Отпуск с ворами - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 15

– Вряд ли, – покачал Антон головой.

– Почему? Ты не согласен?

– Абсолютно! Видишь ли, чужие привычки, чужие взгляды на окружающий мир, на обыденные ситуации всегда будут казаться странными, чуждыми, а иногда и нелепыми. Естественными кажутся только собственные привычки, взгляды. С человеком, который на тебя похож, комфортнее находиться рядом. А с человеком, который имеет противоположные взгляды и привычки, долго находиться вместе утомительно. Тут или до суицида недалеко, или до убийства. А уж до развода – раз плюнуть.

– Какой ты мрачный тип, оказывается, – с большим интересом посмотрела на спутника Даша. – А еще ты пессимист, меланхолик и человек, страдающий массой комплексов. Ну, не меланхолик, – поправилась девушка, – это я так, к слову. А вот насчет остального – это вполне определенно.

– Почему же пессимист-то? Если человека тянет к комфортному существованию, к удобству бытия, то какие же здесь комплексы?

– Конечно, комплексы! Комплекс моллюска, который прячется от окружающего мира в своей раковине, комплекс страуса, который от окружающего мира пытается спрятать голову в песок. И он не понимает, что все остальное-то снаружи, что от этого мира не спрячешься, не укроешься. Его надо принимать таким, какой он есть, бороться, сражаться. За себя, за свое счастье, за счастье близких, за семью!

– Опять борьба, опять агрессия…

– Почему агрессия, Антон? – вспыхнула Даша. – Я говорила о светлой борьбе, о великом, а ты сравниваешь ее с вульгарной агрессивностью!

– А разве страсть борьбы не проявление агрессивности? А разве нельзя жить в гармонии с миром, с людьми? Принимать все таким, как есть, не переделывать мир, а просто стараться найти в нем свою нишу и попытаться жить с ним в согласии.

– Это в самом деле твое мировоззрение?

– Нет, конечно, – спохватился Антон. – Разве я стал бы помогать тебе, ловить карманников, если бы в самом деле так считал? Это я просто философствую.

Антон вовремя остановился в этом споре, потому что, как он понял свой порыв, он попытался выдать за свое видение мира то, что желал бы видеть в женщине, которая ему симпатична. В будущей жене, например. А уж сам-то он никак и никогда не намеревался терпеть окружающий мир таким, каков тот есть. Наверное, Даша права насчет противоположностей. Ему не хочется видеть рядом с собой в доме борца, гладиатора. Ему хочется видеть рядом тихую, спокойную, терпеливую и добрую женщину, такую, которая…

– А может, ты в чем-то и прав, Антон, – вдруг заявила Даша и замолчала, глядя себе под ноги.

Антону показалось, что он угадал настроение своей спутницы. А не подумалось ли ей сейчас, что, опекая своего Кирюшу, она как раз и стремится влиять и подчинять такого же вот страуса, который зарывается от всего мира головой в песок. Безропотный, тихий. А если бы она взялась опекать настырного, бурно живущего человека с твердой жизненной позицией? Вряд ли бы он ее вытерпел больше нескольких дней. Не все противоположности притягиваются, а только некоторые. И вообще, не стоит применять к человеческим чувствам технические термины. В этом Антон тоже был убежден.

Когда стало надвигаться страшное прыщавое лицо, когда липкие руки стали хватать ее, валить на лежанку и лезть под платье, Юля потеряла над собой контроль. Более того, она потеряла связь с реальным миром. Или женская интуиция сыграла тут свою роль, или детские страхи, навеянные различными историями, фильмами, снами. Юля в этот момент увидела перед собой не человеческое лицо, а страшную маску то ли вампира, то ли оборотня, то ли сказочного дракона. Может быть, она и не понимала, не осознавала каких-то ассоциаций, а просто сильно испугалась. И рассудок отключил восприятие вообще, спас от еще более глубокого помешательства.

Юля лежала на своем скомканном матрасике в той же позе, в какой она осталась после того, как Монах оттащил от нее Вована и надавал ему по роже. Она лежала в неудобном положении и громко стонала. В такой позе ее и застал бывший врач Плетеный. После сделанных уколов успокоительного девочка затихла лежа с закрытыми глазами. Плетеный измерял ей пульс, давление и только отмахивался от расспросов о ее состоянии. Он ворчал, что сюда надо было сажать пацанов серьезных, а не козлов, которые в зоне под шконками живут и гальюны языком вылизывают.

Потом он поднялся наверх хмурый и язвительный.

– Если хотите, чтобы девка вам пригодилась, то поселите ее в нормальные условия, – ворчливо посоветовал он боссу. – У нее и так глюки, а вы еще в темноте ее держите, в подполе. И бабу надо к ней приставить. Пусть она за ней ухаживает, еду ей дает. Да и пусть готовит, в конце концов. Вы ей заворот кишок устроите с такой шамовкой.

Босс покусал губу, потом повернулся к своим помощникам и приказал срочно поставить решетку на окно и перевести девчонку в дальнюю маленькую комнату, окно которой выходит в сторону огорода, а не в палисадник. Потом он зверски посмотрел на Вована, который был ни жив ни мертв от страха, и велел ему убираться отсюда.

– Значит, так, – сказал он, задумчиво глядя в окно, – тебя как кличут, Монах? Вот и смотри мне теперь. За то, что вовремя вступился, хвалю. Премия тебе за это обломится. Но зато тебе и работы теперь будет побольше.

Монах с готовностью только что каблуками не прищелкнул. Он очень сильно переживал, что и сам попадет под горячую руку за проступок этого придурковатого Вована. Попасть в немилость означало потерю дохода, перевод на всякие мелкие и грязные делишки. А от паленой водяры он уже отвык, как отвык закусывать ее дешевыми консервами.

– Напарника я тебе пришлю, – пробурчал босс. – Насчет толкового не знаю, не очень они встречаются в вашей среде, а вот дисциплинированного найду. Такого, что поостережется рисковать собственными яйцами. И бабу пришлю. Жить она тут не будет. Привозить ее будут и увозить.

Плетеный стал громко сморкаться в углу, чем привлек внимание босса.

– И ты, доктор Айболит, здесь поживешь! Понаблюдаешь за ней, как в стационаре. Смотри у меня, коновал, не дай бог, проморгаешь чего-нибудь и испортишь мне все. Чтоб не пил у меня, пока здесь сидишь!

Плетеный сделал было возмущенное лицо, но потом сообразил, что «возникать» бесполезно. Он и дня без алкоголя не проживет, а тут несколько дней. Только зачем об этом с боссом говорить. Все равно же он не узнает, что Плетеный будет понемногу подливать внутрь. Иначе нельзя, потому что алкогольное опьянение для него уже давно естественное состояние.

Когда наконец на улице заурчал мотор машины и босс уехал, Плетеный с Монахом переглянулись и поняли друг друга. Самое время нервишки подлечить. Вон что случилось, как тут не залить!

Нельзя сказать, что Антон, глядя на экран монитора, искал что-то определенное. Сразу предположить что-то сложно, почти невозможно. Скорее нужно просто ждать, когда глаз и интуиция сами что-то определят. И на второй вечер они определили. Он еще дважды замечал темную фигуру в капюшоне, которая делала какой-то жест рукой вверх возле банкомата на первом этаже «Детского мира». И только на второй раз до Антона дошло, что он заметил. Это совсем неприметный жест, почти неуловимый. Но за те пять или шесть раз, что злоумышленник попадал в поле зрения камеры, Антон этот жест замечал. Он даже прокрутил скопированные моменты с этим неизвестным и убедился, что прав.