Красная площадь - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский, Эдуард Тополь cтр.№ 84

Наконец железные ворота открылись и Гиви Мингадзе вышел из них осторожной, напряженной походкой.

– Гиви! – крикнула ему Аня.

Он резко повернул голову в нашу сторону – закатное солнце било ему в глаза. Американский офицер подошел к нему, протянул руку за его паспортом, мельком заглянул в него и тут же вернул, сказал, как и мне несколько часов назад:

– Велкам ту тзе вест.

Я смотрел, как они бежали друг другу навстречу – Аня и Гиви. Алые израильские тюльпаны выпали у Ани из рук и упали на мостовую, на белую нейтральную полосу. Я усмехнулся – вспомнил нашу популярную песню «А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты…» На этой полосе они стояли, обнявшись, – Аня и Гиви. Потом они подошли ко мне вдвоем, и Аня сказала:

– Спасибо. Сегодня ночью мы улетаем в Израиль. Может быть, и вы с нами? А? Решайтесь? У нас там совсем тепло – уже тюльпаны цветут…

В ее глазах снова были отсветы жарких песков, знойного солнца и теплого южного моря. Я покачал головой:

– К сожалению, я не могу, – и кивнул за Берлинскую стену. – У меня там сын…

Срочно Секретно

Военной спецсвязью

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА ОБОРОНЫ СССР маршалу Советского Союза товарищу Леониду Ильичу БРЕЖНЕВУ

МИНИСТРУ ОБОРОНЫ СССР маршалу Советского Союза товарищу Дмитрию Федоровичу УСТИНОВУ

Донесение о выполнении боевого задания № С371 от 27 января 1982 г.

По Вашему приказу сегодня, 27 января 1982 года, в 15 часов 19 минут в Восточном Берлине, на Фридрихштрассе, вблизи контрольно-пропускного пункта «Чарли» погиб в автопроисшествии присланный по Вашему распоряжению в Берлин следователь по особо важным делам при Генеральном Прокуроре СССР старший советник юстиции тов. ШАМРАЕВ Игорь Иосифович.

Расследованием происшествия занимается Главное Управление полиции Министерства внутренних дел Германской Демократической Республики.

Начальник 1-го Спецотдела Главного разведуправления при Группе советских войск в Восточной Германии

полковник Б. Трутков.

Из письма заведующего сектором печати ЦК КПСС В. Ильичева главному редактору газеты «Комсомольская правда» Л. Корнешову:

Согласно поступившему из Советского посольства во Франции сообщению, сегодня, 31 января, специальный корреспондент Вашей газеты Вадим Белкин, попросил политического убежища у правительства Франции. При встрече с представителем нашего посольства Вадим Белкин сообщил, что совершает этот поступок обдуманно, в знак протеста против отсутствия свободы творчества в СССР и из желания стать честным писателем.

По сведениям, переданным из посольства, прежде всего Белкин заявил, что намерен опубликовать в одном из западных издательств рукопись своего друга, следственного работника Игоря Шамраева, убитого сотрудниками КГБ в Восточном Берлине. Эту рукопись, сказал западным корреспондентам Белкин, Шамраев успел передать ему в Москве перед вылетом в Париж.

Предлагаю осудить этот поступок на общем партийно-комсомольском собрании редакции и усилить идейно-воспитательную работу среди сотрудников газеты.

Из секретной служебной переписки Генерального прокурора Союза ССР А.М. Рекункова с членом Политбюро, Председателем КГБ СССР генералом армии Ю.В. АНДРОПОВЫМ:

Ставлю Вас в известность, что закончить расследование в отношении разжалованного полковника милиции М. Светлова, виновного в гибели руководителей Отдела внутренней разведки МВД СССР A. Краснова, Б. Олейника, И. Запорожко и нашего следователя Н. Бакланова, не представляется возможным, поскольку обвиняемый впал в «реактивное состояние»: для бесед недоступен, боли не ощущает, находится в одной и той же неподвижной позе. В настоящее время он направлен в Институт имени проф. Сербского для проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы.

На старшего следователя Мосгорпрокуратуры B. Пшеничного мною наложено строгое дисциплинарное взыскание, он понижен в должности и переведен на работу в один из окраинных районов Московской области…

Передавая в печать книгу о советском следователе Игоре Шамраеве, написанную на основе его личных заметок, которые он отдал госпоже Анне Финштейн в Западном Берлине 27 января 1982 года, я должен сделать читателю несколько признаний.

Я хорошо и близко знал этого человека. Он действительно выручил меня в трудную минуту. Но, как видно из книги «Журналист для Брежнева», выручил вовсе не ради меня, а ради выгод, которые он получал при выполнении задания ЦК: продвижение по службе, новая квартира, повышение зарплаты и т.п.

Тем не менее, именно этот определенный моральный долг перед ним подвинул меня на каторжный труд переработки его беспомощных в творческом отношении заметок в некое подобие литературы. Не думаю, что мне удалось это до конца – и не только в силу моих скромных литературных способностей, но еще и потому, что реальный прототип – то есть сам Игорь Иосифович – противился в моем воображении тому образу талантливого, благородного, смелого и честного советского сыщика, за которого пытается выдать себя Шамраев в своих заметках.

На деле Игорь Шамраев был типичным серым служащим советской адвокатуры, непреложным продутом своей 20-летней работы в правоохранительных органах страны: самоуверенный, пышнощекий член КПСС, всегда пользующийся талантами своих приятелей и сотрудников – Светлова, Пшеничного, Сорокина и др. Именно такие люди преуспевают в реальной советской действительности – не за счет своего таланта и профессиональных знаний, а за счет хорошего знания советского государственного механизма и умения использовать эти знания в нужном им направлении. Так и Шамраев – и здесь, при расследовании обстоятельств смерти Мигуна, и в «Журналисте для Брежнева» лично не совершает ни одного по-настоящему интересного, с точки зрения профессионального криминалиста, следственного действия. Да он и не был способен на это. Как-то, еще в Союзе, в Москве, за кружкой пива в баре Дома журналистов, я попросил Шамраева придумать или вспомнить из его практики какой-нибудь оригинальный следственный ход для детективной повести. «Оригинальностей в следствии быть не может, – ответил он с апломбом отца русской криминалистики. – Все следственные действия записаны в Уголовно-процессуальном кодексе». Собственно, в этом и был весь Шамраев – человек малозначительный, мелкий взяточник, не брезговавший даже брежневской подачкой, подкаблучник и на работе и дома, но пытающийся компенсировать свой комплекс профессиональной неполноценности в писаниях, которые я прилагаю к этой книге,

Вадим Белкин, Нью-Йорк, осень 1982 года