Ставок больше нет - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 70

Он еще не знал, что для него уже не будет ни "завтра", ни "послезавтра". Он еще не знал, что у него нет больше будущего и этот день – последний в его жизни.

А знал об этом наверняка только один человек – командир областного ОМОНа. Рано поседевший и не отличающийся богатырским телосложением майор, постоянно носивший простой армейский камуфляж. Его редко видели в парадном мундире. А если кто и видел, то обычно удивлялись обилию боевых орденов на груди обыкновенного мента столь негероической внешности. Даже те, чья размашистая подпись украшала очередное представление к награде.

Награды эти майор получал не потому, что был близким родственником кому-то из начальников или кадровиков. Просто свою службу он начинал еще при коммунистах. В том же отряде... Рядовой боец, через некоторое время – командир отделения. Заочная или, как еще тогда выражались, "заушная" учеба в "вышке", бессонные ночи над конспектами. Первая офицерская звездочка и должность взводного. Очередные звания и повышение до заместителя командира отряда по боевой подготовке. И, как итог многолетней и не самой простой карьеры, должность командира.

Еще майор знал, что эта должность – последняя для него. Именно отсюда, из отряда, он и уйдет на пенсию. И не тогда, когда подойдет долгожданная "выслуга", а тогда, когда сам поймет, что больше не в состоянии тащить этот крест. "Выслуги" у майора уже хватало. Начиная с Карабаха ему шло то день за два, то день за три.

Сейчас, сидя в приспособленном под полевой штаб автобусе, рядом с генералами и полковниками, людьми, чья власть в масштабах области была практически безгранична, он с трудом подавлял дикое желание зевнуть. Широко, от души, во весь рот. Все, что здесь сейчас обсуждалось, было ему совершенно не интересно. "Переговоры", "переговоры". Эти люди, изрядно пожившие на свете, остаются наивными как дети. Переговоры, которые они планируют с такой тщательностью и скрупулезностью, ни к чему не приведут. Разве что сделают положение еще хуже. И будет штурм. В любом случае.

Майор имел свое собственное мнение по поводу происходящего. И основывалось оно не на указаниях президента и сладких речах силовых министров, а на полученном в командировках знании того, что называют менталитетом горцев, особенно чеченцев.

Любой "отморозок" всегда и всюду, не только в Чечне, воспринимает попытку договориться с ним "по-хорошему" не как милосердие со стороны более сильного, а как открыто проявленные слабость и трусость противника. Он не внемлет голосу разума – для него большее значение имеет поднять планку собственного рейтинга среди таких же "отморозков".

Вообще командир твердо верил в то, что волну этих бессмысленных в своей жестокости захватов породил безнаказанный рейд Басаева на Буденновск. После того, как перед бывшим чабаном походили "на цирлах" и премьер России, и артисты с учеными, и даже сам президент, каждый чеченский "отморозок" возжелал того же.

Хорошо, новые премьер и президент лично в переговоры с террористами не вступают. Тогда подавай сюда доктора Рошаля! Кто это такой?.. Э-э-й-е, не говори ерунда, да! Он же на Дубровке был, сами в газетах читали! Значит, крутой! Значит, обыкновенный бандитский беспредел в его присутствии получит статус политической акции! Придаст событию нужный масштаб...

И какой-нибудь малограмотный чабан Ваха из трехдворового горного села Засран-Юрт, от скуки и дикого желания прославиться захвативший местный сельсовет и взявший в заложники председателя, будет кривляться перед камерами репортеров, грозно сверкать глазами и потрясать автоматом. При этом лопотать какую-то хрень, смысла которой он вообще не понимает, но которая, по его мнению, звучит очень солидно. По-мужски... Ну, еще и требования выдвинет... Как всегда, абсурдные и нереальные...

– Сейчас для нас самое главное – это убедить чеченцев сдаться! – солидно пробасил начальник областного УВД генерал-майор Карасев. – Тогда мы сумеем сохранить жизнь заложника!

"Откуда вас только берут, таких умных!" – майор отвернулся, чтобы не слышать этой ерунды.

Да не сдадутся они, не сдадутся! Чеченцы – и этим все сказано. Один бы был – тогда да, запросто. А когда их много, когда они в одной куче, на глазах друг у друга, не найдется среди них того, кто первым скажет: "Ого! Ребята, а ведь это серьезно! Это уже не шутки! Давайте-ка и правда сдадимся!" Все промолчат. Побоятся "потерять лицо" в глазах соплеменников. Опозориться на всю оставшуюся жизнь. А для них это намного страшнее смерти.

– Больший упор делать на психологическое воздействие! – Генерал развернулся к майору. – Пусть ваши люди иногда, время от времени, обозначают свое присутствие. Ну, выходят там из укрытий, чтобы эти... абреки видели оружие, экипировку.

Майор в ответ промолчал. И, видимо, генерал воспринял его молчание как знак полного и безоговорочного согласия с собственным мнением, потому что перешел к другому вопросу.

"Вот уж фиг!" – при этом командир ОМОНа. Конечно, его люди могут себя "обозначить", как выразился начальник УВД. Но только выстрелами. И не поверх голов противника, а на поражение.

В свое время майору "посчастливилось" провести в зиндане у боевиков пару недель. В тот раз тоже нашелся умник. Приказал: "Не стрелять!" Ну и не стреляли.

Так вот, имея возможность достаточно близко пообщаться с бандитами, омоновец понял, что для чеченца, и даже "мирного", не имеет особого значения чья-то жизнь. Даже единоверца и земляка, если он принадлежит к другому тейпу. Для чеченца все чужие– просто нелюди. Так, животные какие-то.

Майор сам, своими глазами видел, как из человека "гордые" и "независимые" сделали собаку – решившемуся на побег и пойманному ими пленнику отрубили руки по локоть и ноги по колено. Раны заживили, а потом этот обрубок посадили во дворе большого каменного дома на цепь. Иногда, под настроение, хозяин и его гости развлекались – били "пса" палками или ногами.

Майору так и не удалось узнать за время своего нахождения в плену, кто этот человек, откуда он родом, не ждут ли его дома родственники – языка у несчастного тоже не было.

"Прости нас, мужик! – как-то отстраненно думал майор о томящемся сейчас в кафе заложнике. – Но так уж получилось. Так уж тебе карта легла".

Собравшиеся сейчас в "Ведено" чеченцы настроены очень решительно – об этом свидетельствуют наличие большого количества огнестрельного оружия и тот же пулемет. Тот оперативник, Леха, что принес это сообщение, производит хорошее впечатление. Не трус и не паникер. За слова отвечает.

Значит, штурм неизбежен. И во время этого штурма заложник непременно погибнет. Это война. А на войне в первую очередь гибнут наиболее слабые и незащищенные.

"Прости нас, мужик..." – еще раз мысленно попросил прощения у неизвестного ему заложника майор. Не только за себя и своих бойцов – за всю эту дикую страну, которой он честно служил и которая не могла, а скорее просто не хотела защитить своих детей.

– И что же теперь делать? – совершенно убитым, слегка дрожащим голосом спрашивал Ман.