Золото дикой станицы - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 31

— Хитрый ты мужик, Антон, недоверчивый…Бачу, с тобой дела не просто делать.

— Да скорее осторожный, — ответил Турецкий и развел руками, дескать — какой есть, такой есть. Уже не переделаешь.

А во дворе события развивались стремительно. Дело уже дошло до рукоприкладства. Лена неожиданно влепила Димону пощечину и быстро пошла на улицу. Димон широкими шагами настигал ее, и девушка ускорила шаг.

— А ну стой! Ленка! — окликнул он ее.

— Да пошел ты… — услышал в открытое окно Турецкий. Лена сорвалась с места и побежала. Оба скрылись за деревьями. Турецкий встал, потому что понял — сейчас его помощь нужна Лене. Еще чуть-чуть — и будет поздно.

— Шо-то я тебя никак не могу понять… Кто ты такой, Антон Плетнев? — допытывался Куренной, сверля Турецкого взглядом.

— В данный момент — я ваш мозговой центр, — усмехнулся Турецкий. — Ну ладно, я пойду…До завтра.

Лена свернула с дороги в заброшенный сад, чтобы сократить дорогу и побыстрее добраться домой, к дяде Володе, который защитит от этого пугающего своей назойливостью и ревностью человека. Но уже через минуту она поняла, что совершила глупейшую ошибку. Кто ее сможет защитить сейчас, в этом глухом месте, если вокруг ни души? А шаги ее преследователя уже совсем рядом… Она даже слышит его тяжелое прерывистое дыхание. Лена сорвалась с места, но было уже поздно. Димон нагнал ее и резко дернул за руку.

— Ты мне скажи, шо це за хмырь? — ревниво стал допрашивать девушку Димон. — Видкеля ты его знаешь?

— Я с тобой, хам, не только балакать, даже по одной улице ходить не стану. Зря я вчера пулю на тебя пожалела… Уйди от меня. — Лена от гнева уже не помнила себя и ее понесло. Лучше бы она промолчала! — тут же с запоздалым раскаянием подумала она.

— Значит я хам? А он культурный, да? Москви-ич, как же! Шо он тебе нашептал? Думаешь, я слепой?

— Я тебе уже сказала, что мы только один раз встречались, когда он в магазин заходил. Сколько можно выпытывать? Печеньем его угостила, потому что он голодный был. А наш народ сам знаешь, какой, чужих не любит. Тут умри у них на глазах от голода, они куска хлеба не дадут, — попыталась она как-то загладить свою грубость. Но тут же подумала: а чего ради? Кто он такой, чтобы оправдываться перед ним?

— И вообще, почему я должна отчитываться? — гнев опять охватил ее. — С каких это пор ты на меня права предъявляешь? Да еще после всех тех гадостей, что наговорил мне.

Димон больно сжал ее руку. Лена вскрикнула.

— А теперь ты о правах балакаешь? Сама сидела, сколько я тебе сказал, ждала меня, а теперь вдруг надумала — права нету у меня на нее! — взвился Димон. — Чи ты не меня ждала? — начал он догадываться. — Наверное, хотела узнать, куда твой москвич пойдет. Шобы с ним вместе тикать… Так вот знай, он сдохнет завтра, я тебе слово даю. Я вас обоих вот так… рядком уложу.

— Отпусти меня, больно, — застонала Лена, когда Димон сжал ее руку еще сильнее.

— Не пущу тебя! Шо я — хуже Ковальчука, который тебе проходу не давал? Едва от него избавились, теперь этот москвич появился, нелегкая его принесла. А я тебя давно люблю, ты же знаешь… Да не хотел дорогу Сергею переступать. Так шо моя душа теперь спокойна. Теперь ты все равно моя будешь! И от этого москвича тебя избавлю, и от остальных, если захотят мне дорогу перейти… Кто там еще на очереди? Волохов Петька? Того дурачка ногтем прижму — враз отступит.

— Он стиснул Лену в объятиях, понимая, что сейчас она полностью в его власти, и это сильно его возбуждало. Впился в ее губы своими жадными губами, пытаясь протиснуть свой язык между сжатыми ее зубами. Девушка стала вырываться, но где ей было справиться со здоровенным разгоряченным казаком? Его рука торопливо расстегивала на ней платье, Лена вырывалась, отворачивая свое лицо от мокрых губ Димона, и рыдающим голосом повторяла:

— Пусти… Пусти… Ненавижу тебя, урод!

— Нарываешься, ментовка! Шлюха! — Ее слова разъярили Димона и он с размаху ударил Лену по лицу. Димон решил, что его час настал, сейчас он сделает с ней все, что задумал прошлой ночью. Сейчас она расплатится за все унижения, которые он испытал из-за своей любви… А потом он ее бросит здесь, на этой сырой траве, и завтра торжествующе расскажет своим друзьям, как эта ментовская сучка ползала у его ног и просила прощения… Потрясенная Лена осела на землю и горько заплакала, закрыв лицо руками. Никто никогда не поднимал на нее руку. Да знай она, какой подонок Димон, никогда бы даже здороваться с ним не стала. Не зря предупреждал ее дядя Володя, что Димон самый подлый из всех казаков, что не надо проявлять свою воспитанность и улыбаться ему. Он ее доброжелательность может растолковать по-своему… Дождалась… Если бы она могла, если бы в ее руках сейчас оказался карабин, не раздумывая выпустила бы в него пулю, только бы видеть, как он корчится, подыхая, у ее ног… И никого нет рядом, чтобы защитить ее, а Димон уже расстегивает ремень и взгляд у него такой поганый, что лучше умереть на месте, чем оказаться в его руках.

Спаситель появился неожиданно. Она даже вздрогнула, когда из-за деревьев выскочил Турецкий и налетел на Димона, схватил его за плечо и рывком развернул к себе лицом. Тот даже не успел опомниться, как проклятый москвич со всей дури ввалил ему кулаком прямо в челюсть. Димон упал от неожиданности, хотя при его росте и весе ему приходилось схватываться и не с такими противниками. Лена вскочила, не веря своему счастью, и одновременно страдая оттого, что Турецкий стал свидетелем ее невольного унижения. Она сгорая от стыда, суетливо начала приводить себя в порядок. Все еще всхлипывая, только и смогла прошептать:

— Спасибо вам…

Девушка так неловко себя чувствовала, что не смела поднять глаза на Турецкого. И одернув платье, поспешила скрыться за деревьями. Сейчас бы бежать домой, к дяде Володе, но как оставить ее защитника с этим бандитом, который вне себя от ярости? Вдруг понадобится ее помощь? Лена наклонилась и в темноте начала всматриваться в траву, может, ей повезет и она найдет камень, тогда хоть какое-то оружие будет у нее в руках. Она уже вынашивала планы мести и представляла, как огреет камнем своего обидчика по голове. Но в темноте ничего не было видно, и Лена, шаря рукой в траве, так ничего подходящего и не нашла. А Турецкий словно и не подозревал, каким может быть опасным Димон. Он стоял над Димоном и даже протянул ему руку.

— Ну что, остыл? Извини, с детства не люблю, когда девчонок бьют.

Димон ухватился за его руку и вскочил на ноги. На этот раз реакция у него была мгновенная. Он выхватил пистолет и направил его на Турецкого.

— Ну шо, москвич? Страшно? Ты кого обмануть хочешь? Думаешь бабки взять и с Ленкой уплыть?

— Я плавать не умею, — Турецкому стало противно. Какой же мерзавец этот Димон. И ведь может выстрелить, даже задумываться не станет.

— Ты точно засланный, по роже твоей гладкой видать. Нарисовался вдруг откуда не возьмись, все тебе верят… Убедительные слова умеешь говорить. Через мента этого, Володьку, дядьку Ленкиного… Как я сразу не догадался? А он вас уже, наверное, и поженил…