Корпус-3 - читать онлайн книгу. Автор: Грег Бир cтр.№ 60

Слышится негромкое шуршание — хвосты подергиваются, лапки разжимаются и снова хватаются за ветки. Вопрос слишком странный и важный, чтобы голос мог ответить сразу.

— Да, — говорит он наконец. — Они — это мы.

— Какая удача, — замечает Нелл. — Ведь теперь, когда они вам не нужны, от них необходимо избавиться.

Я лечу в сторону Нелл.

— Так кто здесь главный? — шепчу я ей. Она отмахивается; этот вопрос совершенно не в ее компетенции. Однако его слышит Циной — и задает другой, еще более важный вопрос:

— Зачем создавать малышей и приносить их сюда?

— Они чисты. Они вырастут, чтобы сделать выбор, — отвечает голос.

Томчин что-то бурчит про себя — очевидно, что-то очень экспрессивное — и отворачивается.

— Безумный Корабб, — бормочет он. Мы все понимаем, о чем он.

— Мы запутались, — говорит Циной. — Даже если они могут сделать выбор, то из чего им выбирать?

— У них нет снов. Корабль не сформировал их. Они чисты.

Обезьяны обрывают листья и ветви в задней части зоны управления, открывая заросший мхом круглый люк — такой большой, что в него пролезут даже Циной и Ким. Нелл вытирает ладони о штаны, вытягивает руки вперед и выжидающе оглядывается. Словно приветствуя ее, вымахивают пилоны. Она на миг прикасается к синей полусфере.

— То же самое, что и в корпусах, — говорит Нелл. — Огромные зоны пусты, выжжены. Корабль не способен принимать решения.

— Корабль мертв, — отвечает голос.

— Мать почти победила, — говорит Циной.

Обезьяны движутся вокруг Циной, приглашают ее подойти к люку, который открылся справа от нас. Мы пытаемся не отставать от нее, но обезьяны оттесняют нас с еще большим усердием. «Охотника» здесь ждут, ведь Циной — защитница детей, она принесла новую жизнь, новых штурманов. Но ждут только ее. Кажется, обезьяны считают, что свою роль мы сыграли.

— Ну и дела, — бормочу я.

— Аминь, — отзывается Ким.

— Давайте не будем торопиться. — Циной спокойно дрейфует рядом с люком. — И без лишнего фатализма. Кто из нас войдет туда?

— Ты и дети, — говорит голос. — Больше никто.

— Еще чего! — отвечает Циной. — Малышам нужна не только я; им нужна настоящая мать, друзья, дядюшки, защитники и настоящий учитель.

Обезьяны не знают, что делать. Они дергаются, жестикулируют, но не произносят ни слова.

— Если есть шанс, что ты справишься без нас… — начинаю я.

— Мы не имеем значения, — добавляет Нелл.

— Прекратите! — рычит Циной. — Нянька из меня никакая. Я им в кошмарах буду сниться.

— Только в том случае, если им будет с кем сравнивать, — мягко уговаривает Нелл.

— Все, забыли! — «Охотник» снова рычит. — Поверьте, если бы младенцем была я, такое тело напугало бы меня до смерти. А кроме того, я терпеть не могу одиночества.

Обезьяны слушают.

Патовая ситуация.

Равновесие на острие булавки. Возможно, все рухнет прямо сейчас. Богатства, накопленные в течение многих веков, усилия и даже жизни многих поколений — все пошло на создание увядающего ростка, который уничтожает изнутри его собственная извращенная совесть (а узнаем ли мы когда-нибудь, откуда она взялась?), — качество, которое не должно было развиться. Однако не будь его, нас бы сейчас здесь тоже не было. Если в обезьянах действительно заключен разум наших создателей, если они — те самые, кто вложил в нас совесть, они должны это понять.

Люк медленно отъезжает в сторону. Зажигаются огни. Мы заглядываем в убежище, которое находится за командным отсеком. Здесь все ярко освещенное, теплое, чистое, хотя поначалу воздух кажется спертым.

Обезьяны предпринимают последнюю попытку нас разделить. С Кимом результат выходит комическим — огромный желтый парень, покрытый хватающимися, пищащими и фыркающими пушистыми пончиками.

«Охотник» издает какой-то звук, словно откашливается.

— Они пойдут первыми, — настаивает Циной.

Все нервно вздрагивают, а обезьяны запускают еще одну волну встревоженных раздумий.

В наших рядах разногласий нет. Мы применяли планы и похуже, с меньшими шансами на успех. Я делаю знак Нелл, она — Томчину, и он входит, а потом — Ким и Нелл. Затем я. Циной идет следом за мной.

Обезьяны неуверенно топчутся на месте.

— И что теперь? — спрашиваю я, проходя через люк.

— Мы прекратим поставки топлива в корпуса, — отвечает голос, доносящийся из убежища. — Через поколение они остынут. Все их обитатели замерзнут и умрут — за исключением тех, кто собрался здесь.

— А как же генофонд? — спрашивает Нелл за моей спиной.

Ответа нет. Шесть обезьян, которых подталкивают сородичи, неохотно присоединяются к нам, издавая печальные трели.

Люк закрывается.

Стены внутреннего отсека все еще покрыты слоем инея. Здесь холодно и тихо. В нескольких десятках метров от нас, в голубом мраке, лежит хрустальный овал. Его окружает слабое красное сияние. Оно усиливается. Тепло постепенно распространяется. Здесь оттаивание — более деликатный процесс, чем в лесу; то, что находится здесь, не такое прочное. Мы с Нелл приближаемся.

— Внутри кто-то есть, — говорит она.

Свет становится ярче. Сияние исходит от прозрачной капсулы, рассчитанной на одного человека, — ниже Нелл, меньше Циной, Кима и даже Томчина. На человека примерно моей комплекции.

— Еще одна мумия, — высказывает предположение Ким.

— Вряд ли, — возражает Нелл.

— Похоже, это женщина, — говорит Ким.

На секунду мне показалось, что в капсуле — я; увидев, что это не так, я и обрадован, и разочарован. Там обнаженная женщина — тощая и изможденная. Лицо избороздили глубокие морщины. Она открывает глаза-желтые, тусклые.

Женщина смотрит на нас, пытаясь прийти в себя.

Мы впервые видим живого человека, который не молод и не здоров; да просто очень-очень старого. Ее законсервировали, заморозили вместе с остальной сферой. Но прежде чем капсула приняла дряхлое тело, прежде чем эта женщина выбрала последний вариант — долгое путешествие в наше настоящее, а для нее — будущее, она прожила долгую жизнь.

Стенки капсулы отъезжают в стороны. По воздуху плывет сладкий мускусный запах, словно аромат духов из бабушкиного шкафа. Я почти ожидаю увидеть круглые зеркала, синие баночки с кремом для кожи и гребни, покрытые серой пылью десяти тысяч одиноких вечеров.

Старуха изучает нас, одного за другим, не выражая ни удивления, ни отвращения. Наше появление ее не шокировало. Наш внешний вид ее не волнует. Обезьяны позволили нам прийти сюда, нагрели сферу. Возможно, она слишком стара и ей уже все равно, кто мы — вестники победы или поражения или же просто еще одна часть плана, который она разрабатывала несколько сотен лет назад.