Славянский кокаин - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 44

— Говорят, что Князь Монако — просто мясник. Непревзойденный мясник-психопат… Но мне сомнительно, очень сомнительно. Нет ведь никакого князя, верно Сухоруков? — сказал Грязнов.

— Шутите, да?!

— И кто же он?

— Я не знаю точно. Говорили, что какой-то молдаванин. Потом — что румын. С таким же успехом существовали «еврейская» и «немецкая» версии. Но это все неважно. Суть в другом.

— Вы сами когда-нибудь видели его, Сухоруков?

— Не знаю… Может, и видел, но не знал об этом… Но однажды мне рассказали историю, в которую я поверил. Это было еще когда он не был тем, кто он теперь. В начале девяностых московские чеченцы решили организоваться в настоящую мафию. Они поняли: чтобы иметь действительную власть, в первую очередь нужно не оружие, не деньги — нужно просто иметь волю, чтобы сделать то, что никто больше не в состоянии! Через некоторое время они нарастили-таки мышцы и решили показать, кто в доме хозяин. И они решили разобраться с Князем. Тогда казалось, что это еще возможно, тогда он был еще какой-то мелочью, хотя все о нем уже слышали. Чеченцы рассудили так. Если они разделаются с ним, отберут весь его доход, все его дело, то на остальные московские группировки это произведет решающее впечатление.

Они пришли к нему домой ночью. Застали его жену и детей и решили ждать самого Князя. И вот он приезжает домой и видит: его жена изнасилована, дети напуганы. Чеченцы знали, что Князь крут и что с ним шутить — значит напрасно тратить время. И они дали ему понять, что говорят серьезно: едва Князь вошел, как у него на глазах старшему сыну перерезали горло. Чеченцы сказали, что им нужна его территория, весь его бизнес. Один чеченец при этом уже держал нож у горла дочери Князя.

Князь посмотрел на свою семью и показал чеченцам, что такое воля на самом деле. Он сказал им, что лучше увидит смерть своей семьи, чем проживет еще один день после такого. И он застрелил двух чеченцев, попадая каждому точно в переносицу. Тогда последний оставшийся в живых чеченец схватил дочь Князя, поставил ее перед собой, направив ей в голову помповое ружье. Жена Князя, парализованная от этого не прекращающегося ужаса, сжалась на диване. И тогда Князь на глазах у чеченца застрелил сначала ее. Собственную жену! Вот что такое воля! Изумленный чеченец поднял свой ствол кверху. И тогда Князь застрелил и свою дочь! И отпустил чеченца! Чтобы тот рассказал всем, что видел!

А Князь начал мстить всей оставшейся чеченской мафии. Он убивал их детей, он убивал их жен, он убивал их любовниц. Он убивал даже людей, которые были должны им деньги! Это, кстати, чеченцев потрясло больше всего…

Эта история произвела тогда на всех ошеломляющее впечатление. На всех, кроме Грязнова.

— Откуда такие подробности? — поморщился Вячеслав Иванович.

— Подробности? — не понял Сухоруков.

— Ну помповое ружье, там, и все остальное.

Сухоруков только пожал плечами и продолжил:

— А потом Князь Монако исчез. С тех пор его не видел вообще никто. Он стал легендой, страшной сказкой, которую бандиты рассказывают на ночь своим детям. Дескать, настучишь на своего папочку — тебя заберет Князь Монако. И никто теперь не верит в его существование. А напрасно.

— А вы верите, Сухоруков? — спросил Вячеслав Иванович.

— Один мой знакомый всегда говорит: я не верю в Бога, но боюсь его.

— Вы своего патрона Молчанова имеете в виду? Маркиза?

Сухоруков снова пожал плечами и закончил:

— Ну так вот. А я верю в Бога. Но боюсь я только Князя Монако… Ну так что, дозу дадите мне наконец?!

И вот теперь, шесть лет спустя, Грязнов засомневался. А так ли уж он был прав тогда? Маркиз, то есть Сергей Молчанов, убит. Убит человек, который был заинтересован в устранении американского детектива, приехавшего в Россию практически в частном порядке. Кому мешала Лада Панова, если только не Маркизу лично? Кто знал о ее миссии? Почему Маркиз погиб сразу же после неудачного покушения на Ладу? Потому что не справился с устранением американки и к тому же одновременно являлся носителем нежелательной информации? Какой информации? Он знал заказчика? Скорей всего.

1

В начале третьего Денис Грязнов терпеливо ждал, когда в школе закончатся занятия. Собственно, вся школа № 11 его мало интересовала. Он договорился о встрече с директрисой Натальей Ивановной Седых. Она преподавала русский язык и литературу в выпускных классах, а когда-то, немногим больше двадцати лет назад, была классной руководительницей в классе, в котором учился покойный теперь Валентин Бакатин. И, как знать, может быть, могла пролить свет на некоторые пробелы в его биографии, вернее, даже не столько в биографии, сколько в образе Бакатина. Сколько ни бился Денис над реконструкцией его портрета, ничего толком не выходило — криминальный бизнесмен и наркоторговец на родине имел устойчивую репутацию образцового гражданина и человека. Денис обратил внимание, что на похоронах, равно как и на последовавших вслед за ними поминках, как будто не было друзей Бакатина по институту. Он обратился к Майе Рогачевской, и она подтвердила эту догадку: Бакатин поддерживал отношения только со школьными друзьями. Вот что привело Грязнова-младшего в Мытищи, точнее на станцию Тайнинская, где находилась школа, которую закончили некогда Бакатин, Виктор Груздь и Николай Мишин. (По Ярославской железной дороге это было всего лишь в получасе езды от Москвы.)

Наконец урок закончился, и из класса высыпали школьники. Денис посторонился: эти здоровые лбы вполне могли затоптать кого угодно; одиннадцатиклассники чем-то походили на футбольных фанатов, выходящих со стадиона.

Наталья Ивановна что-то писала в журнале. Денис вошел в класс и уселся напротив нее за первую парту. Странные чувства овладели им, он не мог их четко идентифицировать… Ностальгия? Он ведь тоже не вчера закончил школу. Съездить, что ли, как-нибудь на встречу выпускников? Денис встряхнул головой, отгоняя неуместные рефлексии.

В этот момент директриса подняла на него глаза, и на лице ее отразилось недоумение. Видно было, что она пытается угадать, кто перед ней сидит. Родитель? Слишком молод. Бывший ученик? Хм, на память Наталья Ивановна, несмотря на седьмой десяток, пока не жаловалась.

Тогда Денис сказал одно лишь слово:

— Бакатин…

Это прозвучало как пароль. Директриса тут же расплылась в невольной улыбке, во-первых, она вспомнила утренний телефонный разговор с этим частным детективом, во-вторых, никаких иных эмоций, кроме положительных, слово «Бакатин» у нее никогда не вызывало — ни двадцать лет назад, ни сегодня. Впрочем, улыбка тут же уступила место более скорбному выражению лица. Наталья Ивановна вспомнила, что Вали Бакатина больше нет, нет ее любимого ученика, на свете остались одни лишь бездельники и лоботрясы. И зачем ему надо было уезжать в эту дурацкую Америку? Наталья Ивановна недаром преподавала русскую литературу. Из Достоевского она вынесла стойкое убеждение: Америка до добра не доводит. Она так и сказала этому частному детективу.