Вспомнить себя - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 31

Не велика, конечно, цена откровенности, но, с другой стороны, совет ни к чему и не обязывает.

— Я думаю, что вы найдете его на старом пляже, у старого катера. Если не знаете, по шоссе на юг, там спуск увидите. Километров пять от города. Господин Полковник с дамой променад устраивают! — не выдержал серьезности, хихикнул жутко небритый бомж в рваной майке. — Мадам зовут Алина! Но не суйтесь близко, наш Полковник, оказывается, жутко ревнив. А впрочем, желаю удачи, Алина не из тех, кто отказывает богатеньким клиентам…

Общий смех подтвердил слухи о невысокой нравственности Володиной подруги. Но Турецкий отдал оборванцу купюру, поблагодарил и ушел.

Вообще-то говоря, известие ничего хорошего не сулило. Заниматься Володей — это куда ни шло, в конце концов, даже дело чести и совести. Но какая-то дама с сильно пониженным уровнем нравственности? Это уже лишнее.

Вот об этом и размышлял теперь Турецкий, направляя свою, взятую в кредит, машину к выезду из города в южном направлении. А вдруг у Полковника роман? И чем он хуже Турецкого? Значит, одному можно, а другому — никак? Неплохо бы с Линой посоветоваться в этой ситуации. А что, в этом есть резон…

Но Александр Борисович как вспыхнул идеей, так же быстро и погас. Какая, к дьяволу, Лина?! Она же, помимо того, что носит гордое звание «прекрасной любовницы генерала Турецкого», еще и заведующая отделением кардиологии Центральной городской больницы. А «милый Сашенька» совсем уже обнаглел, вытаскивая ее на какие-то опознания и прочие розыскные мероприятия. Оно, конечно, хорошо и льстит возбужденному самолюбию, но отдает обыкновенной наглостью. Так нельзя, надо думать и о будущем этой замечательной женщины, когда «заезжий Турок» отвалит в свою Москву, а она останется…

А чего она останется? Вот бы ее в Москву перетащить! Хорошие доктора везде нужны… Но это уже — мечты, из области беспочвенных рассуждений… И Турецкий решил не менять свой курс к старому катеру.

Тот рваный бомж, он таки прав оказался. Еще остановившись на обочине, возле крутого обрыва, по краю которого вниз вилась узкая тропинка, заросшая жесткими кустиками очень пряно пахнущего растения, похожего не то на вереск, не то на пастушью сумку, Турецкий посмотрел вниз, на пляж, и увидел его. Катер, разумеется выброшенный некогда штормом на берег. Собственно, и не катер, а его ободранный остов. А на деревянном, видно, прогнившем настиле палубы, на каких-то разложенных тряпках «изволили отдыхать» две фигуры: плотная — мужчины и очень хрупкая — женщины.

Турецкий решил не испытывать судьбу. Сложив ладони рупором, он крикнул вниз:

— Володя! Господин полковник!

Других фигур близко не наблюдалось, все-таки далеко от города, и эти двое, точнее один из них, должен был бы откликнуться на столь изысканный призыв.

Поднялась женщина, посмотрела наверх из-под козырька ладони, а затем стала расталкивать мужчину. Турецкий не стал ожидать и начал спускаться на пляж.

Когда он подошел ближе, «амазонка» успела накинуть на свою тощую фигуру какое-то подобие сарафана, что ли. А Володя, — это оказался действительно он, — так и остался сидеть в своих странных «семейных» трусах. Он, кстати, успел уже хорошо загореть.

— Приношу свои извинения, господин полковник, — серьезно поприветствовал Володю Александр Борисович. — Извините, что невольно потревожил. Но вы, кажется, уже в курсе того, что в нашем с вами вопросе, к счастью, начали наконец происходить некоторые изменения. И поэтому я приехал, чтобы обсудить их с вами. Ваша дама нашей беседе не помешает, но, мне думается, что будет гораздо лучше, если она узнает о вашем решении немного позже и от вас, а не от посторонних и незнакомых ей людей. Не так ли?

— Я с вами полностью согласен, Александр Борисович, — вежливо ответил Володя. — Алина, сделайте одолжение, пройдитесь немного по пляжу, может быть, вы наберете немного сухого дерева. Из которого мы с вами потом разложим костер. Время обеда уже подходит, — он улыбнулся. — А мы тем временем побеседуем с Александром Борисовичем по ряду вопросов, не терпящих отлагательства, я правильно вас понял? — он посмотрел на Турецкого.

— Абсолютно верно, господин полковник.

Недовольно покряхтывая, женщина, которая оказалась более пожилой, нежели представлялась сверху, с обрыва, напялила на широкие ступни довольно сносные кроссовки и нехотя отправилась на сбор дровишек.

— Я вас внимательно слушаю, Александр Борисович…

Странное дело: вежливость, причем не показная, а как бы врожденная, или привитая в семье, у него не забылась и никуда не исчезла. И Турецкого он прекрасно помнил. Наверное, и своих сотоварищей по несчастью — тоже. Хотя отчасти и все они тоже составляли уже прошлое Володи. Такой вот парадокс. Это «прошлое» он помнил, а полугодичной или даже месячной давности — нет.

А еще Турецкого поразил недавно, когда они с Линой присутствовали при встрече Володи с его предполагаемой дочерью, которая так и не смогла узнать в этом бомже своего папу, такой вот факт. Женщины уже отошли в сторону, увидев бессмысленность дальнейшего проведения опознания, а Турецкий, желая подбодрить Володю, потому что полагал, что тот расстроен такой неудачей, сказал ему: «Ничего, мол, мы с вами еще увидим небо…» — и не закончив известной чеховской фразы, спросил: «Как там дальше-то»? И Володя, потерявший свою биографическую память — явление, кстати, встречающееся далеко не так часто, — вдруг произнес, как бы между прочим: «Увидим небо в алмазах». И не обратил никакого внимания на свои слова. Значит, они сидели у него глубоко в подкорке, что называется. И другой вывод: нет, не все он забыл из своего прошлого, что-то помнит! Но что? А вот тут надо суметь «раскачать» его, найти те островки, за которые зацепилась и еще держится ускользающая память человека…

Они потом долго разговаривали с Линой. Турецкий пообещал связать ее с московским психиатром Станиславом Густавовичем Зильбером, с которым однажды имел дело при расследовании очередных криминальных событий, иных причин и не могло быть. И он помнил, что старый профессор оставил в его памяти интересные мысли и советы. Но пока, так получалось невольно, Александр Борисович отделывался и перед Володей, да и перед Линой, одними обещаниями позвонить в Москву и проконсультироваться, а сам ничего не делал, и время шло. Однако когда он тут же задавал себе вопрос: а сколько времени прошло с момента данного им обещания, — тут же с юмором осознавал, что разговор-то состоялся практически вчера! А казалось, чуть ли не в прошлом столетии. Вот они, временные «обманки»…

Нет, надо попробовать буквально сегодня и прозвониться к старику. Но для этого необходимо отыскать его телефонный номер. И он есть, но в Москве, дома, в ящике стола, в какой-то из записных книжек. Да только просить об этом Ирину не хотелось. Она еще только собирается прилететь, и когда это случится, он не интересовался. И не будет, ибо любой разговор с ней обязательно вызовет массу вопросов из серии: «Что это?», «Для чего это?» и «Зачем тебе это надо?». Значит, и ответы на них последуют уклончивые, в смысле: «А не пошли бы вы все со своими советами?» Но главный ответ, уже для себя, следует искать среди знакомых психиатров Лины. Для чего надо с ней встретиться. И Володю привезти с собой. И постараться уложить его на обследование в клинику. Но перед этим получить согласие и направление от врачей. А для этого необходимы четко сформулированные требования к больному. А за этим… а затем… и так далее, бесконечно. Но с чего-то же все равно придется начинать, делать наконец первый шаг!