Тройная игра - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 85

Заблуждение думать, что если человек — сволочь, это обязательно должно быть написано у него на лице. У Гуськова на его красной роже ничего не было написано, кроме добродушно-недоуменного отношения и к тому, что он против своей воли оказался в этом кабинете, и к виду ждущего его Турецкого — повестка Гуськову была послана на двенадцать часов, а явился он чуть ли не на час позже.

Показывая всем своим видом, что как бы даже брезгует прикасаться тут к чему-либо, он уселся без приглашения Турецкого на диван.

— Сюда, пожалуйста, — твердо сказал Александр Борисович, показав ему на стул возле своего стола.

Тот снова поморщился недовольно, но все же пересел, вольготно закинув ногу на ногу. Вальяжно спросил:

— Ну что, какие тут у вас проблемы?

Следовало бы, конечно, сказать — это, мол, не у нас, это у вас проблемы. Но сказать так — значит, сразу же свести всю сегодняшнюю встречу к сплошной конфронтации, а с этим спешить не следовало совсем. И Турецкий ответил неопределенно, но вполне корректно:

— У нас к вам возникли кое-какие вопросы, Владимир Андреевич. Хотелось бы получить на них ответы, так сказать, из первых рук.

— Благородно! — хмыкнул Гуськов. — Одни на службе задницы рвут, а другие тем временем под них копают. Что, не стало настоящих преступников, что ли? Что вы все со своими-то воюете?

А ведь он нервничает, подумал Турецкий. Пожалуй, несмотря на внешнюю невозмутимость и флегматичность, как бы подтверждающие уверенность в себе. С чего начать? Перед ним лежал целый список «подвигов» генерала, по которым можно было прямо сейчас задавать вопросы. Он бегло пробежал его глазами:

— с 1997 года по настоящее время Гуськов более 10 раз выезжал на отдых в Турцию, Голландию, Германию, Италию, Таиланд, Багамские острова, по несколько раз в Швейцарию и Францию. Как правило, поездки эти были связаны с поступлением средств и материальных ценностей в Фонд социальной поддержки работников правоохранительных органов;

— в ноябре — декабре прошлого года Гуськов и Суконцев под угрозой применения насилия и распространения позорящих сведений требовали у президента АОЗТ «Файнейшнел Интербрэнд» гражданина США Доуэрса 750 тысяч долларов… 20 января с. г. они же, действуя от имени ГУБОПа, под угрозой применения насилия требовали у руководителя ОАО «Видео-Сервис» (г. Пермь) перевода на счет фонда (или созданного под его эгидой предприятия «Вальтрап») 58 миллионов рублей;

— перевод преступного авторитета Никона из места заключения на Северном Урале в Бутырскую тюрьму (г. Москва); — назначение начальника Хабаровского УВД Стеценко на должность начальника одного из управлений министерства с получением от Стеценко 200 тысяч долларов США в качестве взятки.

Он всерьез примерялся к этому списку. Хорошо бы, конечно, начать со взяток последнего времени — так оно убедительнее. Но беда в том, что взятка доказывается труднее других преступлений, тут надо хватать провинившегося прямо за руку, да с поличным. Невозможно? Почти. Но у него уже практически вызрел план: он хотел начать допрос Гуськова с вопроса об одном из последних посещений им «Суисс-банка», во время которого генерал-лейтенант положил на свой счет около трехсот тысяч долларов — Москве удалось получить эту «священную» для каждого швейцарского банка информацию через прокуратуру Швейцарской республики. Хороший вопрос, еще раз подумал Турецкий, сразу все поставит на место, поскольку говорит о степени осведомленности и нешуточности претензий.

Однако Гуськов на его вопрос ответил сразу, даже не моргнув глазом:

— А что это вы взялись считать в чужом кармане? Положил сбережения, созданные честным трудом. — И широко улыбнулся ему в лицо.

— Ерунду ведь говорите! — не выдержал Александр Борисович. — Это сколько ж лет вам честно трудиться надо, чтобы с вашей-то зарплаты отложить такую сумму?

— Ну почему же ерунду? — с веселой издевкой сказал генерал. — Да и сведения у вас какие-то лживые… Это ж провокация, если хотите знать, и я этого так не оставлю!

— Бросьте, Владимир Андреевич! Сведения самые что ни на есть достоверные. Чуть ли не от Карлы дель Понте.

— Все равно не вижу причин для разговора, — снова не моргнув глазом, возразил генерал. — Заработал и положил. Вы считаете, это какие-то не такие деньги? Ну, к примеру, нечестные? Так это, дорогой мой, еще доказать надо. Не уверен, что у вас это получится.

— Ну почему же не получится? Хотите, я вам даже расскажу, что это за деньги? Ну те триста тысяч зеленых, которые вы сколотили непосильным трудом?

— А почему ж нет? Валяйте, излагайте, что вы там нафантазировали. По крайней мере, у меня уже будут убедительные аргументы, чтобы жаловаться на вас. Я даже, знаете, не о себе уже пекусь, меня пугает, что так ведь любого честного человека ошельмовать можно, а то и затравить такой вот информацией с потолка!

— Действительно, аргументы будут убедительные, — согласился Турецкий. — Так вот. Двести тысяч из этих денег вы получили с хабаровского генерала Стеценко за его назначение на теплое место в столицу. Двести тысяч — это в соответствии с вами же установленной таксой. Не знаю пока, как и с кем вы эти деньги делили, но какая-то часть, и судя по всему немалая, досталась именно вам.

— Наглая ложь, господин государственный советник юстиции, наглая ложь! Я этих денег, как говорится, и в глаза не видел, могу сказать это с абсолютно чистой совестью и даже поклясться на чем-нибудь. На Библии, например.

— Не торопитесь с клятвами, Владимир Андреевич. Деньги, полученные от Стеценко, вы поначалу потеряли — видите, сколько нам известно. Но, и потеряв, умудрились своего не упустить — потребовали от Стеценко, чтобы он заплатил вам и второй раз. И он, бедняга, заплатил, обложив повторной данью свое хабаровское ворье. Так что если даже генерал Стеценко не подтвердит этот факт, то иного рода свидетели у нас всегда будут в изобилии! Главное, нам известно теперь, где их искать.

— Не знаю, что там со Стеценко, я за него не ответчик. А тем более за хабаровских уголовников. Я же лично к названным вами деньгам никакого отношения не имею.

— Уверяю вас, имеете. И знаете почему я так утверждаю? Потому что те потерянные вами двести тысяч — они у нас. Нашлись честные люди в здании на Житной, сдали деньги в казну. Вместе с барсеткой. А на барсетке и на деньгах — ваши отпечатки пальцев. Понимаете? Барсетка, с которой видели вас многие участники того праздничного вечера, где вы и получили свою взятку…

— Фи, Турецкий! Мне много рассказывали о ваших умных и тонких методах. А меня вы почему-то решили взять, как простого уголовника, на понт. Заранее не уважаете, что ли? Зря, непрофессионально это. К тому же не выйдет у вас доказать все эти фантазии, о которых вы только что тут лепетали. Не выйдет, Александр Борисович, дорогой! Кишка у вас, извините, против меня тонка. И вообще, вы, похоже, плохо себе представляете, на кого писю точите…

— Вы позволите мне продолжить? — словно не заметив последнего выпада, ядовито заметил Александр Борисович. И тем не менее генерал воспринял его слова как должное: младший по званию просит у старшего разрешения открыть рот.