Журналист для Брежнева или смертельные игры - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 30

Матеря себя, я пристал к обочине, кинулся к бензобаку, открутил крышку и заглянул внутрь – как-будто бензин мог быть там каким-то чудом! Бензобак был пуст. В отчаянье я стал голосовать каждой проезжающей машине – может, кто-то даст мне бензин, отольет из своего бака. Но теперь мимо меня ехали все те, кого я только что так вызывающе, так нагло обогнал. И потому они с мстительной улыбкой проскакивали мимо. Какой-то мужик даже показал мне язык, кто-то сделал ручкой…

И в это время мимо промчалась электричка. Электричка, в которой ехали, я не сомневаюсь, Мосол с Рамизом и Сикуном. Клацая по стыкам рельсов, вагоны промчались по насыпи и стали быстро исчезать вдали.

Я бессильно опустился на сидение машины, потом снова попробовал голосовать – бесполезно! Шоссе – дорога на аэродром – считается правительственной трассой, здесь и останавливаться нельзя, даже если кто-нибудь и мог бы отлить мне свой бензин, он не станет этого делать, зачем ему рисковать автомобильными правами? Я тупо сидел в машине. Бежать пешком до этой косы? Глупо, я прибегу туда часа через полтора. Качалки нефтяных вышек, натыканные вдоль дороги и разбегавшиеся от нее во все стороны вплоть до горизонта, монотонно клевали скважины, будто повторяли вместе со мной: «И-ди-от!!! И-ди-от!!!».

Не знаю, может быть прошло минут двадцать, когда рядом затормозила милицейская машина с крупными буквами по борту «ГАИ». Старший лейтенант милиции, улыбчатый азербайджанец, уже предвкушая крупный штраф, который он сейчас сорвет с меня за остановку на правительственной трассе, лениво вышел из машины и подошел ко мне:

– И в чем дело? – спросил он нараспев. – Да-акументы!

Я смотрел на него, понимая, что только он и может быть сейчас моим спасеньем. Нужно было только выбрать правильный тон в разговоре с ним. Я молча вытащил из кармана красное удостоверение «Комсомолки», где на кожаной обложке, кроме названия нашей газеты, было золотом вытеснено магическое: «ЦК ВЛКСМ». Я показал ему эту красную книжку, и он тут же изменил тон:

– Ждете кого-нибудь?

– Вот что, старший лейтенант, – сказал я. – Глупость у меня получилась, бензин кончился. Отлей мне пару литров, – я кивнул на его милицейскую «Волгу». – Я заплачу.

Лейтенант сокрушенно покачал головой:

– Зачем обижаешь, дорогой? Пару литров для «Комсомольской правды» мы еще можем даром дать. Шланг есть?

Откуда я мог знать, есть у Изи шланг или нет? Я открыл багажник – оказалось, что там даже запаски нет, не только шланга. Лейтенант укоризненно взглянул мне в глаза.

– Ладно, – сказал он и тут же милицейским жезлом остановил проехавшую мимо машину.

Через пару минут, перегородив своими машинами движение на шоссе, мы поставили их так, чтобы его бензобак был рядом с моим бензобаком, а шлангом, взятым у владельца третьей машины, старший лейтенант сам перекачал мне из своей гаишной машины наверное полбака бензина.

Я было сунул все-таки руку в карман за деньгами, но лейтенант взглядом перехватил этот жест, и я понял, что он действительно обидится, если я опять предложу ему деньги. Я пожал ему руку, сел в машину и погнал по шоссе. Теперь, с разрешения родной милиции, я выжал педаль газа до отказа. Стрелка спидометра завалилась вправо – 130, 135, 140… Казалось, легкая, даже без всякого груза в багажнике, машина сейчас оторвется от асфальта, взлетит. А на автотреке ВАЗа меня уверяли когда-то, что на больших скоростях «Жигули» будут стелиться к земле, конструкторы хреновы!..

Быстро темнело, я включил ближний свет и, плавно вписавшись в поворот к Песчаной косе, вымахнул на старую грунтовую дорогу, убегавшую в дюны Песчаной косы. Рядом струились рельсы электрички, а сам поезд пунктиром виден был вдали, на конечной остановке. Уже не жалея Изину машину, я снова дал максимальный газ. Баранку пришлось держать двумя руками, а спиной упереться в сиденье так, чтобы на ухабах от тряски не выбить головой потолок.

Я был уверен, что знаю место, где должны быть Сашка и Лина. Песчаная коса заканчивается двумя небольшими скалами – Каменным Седлом, за ними есть крохотный Залив Влюбленных. Там, укрывшись от посторонних глаз, десятилетиями целуются поколения влюбленных, я сам там первый раз поцеловался с девочкой из девятого класса…

Электричка отошла от станции и двинулась мне навстречу. Все! Неужели я опоздал?

Спустя минуту я уже подъезжал к пустынной станции «Пляж», откуда только что уехали последние курортники. Станция была пуста, пляжи вокруг нее – тоже. Здесь же кончалась и грунтовая дорога, и дальше, до Каменного Седла были только песчаные дюны и мокрая кромка берега. Я бросил машину влево, к самой воде и, поднимая колесами фонтаны брызг, покатил к Заливу Влюбленных. Когда моя машина вымахнула из-за Каменного Седла в Залив Влюбленных, я увидел картину, которой боялся больше всего: на опустевшем пляже здоровые парни Рамиз и Сикун прижимали к земле избитого Сашку Шаха, Рамиз держал у Сашкиного горла нож, чтобы тот не рыпался, а в стороне, у воды, Мосол насиловал Лину. Девчонка кусалась, извивалась ужом, поджав под себя коленки, а Мосол выламывал ей руки, бил кулаком с зажатым в нем браунингом и кричал:

– Убью! Я тебя выиграл! Убью!

Другой рукой он все пытался стянуть с себя брюки…

Я включил фары, нажал клаксон и бросил машину прямо на эту барахтающуюся у кромки воды пару – Лину и Мосола. В сумраке вечера им не было видно, что это за машина – милиция? частник? дружинники? Боковым зрением я видел, как Рамиз и Сикун тут же оставили Сашку и кинулись наутек через Каменное Седло. Но Мосол…

Этот парень не терял голову в острые минуты. Ослепленный четырьмя фарами мчащегося на него автомобиля, он вскочил, прижал к себе Лину, и отчетливо, чтобы мне было видно в машине, приставил браунинг к голове девушки.

Я ударил по тормозам. Машина зарылась в песок в двух метрах от Лины и Мосола. Сквозь слепящий свет фар им не видно было, кто сидит в машине. Изнутри машины я видел избитую Лину в разорванном купальнике, голую, с детской грудью, пушистым лобком, кегельно-стройными ногами, и Мосола – расхристанного, с полуспущенными брюками, одной рукой он цепко прижимал к себе Лину, другую, с браунингом держал у ее лица. Увидев, что машина остановилась и смысл его жеста достаточно ясен тем, кто сидит внутри, Мосол выждал короткую паузу и стал медленно, вместе с Линой, таща ее за собой, отходить в сторону, из-под света фар. Боясь за Лину, я неподвижно сидел в машине, подавшись всем телом вперед, почти прижавшись лицом к стеклу машины. В конце концов, пусть он сбежит, лишь бы ее оставил живой. Но в ту секунду, когда Мосол уже ступил в грань между светом фар и вечерним сумраком, сильное тело коротко метнулось к нему из мрака и обоих – и Мосола и Лину – сбило с ног. И тут же прозвучал выстрел, и я вдруг почувствовал, как лобовое стекло машины стеклянной пылью брызнуло мне в лицо, на рубашку, на брюки. Сашка! Это Сашка Шах бросился из темноты на Мосола, сбил его с ног, и, падая, Мосол выстрелил. Пуля полоснула по лобовому стеклу «Жигулей», и оно разлетелось просто в пыль. Я не знаю, каким биологически-защитным рефлексом я успел закрыть ресницы раньше, чем это стекло брызнуло мне в зрачки. Скорей всего я просто моргнул с перепугу в момент выстрела, и это спасло мне зрение.