Красный газ - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 34

Когда мы с Салаховым подбежали, избивавшие приняли нас за своих и раздвинулись, чтобы и мы могли внести свою лепту в это избиение. Но Салахов не стал, конечно, бить ненца, а схватил кого-то из работяг за ворот, спросил резко:

– В чем дело?

– А ни в чем! Бей его! – по инерции драки рвался к ненцу работяга, отдирая руку Салахова от ворота своего полушубка.

А остальные продолжали бить ненца. При этом кто-то из них удерживал ненца за малицу, чтобы тот не падал.

– Прекратить! – крикнула я.

Удивленные моим женским голосом (в зимней одежде бабу у нас легко подчас спутать с мужиком), они на миг оставили ненца, тот кулем упал на землю.

– Что он сделал? – спросил Салахов.

– Да ничего! Ненец, падло! Мы им покажем духов тундры теперь! – И работяга изо всей силы саданул унтом лежащего ненца.

В ту же секунду Салахов врезал этому мужику кулаком так, что тот, взбрыкнув ногами, упал на обледенелый дощатый тротуар.

– Ты чё своих бьешь, сука?! – ринулись к Салахову остальные, и я тут же пожалела, что оставила пистолет в гостинице.

– Стойте! Это – Салахов! – крикнула я им.

– А нам насрать – Салахов или кто! Мы ненца били – зачем он лез?! Мы их всех теперь передавим, гадов! Танками! Наши войска пришли! – кричали они в запарке.

Однако легендарное имя Салахова, которое знает в тундре каждый рабочий, удержало их уже сжатые для драки кулаки.

– А ты правда Салахов? Тот самый? – спросил кто-то, остывая.

– Тот самый… – проговорил Салахов, поднимая ненца с земли.

Глаза у ненца были закрыты, широкое скуластое лицо разбито, изо рта выплеснул фонтанчик крови, и голова, как у куклы, упала на грудь.

– Вы убили его, – сказал Салахов, опуская ненца на землю.

– Ну и хер с ним! – сказал тот, которого Салахов сбил с ног. Он уже поднялся. – Одним чучмеком меньше, по думаешь!..

Но слово «подумаешь» он договорить не успел – прямым ударом в зубы Салахов заставил его подавиться концом этого слова и снова брякнуться на мостовую, рядом с убитым ненцем.

– Ты что, начальник? Ошалел? – изумленно сказал один из работяг. И показал рукой на дважды битого: – Что он тебе сделал?

– Я тоже «чучмек»! – крикнул им всем Салахов, и я впервые в жизни увидела разъяренного кавказца. Он шел на них и кричал: – Я азербайджанец! Для вас, русских свиней, я «чучмек», как этот ненец! Ну! Кто будет меня бить? Ну!

– Ну, хорошо, хорошо, начальник, остынь!.. – отступали они, уворачиваясь от его кулаков. – Кто тебя имел в виду? Тебя же никто не трогал…

Но если бы я не вмешалась и не повисла на Салахове, он бы, пожалуй, довел их до новой драки. Но чему-чему, а схватить мужика сзади так, чтобы он не мог шевельнуться, – этому меня в милиции научили.

– Паскуды дешевые! С танками они сильны! – вырывался Салахов и вдруг крикнул мне: – Да отпусти ты меня, русская дура!

Я вздрогнула, как от пощечины, и выпустила его.

Он повернулся и сказал мне в лицо:

– Драть тебя надо было тогда, а не жалеть! Всех вас надо… – Он не договорил, пошел прочь.

А я снова пожалела, что оставила в гостинице пистолет. Впрочем вряд ли бы я решилась выстрелить в него. Салахова! К тому же эхо нового взрыва прокатилось в этот момент над Салехардом.

Из «БОЕВОГО ЖУРНАЛА» авиадесантной дивизии имени Октябрьской революции:

…Вечером 12 декабря, после вступления в Салехард боевых частей дивизии, местные рабочие в пьяном состоянии начали вылавливать и избивать ненцев. Зарегистрировано шесть случаев избиений со смертельным исходом и 23 – с нанесением тяжелых увечий.

В 22 часа 17 минут по местному времени двенадцатилетний ненецкий подросток, ученик школы-интерната № 3 Ваули Лыткой, поджег стоявший у гостиницы «Север» бронетранспортер, сунув в бензобак вездехода сверток тлеющей оленьей шкуры. Взрывом повреждено здание гостиницы, ранены семь солдат и два офицера. Сразу после этого избиения ненцев приняли массовый характер…

Мы подбежали к гостиница «Север», когда поднятая взрывом снежная пыль еще не успела осесть. В разных концах мостовой догорали куски взорванного бронетранспортера, тут же валялся рухнувший с фасада гостиницы транспарант

«ПАРТИЯ – УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ».

Из выбитых окон гостиницы выглядывали бледные лица партийных руководителей, солдаты тащили в гостиницу раненых.

В вестибюле десантники, геологи и милиция плотной толпой стояли вокруг дивана, на котором лежал 12-летний смертельно раненный ненецкий мальчишка. Вслед за Салаховым я пробилась сквозь эту толпу и увидела: у мальчишки осколками взорванного бронетранспортера были разворочены плечо и бок. Его старенькая вытертая малица была вся в крови. Военврач десантников выпрямился над ним и жестом отстранил санитаров: мальчишке уже никто не мог помочь – с его бледного широкоскулого лица быстро исчезали последние признаки жизни. Но Худя Вэнокан, стоя перед мальчишкой на коленях, кричал ему:

– Зачем?! Зачем ты это сделал? Кто тебя просил?!

Мальчишка открыл свои узкие глаза и, как мне показалось, даже чуть улыбнулся.

– Ваули… – ответил он негромко.

– Какой Ваули?

Видно было, что мальчишка собирает дыхание для ответа. Мы замерли.

– Ваули Пиеттомин, – произнес он. – Он пришел.

Рядом со мной кто-то из офицеров-десантников спросил:

– Кто этот Ваули? Один из беглых?

– Это их национальный герой, – сказал Зотов. – Как Спартак. Двести лет назад поднял восстание против русского царя. Его поймали, он бежал с каторги, поднял еще одно восстание и погиб. Но ненцы верят, что он вернется…

– А те два взрыва – тоже ты? – спросил Вэнокан у мальчишки.

– Мы… – выдохнул мальчишка, и в этом коротком «мы» была гордость.

– Но зачем? Зачем?! – снова в отчаянии выкрикнул Вэнокан.

– Потому что я… – слабым голосом выдохнул мальчишка. – Я – Ваули. А ты… – Он, собрав последние силы, явно хотел плюнуть Худе в лицо. Но сил не хватило – кровавый плевок застыл на его губах, и глаза у мальчишки закрылись.

Врач взял его руку, нащупал пульс.

– Все, – произнес он через несколько секунд.

Худя Вэнокан встал, обвел нас всех своими узкими и почти белыми глазами. Казалось, он сейчас крикнет нам что-то, скажет. Но он, не проронив ни звука, медленно, тяжело и вразвалку, как все ненцы, прошел сквозь расступившуюся толпу к выходу из гостиницы на улицу.

В наступившей тишине четко прозвучали слова дежурного по штабу офицера. Держа в руках какие-то радиограммы, он подошел к командиру авиадесантной дивизии генералу Гринько, козырнул и сказал: