответа. Зато ответ есть у нас…

После эфира коллеги по цеху обступили Худякова, долго жали ему руки, говорили комплименты, хлопали по плечу и всячески высказывали свое одобрение и восхищение. Телефоны редакции разрывались от звонков телезрителей.

Гендиректор канала АТН Мишин пригласил Худякова к себе в кабинет.

– Резонанс несомненно будет огромный, – потирая под очками уставшие глаза, признался гендиректор. – Сильная передача, нет слов. Смело, очень смело. Даже, пожалуй, слишком… Давай я у тебя завтра интервью возьму в прямом эфире, а?

Худяков согласился.

Весь следующий день он пребывал в зените славы.

Масса зрительских откликов на передачу засыпала редакцию канала. Худякова вызывали в прокуратуру давать свидетельские показания по делу об убийстве Константина Коростылева. Вечером в прямом эфире он отвечал на вопросы Мишина и звонки телезрителей.

Выехав вечером из студии на своей машине, Худяков по дороге домой заехал в круглосуточный магазин, купил кое-что из заказанных супругой продуктов и, оставив машину на стоянке гаражного кооператива, пешком через дворы отправился к своей девятиэтажке.

Снег скрипел под ногами, мороз пощипывал лицо, от фонарей на голубом снегу лежали красивые вытянутые тени. Немного поеживаясь от холода и чувства незащищенности, журналист прибавил шагу. Тихо. Темно. Прохожих во дворе нет… Лучшее время и место, чтобы огреть человека железным ломом по чайнику…

Как только за спиной захлопнулась бронированная дверь подъезда и щелкнула собачка кодового замка, Худяков расслабился и почувствовал себя в безопасности. Тихо насвистывая, он стал подниматься по лестнице на третий этаж. За спиной послышались чьи-то торопливые шаги. Худяков даже не обернулся, не ожидая ничего плохого. Кто-то догнал его. От первого удара журналист упал на колени, выронив из рук сумку и пакет с продуктами. Защищаясь от ударов, он уткнулся головой в колени, накрылся руками. После нескольких ударов чем-то тяжелым Худяков почувствовал, как сдавило горло, дыхание стало прерываться, словно на грудь навалилась бетонная плита. Он почувствовал во рту металлический привкус крови…

Избиение продолжалось всего несколько секунд. Бросив истекающую кровью жертву на ступеньках подъезда, неизвестный сбежал вниз, вышел на улицу и исчез.

– Молодец, чисто сработано, – похвалил Василий.

Его пристальный, задумчиво-вялый взгляд остановился на Андрее, как будто Расторгуев про себя что-то взвешивал и решал одному ему известные вопросы. Как всегда поймав на себе этот странный взгляд шефа, Андрей смутился и не знал, куда девать ноги в новых, но изрядно промокших кроссовках.

– С тем парнем ты напортачил, – напомнил Расторгуев, растягивая медленно слова. – Нужно было отвезти его подальше, найти колодец теплотрассы или стройку.

– Да, я сплоховал тогда малость, – занервничал Андрей. – Больше не повторится, обещаю.

– Ничего, все уже в прошлом. Я тебя понимаю. Неприятное зрелище. Самому гадко вспомнить. Он ведь еще живой был…

Андрей вздрогнул. По его спине пробежали противные мурашки.

– Ну а с этим журналистом все правильно сделал. Да, вот что… Если Кирилл тебя спросит, почему ты остальных пацанов к нему не привел… Придумай что-нибудь. Скажи, что пацаны испугались и сами в прокуратуру на себя телегу накатали, мол, это они с Костылем были той ночью на кладбище. И теперь их милиция охраняет. Понял?

Андрей мотнул головой:

– Понял. Скажу.

– Кирилл, конечно, прав, – растягивая слова, продолжал Василий, – но я же просил: без шума, тихо, по-человечески… Нет, он так не может. Теперь из-за него новые завязки расхлебывай… Ну а ты как поживаешь? – неожиданно поменял Расторгуев тему разговора.

Андрей пожал плечами:

– Вроде нормально.

– Мой совет помнишь?

– Какой?

Василий покачал головой:

– Насчет баб. Не потратил все на них, надеюсь?

– А, это! – Андрей слегка покраснел. – Нет, не потратил.

– Лучше скажи, потратил, но не все! – хохоча, похлопал его по колену Василий. – Ну вставай! Пойдем посмотрим, как там наша банька. Готова?

Андрей послушно поднялся и следом за Василием вышел во двор.

В воздухе кружил легкий снежок. Мороз отпустил. На дворе было тихо, уютно. Слышно было, как далеко, в поселке, лают собаки, а где-то за лесом пронесся поезд…

Они прошли метров двести по узкой тропинке, расчищенной в глубоком снегу. За коттеджем в укромном месте, в окружении заснеженных елей, стояла бревенчатая финская банька. Из трубы валил дым. Внутри пахло свежестью и березовым веником.

На полу предбанника лежали кабаньи шкуры. В углу, в деревянной кадке, зелеными макушками кверху торчали новые березовые веники.

– Эх, хорошо! – потянув носом, крякнул Расторгуев и бросил на пол короткую дубленку. – Раздевайся, Андрюха. Вместе попаримся.

– Да я… – заикнулся было Андрей, но Расторгуев нахмурился:

– Обидеть хочешь? Я два раза не приглашаю.

Андрей неловко развел руками:

– Нет, я ничего… Просто непривычно как-то.

– А ты привыкай, – посоветовал Василий, снимая ботинки и стаскивая джинсы. – Думаешь, я, когда пацаном был, черной икрой обжирался? Ни хрена подобного! Каждый день жареная картошка. Помню, классе во втором захотелось мне иметь часы. У всех пацанов в школе часы, а у меня нет! Поднял я рев. Мать сказала: денег нет, а как мне это понять? День я ревел, два… «Хочу часы! Хочу часы!» Брат отца пришел, видит, что я реву. Говорит: ладно, подарю тебе часы. И принес… Знаешь, сломанные такие, без одной стрелки, но на металлическом браслете. Марки «Ракета», как сейчас помню. До чего же я тем часам обрадовался!

Василий покрутил головой, улыбаясь.

– Эх, как вспомнишь, кажется, каким дураком был… Так я эти часы любил. У меня теперь их целая коллекция – швейцарских, с платиной, с бриллиантами, хрен знает с чем, а вот такой радости уже нет. Эх! – Расторгуев махнул рукой.