Невинная настя или 100 первых мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 31

- Удачи тебе, счастья! Затем маму жениха обняла, папу, маму невесты и, наконец, жениха. Обнимаю его, а он мне, представляете, на ухо шепчет:

- Лучше тебя никого не было! Считай, что ты спасла наш брак. Я не поняла сначала, а папа мне по дороге рассказывает: мол, родители жениха сказали ему, что перед свадьбой в самый последний момент Володя передумал жениться на Елене. Мне чуть плохо не стало. Думаю: Боже, как хорошо, что я всетаки пошла на эту свадьбу!…

А утром, не успела я проснуться, - звонок. Я беру трубку, а это мама моего Петра, но голос у нее какойто глухой и странный, она говорит:

- Настя, Петя погиб. Я даже не врубилась, я говорю как дура:

- В каком смысле? А она:

- Я не могла тебе не сказать, завтра отпевание и похороны. Меня как по голове ударили…

Теперь, когда это все остыло, я смогу, наверное, досказать вам свою историю без всяких истерик. Потому что главное в жизни, я считаю, это понимать, что к чему. Наша учительница по жизни Виктория Ниловна говорит, что это называется причинноследственная связь. Причиной гибели Петра была, конечно, я, а следствием - то, что, не видя меня так подолгу, он стал выпивать, пьяный сел за руль и разбился насмерть. Может быть, даже сознательно. Да, что бы мне ни говорили, а я не могу поверить, что мой Петя, мой идеальный, замечательный, нежный, сильный и честный Петр, который никогда не только спиртное, но даже сигарету в руки не брал, - чтобы он вдруг напился до состояния, когда люди теряют контроль над собой и своими движениями. С ним это совершенно невозможно! Правда, иногда - например, в годовщину нашего знакомства - он мог выпить бокал шампанского или красного вина. Но это для него было совершенно несвойственно, он это делал просто для ритуала или чтобы меня не обижать. И вдруг… Конечно, я знала, что слишком подолгу оставляю его без своего внимания. То я в деревню уезжала на свои гастроли, то в летний лагерь, то у меня занятия с репетитором, то менструация. А он же не так, как другие, - он никогда меня дважды не просил о встрече. Он позвонит:

- Настя, ты завтра свободна? Я приеду… И если я говорила, что у меня занятия или еще чтото, он не настаивал, он мог и месяц ждать, и два месяца. А я этим злоупотребляла, я была уверена, что он мой и никуда от меня не денется при всех моих закидонах. Единственный раз, когда он меня предупредил о моем поведении, это в мой день рождения, когда подарил мне золотую птицу счастья со своим сердцем в клювике и сказал:

- Смотри не разбей его, не урони. Я тогда сказала: «Хорошо, конечно», - но сама не придала его словам особого значения. Ну мало ли я слов слышала от своих парней? А Петр… И если уж я решила вам все рассказать, как на исповеди, то обязана сказать о последнем Петином звонке. Я в тот момент тоже не придала ему значения, хотя, может быть, это и было последней каплей, которая переполнила его чашу. Он позвонил мне буквально в тот момент, когда я уже уходила на Володину свадьбу. Просто - я в дверь, и тут звонок. Я даже подумала: нехорошо возвращаться, плохая примета. Но почемуто вернулась, говорю:

- Алло! А это был Петр, он говорит:

- Настенька, солнышко, может быть, ты всетаки не пойдешь на эту свадьбу? То есть он мне не запрещал, не просил не ходить, но для него это было больше чем просьбой. А я, как полная куку, говорю:

- Да ты что! У меня же два платья специально для этой свадьбы! А он опять, но уже как бы в шутку:

- Настя, а ты вообще еще помнишь, как я выгляжу? То есть с намеком, что мы уже больше месяца не виделись - весь август и половину сентября. Но я все равно не врубаюсь, я же на венчание спешу, на мне такой прикид клевый, я должна его всем показать! И я говорю:

- Петенька, лапуля, давай завтра созвонимся, хорошо? - и чуть ли не бросаю трубку, потому что внизу, в машине, меня папа уже полчаса ждет. Это был наш последний разговор. В ту же ночь и, может быть, как раз тогда, когда я с Володей на лавке в парке трахалась или в кладовке на столе, мой Петя, как выяснила экспертиза, выпил чуть ли не поллитра французского коньяка, сел за руль своего нового «форда», разогнал его на Ярославском шоссе и на скорости 120 километров в час врезался в столбы на Северянинском мосту. Смерть, сказано в медзаключении, наступила мгновенно.

Как я в церкви рыдала, значения не имеет, потому что нисколько меня не оправдывает. А говорю я вам об этих слезах только по одной причине. В этой церкви, во время отпевания, когда я видела перед собой гроб с Петром, у которого все лицо было в гриме, потому что он очень сильно разбился, я напрочь убила себя прежнюю - я уже знала, что это он своей жизнью заплатил за мои грехи, а еще точнее - что это моя судьба, испробовав все способы остановить мои приключения, сделала свой последний ход. И, выйдя из церкви, я продолжала плакать, но уже не по Петру, а по себе, потому что я мертвому Пете дала обет уйти в монастырь. И слезы просто сами струились, я не могла их остановить ни на улице, ни в метро. Правильно говорят, что когда звонит колокол, не думай, что он звонит по комуто, он звонит по тебе. И когда мы плачем о комто, то на самом деле мы все равно плачем не о комто, а жалеем самих себя. А в метро, в вагоне, было пусто, и какаято женщина мне говорит:

- Девушка, ну что вы так плачете? Что у вас случилось? Я поднимаю глаза, смотрю на нее, а у нее в руках книга «Новая Россия в постели», которую Петя не раз советовал мне почитать, и на книге крупно ваша фамилия. И меня как ударило: это же мне от Пети знак, что я должна у вас совета спросить, как мне дальше жить. Уходить мне в монастырь или что мне делать? Пожалуйста, ответьте мне, я вас очень прошу!