Стреляй вверх – не промахнешься - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 62

Бортпроводница Анна испуганно оглядывалась по сторонам. Что такое спецназ, она слышала. Но никогда не думала о том, что может оказаться за одним столом с людьми оттуда. Ей одновременно было и страшно, и интересно.

– Фамилия, имя, отчество?..

– Давтян. Амбарцум Гургенович Давтян.

– Скажите, Амбарцум Гургенович, вы видели, что происходило в доме напротив?

– Это в каком?

– Через дорогу.

– А что там происходил?

– А что вы видели?

– Я?! Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем.

– А что вы делали сегодня днем?

– Я?!

– Да, вы.

– Днем?

– Да.

– Спал.

– Весь день?

– Да.

– То есть вы не слышали шума?

– Какого?

– Шумного, блин! Ты чего, урючина с уключиной, тупорылишь?! Ты чего мне тут тупого забычил?! В рог хочешь?!

– Да хоть убей, командир! Ничего не видел, ничего не слышал! И ничего не знаю!

– Ну блин!..

Вообще-то Амбарцум Гургенович лукавил. Видел он и лица людей, выходивших из дома напротив. И номер машины, на которой они уехали, тоже видел. И – забыл. Потому, что после этого он еще видел и другое. Количество трупов, которые вывозились из того же самого дома.

Спецоперация?.. Ха! Какая спецоперация?! Спецоперация – это когда подгоняют пару бэтээров и выводят кучу срочников в оцепление. Потом какие-то дядьки с большими звездами на погонах долго и громко обсуждают с представителями другой стороны условия их – представителей – надежной и успешной эвакуации. Сколько тем, по ту сторону мегафона, нужно наркоты, бабок, телок и вертолетов. Если не сходятся в цене, если бандиты оказываются слишком жадными или просто глупыми, начинается перестрелка. Дня два-три обе стороны жгут патроны. В конце концов побеждают те, на чьей стороне численный перевес. Журналистам показывают трупы, что находятся в более или менее приличном состоянии, большие люди в ящике делают мужественные лица и рассказывают про сортиры, после чего награждают кого попало за что-нибудь… И всем хорошо.

Здесь не было спецоперации. Просто несколько человек пришли и, не заморачиваясь переговорами и обсуждениями условий сдачи, убили всех, кто был в доме напротив. Уж кто там кому дорогу перешел, Амбарцума Гургеновича не волновало. Главное было в другом.

Победителями оказались те, кого он видел. И – кто видел его. Стало быть, раз люди, никого не боясь, в середине яркого летнего дня с легкостью, заслуживающей лучшего применения, перебили десяток своих вооруженных врагов… Да что им будет стоить как-нибудь заехать и прибить одного невооруженного Давтяна Амбарцума Гургеновича? Если, конечно, тот раскроет рот и скажет то, чего ему говорить вообще не надо… Вот то-то и оно, что совсем ничего.

Поэтому пусть уж этот мент-полицейский бьет. Пусть тешится. Амбарцум Гургенович знает совершенно точно – лучше быть избитым, но живым…

– Ну и где эта корова шляется?! – Командир корабля был очень зол.

Нет, ну позвонили бортпроводнице, попросили кофе. Даже не в постель – всего лишь в кабину. И – тишина. Уже минут десять – тишина. Никакого движения не наблюдается.

– Романыч, ты не нервничай, – попросил второй пилот. – Я сейчас сам…

Он взял трубку внутреннего переговорника. Довольно долго – непривычно долго! – ждал ответа. Наконец-то «корова» Аня соблаговолила подойти:

– Да?

– Аннушка, солнышко, а ведь мы тут ждем! – заблажил второй пилот. – Нам бы попить маленько!

За кадром послышался взрыв хохота.

– Ща! – ответила Анна и повесила трубку.

– И что там? – полюбопытствовал командир.

– Что-то странное, – откликнулся второй пилот. – Как я понимаю, там сейчас идет большой праздник.

– Значит, эти ухари завалили кого собирались, – угрюмо констатировал командир. – Отмечают… Шустрые однако…

– Ты, Романыч, не заморачивайся, – попросил второй пилот. – Наше дело телячье – сам ведь говорил…

И тут состоялось пришествие бортпроводницы в кабину экипажа. Наверное, следует начать с того, что Анна была пьяна. Что называется, в хлам. Или – в дребодан. Или… Короче, кому как нравится.

В руках бортпроводница держала поднос, на котором стояли тарелки с бутербродами, фисташками, еще какой-то ерундой. И – рюмками. Посредине этого изобилия красовалась бутылка вискаря из запасов Малышева.

– Держи! – Бортпроводница сунула этот натюрморт в руки потерявшемуся бортмеханику, сидевшему в центре, за спинками кресел пилотов. – От нашего стола – вашему столу.

– Мы, вообще-то, просили кофе, – багровея, отчеканил командир.

– Виски – лучше, – уверенно ответила слегка покачивающаяся Анна.

Второй пилот, наблюдая за женщиной, негромко хихикнул.

– Ты что, девочка, совсем с катушек слетела?! – окончательно разозлился командир. – Ты что притащила?! Как это?! В полете!..

– Да легко! – Анна взмахнула рукой и при этом чуть было не упала. – Па-аказываю!

Она распечатал бутылку, набулькала в рюмку, взяла ее…

– Ну… За нас, за вас и… Ик! За спецназ!

Лихо, по-гусарски махнула рюмку. Громко выдохнула, покрутила головой, неожиданно схватила бортмеханика за уши и, уткнувшись лицом в его волосы, шумно втянула носом воздух.

– Ух! Ладно. Я пошла. – С этими словами бортпроводница покинула кабину экипажа.

– Точно дура… – зачарованно глядя вслед удаляющейся женщине, негромко произнес второй пилот.

– Дверь запирай! – рявкнул командир бортмеханику. – И никому не открывай! Вообще!

– Почему? – спросил второй пилот.

– Ты ее тост слышал?! – Командир нервничал.

– Ну ляпнула девка что-то…

– Ляпнула?! Ха! Эти ребята, что там сейчас пьют, – спецназёры. Она от них нахваталась. Понял?

– Нет, – честно ответил второй пилот.

– Тогда объясняю. – Командир тяжело вздохнул. – После второго литра на душу населения они полезут в кабину и будут просить порулить. И очень обижаться, когда им откажут. Поэтому сделаем вид, что нас тут просто нет. Ушли мы. В прекрасное далёко. Навсегда.

Командир был не прав в своих прогнозах. Как-то так получилось, что никто из компании – кроме, конечно, бортпроводницы Анны – не был пьян настолько, чтобы лезть порулить самолетом. Ну выпили… Можно сказать, что много. Не ради самого процесса и не для веселья. Стресс немного снять, расслабиться. Очень уж непростой был денек. Адреналин все еще кипел в крови, поэтому алкоголь не брал. Так, легкий хмель – и не более того.